© Пашнина О.О., 2020 © Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021 Пролог – Милорд, вы знаете правила. Невысокий коренастый охранник покачал головой. – Демоны, это всего лишь апельсин! Ей что, нельзя апельсин?! – Она ни в чем не нуждается. Пронос любых продуктов и предметов запрещен. Таковы правила. Пришлось отдать демонов апельсин. Бастиан смотрел, как он исчезает в черном нутре урны, и мрачно думал, что лучшей иллюстрации жизни в последние месяцы и не придумаешь. Все укатилось в бездну. Ко всем чертям, как бы сказала Деллин. Скрип решетки вытащил из мрачных мыслей. Это место мало походило на школу, скорее на тюрьму. Хотя нет… он бывал во флеймгордской тюрьме, даже там атмосфера была не такой удушающей. Здесь, казалось, тьма тянула мерзкие щупальца из каждого угла. Следом за охранником Бастиан прошел во внутренние помещения, миновал магическую завесу, проверившую его на заклятья и артефакты, а затем очутился в крохотной серой комнатке для свиданий. Здесь даже не было стульев: за десять минут, положенных на встречу, невозможно устать. Гнетущая тишина, серость, запустение – вот что такое закрытая школа. Самое время преисполниться благодарности Кросту. Или ненависти? Первые годы в Школе Темных Бастиану больше всего на свете хотелось оказаться здесь. Когда магия вышла из-под контроля, когда кровь в венах превратилась в жидкий огонь. Когда больно было каждую минуту существования, и если бы эта боль была физической, он бы стерпел. Ди Файры умели терпеть. Но вместе с внутренностями магия выжигала душу. Напоминанием о холодном приговоре темного магистра. Потом появилась Деллин Шторм. Воспитанница Кроста, племянница – так ее представили. Он ненавидел ее за то, что она жива, за то, что свою родственницу Крост не отдал в закрытую школу, заботливо пристроив поближе, под теплое крылышко. А еще она была красивая. И дерзкая. Давно забытое ощущение желания всколыхнулось, осмотрелось, затащило девчонку в подсобку. И там она его поцеловала. Насмешка судьбы: он влюбился в племянницу Кеймана Кроста. А потом чуть не умер. – Бастиан… Он обернулся и мысленно содрогнулся: Брина отчетливо напоминала призрака. Худая до невозможности, в дурацкой форме школы. Под глазами ужасные синяки, бледная, с исцарапанными руками. – Боги, Брина… Она бросилась ему на шею, и Бастиан не смог не обнять. Она его сестра. Маленькая родная Брина, которая всегда была рядом. В нее влюблялись все его друзья, на нее восхищенно оборачивались. Ее ждали. И она его обожала, смотрела своими огромными глазищами, смеялась, всецело доверяла брату. Едва не погибла сама от горя, когда думала, что потеряла единственного родного человека. Ее он хранил, будучи призраком, ради нее цеплялся за тоненькую ниточку, удерживающую от смерти. Она убила девушку, которой огненный король собирался подарить половину королевства. Но Бастиан все равно любил сестру. – Бастиан! – Она дрожала в его руках, цеплялась, как утопающий цепляется за плавающую в воде деревяшку. – Все хорошо, малышка. Все будет хорошо. – Нет! Это… боги, я так больше не могу. Пожалуйста, забери меня, я… – Брина, это невозможно. Прости, даже моей власти не хватит. Осталось несколько месяцев до суда, они не посмеют назначить высшую меру… Брина отчаянно замотала головой, а из груди у нее вырвался всхлип. – Они оставят меня здесь! Я не хочу, Бастиан… это так тяжело, ты не представляешь… В закрытой школе легко не бывает. Когда целыми днями кто-то грязными лапами лезет в эмоции, доводит их до предела, выплескивая магию, нетрудно сойти с ума. И кто-то сходит. А кто-то умирает. Немногие выходят из закрытых школ живыми и невредимыми, лишенными абсолютно всей силы. Вряд ли Брина справится, она никогда не была сильной девочкой. – Ты… – Она посмотрела ему в глаза. – Ты сделаешь то, что я попрошу? – Что, родная? Он не может ничего. Не может вытащить ее отсюда. Не может закрыть собой от тех, кто хочет ей навредить. Не сумел помочь, был слишком занят личной жизнью, чтобы заметить, как сестру медленно сводит с ума психованный темный бог. Это расплата, только почему по его счетам платят Брина и Делли? – Сделай так, чтобы это кончилось. Бастиан… пусть они прикажут меня убить, пусть суд… – Брина! Замолчи немедленно! О чем ты говоришь? Никто не позволит назначить смертную казнь… – Тогда меня запрут здесь. И это будет длиться вечность. Каждый день, с самого утра. Несколько лет пыток. Пока магии во мне не останется, пока не останется ничего от меня… и если случится чудо и я не умру, то что? Остаток жизни проведу запертая в доме? Неспособная даже вспомнить, кто я? Так нельзя, Бастиан. Нельзя так поступать с мамой… и с Китти. И с тобой. Подумай, я прошу тебя, подумай! Она схватила его за руку, прижала к груди, прямо как Китти, когда засыпала. Закрыла глаза и обреченно, до безумия спокойно улыбнулась. – Тебе нужно быть королем, Бастиан. Отбросить эмоции. Пойми меня, пожалуйста. Я хочу, чтобы вы меня помнили. А не страдали на протяжении всей жизни. Так будет правильно. – Брина, я же обещал тебя спасти. – Просто не всегда спасти означает оставить жить. – Время вышло! – Охранник с абсолютно каменным лицом открыл дверь в комнату и настойчиво потопал ногой. – Пожалуйста, Бастиан! Скажи им! Я не могу здесь оставаться! Это выше его сил. Разве можно собственными руками подписать смертный приговор родной сестре? – Мне жаль ее, – донеслось ему вслед. – Я ее любила. Попроси прощения, если получится. Говорят, сильные эмоции разрушают. Магия плотно завязана на них. И если эмоции выходят из-под контроля, магия из дара превращается в проклятье. Детей отправляют в закрытые школы, такие, как эта. Немногих счастливчиков – в школу Кроста. Считается, что, если однажды с взбунтовавшейся магией удается справиться, больше рисков нет. Но Бастиану казалось, что еще несколько капель – и огонь внутри вырвется наружу. Превратит весь Штормхолд в пепелище. И он даже не станет рыдать по этому поводу. Когда-то, глядя на отца, Бастиан думал: однажды ты, скотина, сдохнешь, и я стану королем. Получу эту гребаную стихию и добью каждую сволочь, которая сидела тогда на Совете, слушала Кроста и кивала с туповатым выражением лица. А сейчас и неясно, кого добивать. Себя, что ли? Однажды он явно это сделает, снова по кругу перебирая тысячи «если». Если бы он был внимательнее к Брине. Если бы он не отрубился мертвым сном рядом с Деллин. Если бы проснулся и услышал, как она ушла. Если бы спустился в гостиную чуть раньше. Если бы сдох, и Акорион не выбрал Брину своим оружием. День не мог стать еще хуже, поэтому вместо того, чтобы отправиться домой, Бастиан полетел к Деллин. Привычный ритуал: сквозь мутноватое стекло палаты в лекарском доме смотреть на нее. Если долго всматриваться, то можно представить, как дрожат ресницы или изгибаются в легкой улыбке губы. Вообразить, что она проснется, хотя на это уже почти не осталось шансов. У него хватит денег, чтобы магией поддерживать в ней жизнь целую вечность, но какой в этом толк, если нет ни единого шанса однажды вытащить ее? Если бы он мог, то достал бы собственное сердце и лично заставил его биться в груди Делл. Сегодня что-то было не так. Лекарка, дежурившая возле входа в лекарский дом, при виде него испуганно вздрогнула и вскочила. – Лорд ди Файр… лекарь Градиссон просил вам сообщить, я как раз писала… – Что сообщить? – Девушка, которую вы привезли… Деллин Шторм. – Ну?! – рыкнул он, еще больше перепугав девчонку. – Она умерла сегодня. Вот так, Делли. Ты все-таки не осталась с ним. Легче ли тебе стало? И что теперь делать тем, кто не может уйти с тобой? Он должен был на нее взглянуть. Попрощаться, хоть и прощался тысячи раз. Возле самого входа в крыло, полностью оцепленное, чтобы ни один любопытный взгляд не потревожил Делл, дорогу ему вдруг перегородила Яспера. – Стой! Тебе нельзя туда. – Что? – Бастиану показалось, он ослышался. – Мне нельзя увидеть Делл? Она была моей девушкой! Там что, Крост? Какая скотина его пустила?! – Я. – Тебе напомнить обязанности, Яспера? Он рванулся было к двери, но демоница приложила все силы, чтобы удержать.