Я поднимаю пистолет к ее голове. – Не заставляй меня повторять. Женщина зажимает двумя пальцами прозрачную контактную линзу и снимает ее. Она усмехается: – Жду не дождусь, чтобы увидеть, что Гален Рай сделает с тобой, когда поймает. Она протягивает Линзу и кладет ее мне на сломанную ладонь, пока еще один мой палец, треснув, возвращается в нормальное положение. Стиснув Линзу двумя пальцами, я ломаю ее, чтобы у охранницы не было выхода. Я использую Линзу Джейкоба, чтобы перейти к опции активации жатвы энергии. Взглядом я пролистываю до триста семнадцатой камеры и выбираю «Начать жатву энергии». Посреди камеры на полу появляется круг света. – Вставай в круг, – велю я охраннице. Ухмылка исчезает с ее лица. – Я помогу тебе сбежать, – говорит она, охваченная ужасом от предстоящей жатвы. – Вставай в круг, – повторяю я, направляя ствол пистолета в сторону светового кольца. – Ты не сможешь открыть остальные камеры без моей помощи. Оставишь своих друзей взаперти? – Для этого у меня есть Джейкоб. Вставай в круг, живо! Дрожа, женщина ковыляет в круг. – Не обязательно это делать, – говорит она, поворачиваясь ко мне. Я смотрю на нее сквозь проекционный дисплей в уголке глаза. – Обязательно. Я активирую жатву, и из потолка опускается труба, окружая охранницу. Через несколько секунд та начинает кричать. Я подбегаю к Кине и отключаю ее паралич. Она вдыхает, возвращаясь к жизни, и оглядывается. При виде меня слезы выступают из ее глаз и текут по щекам. Она садится. – Боже мой, Лука. Это все реально? Или мы в Зоне Разума? Мгновение я изучаю черты ее лица, ее черные глаза, смуглую кожу, всю ее красоту и характер. – Да, все реально, – отвечаю я. – Я… я… Не в состоянии вымолвить ни слова, Кина сотрясается в рыданиях. Я знаю, что она чувствует; невыносимая жестокость машинного проекта «Батарея» заставляла меня желать смерти изо дня в день, я молился о том, чтобы полностью лишиться рассудка и больше не осознавать мучительную агонию. Что такое настоящая боль, понимаешь лишь тогда, когда единственное желание – это уйти из жизни. – Можешь двигаться? – спрашиваю я, поднимая подбородок Кины и смотря ей в глаза. С последней нашей встречи ее черные волосы отросли, пара прядей спадает на лоб. Кивнув, Кина вытаскивает из живота две длинные иглы, а затем еще одну тонкую иглу, впившуюся глубоко в шею, и, наконец, последнюю из запястья. – Надо освободить остальных, – говорю я. Кина снова кивает. – Постой, – говорит она и затем совершенно неожиданно целует меня. Я чувствую прилив радости, словно миллионы звезд ярко сияют в каждой клеточке моего существа. Она руками обнимает мою голову, прикасается своими губами к моим… Если я сейчас умру, то весь этот ад того стоил, и я прожил бы его еще тысячу раз, лишь бы продлить это мгновение хоть на секунду. Кина отстраняется и улыбается: – Пойдем. Она шагает к двери, а я на мгновение замираю, уставившись туда, где она только что была. – Ну что, засранец, мы снова в бегах. Еще помнишь, каково это, а? – Конечно – отвечаю я, выходя из ступора. Мы быстро выходим в коридор. Я беру УЗ-винтовку Джейкоба и протягиваю ее Кине. – Кого еще они взяли? – спрашивает она, оглядывая двери. Я указываю на дверь рядом с моей камерой. – Тут Рен, – отвечаю я, а затем указываю на две двери слева от ее камеры, – а там Малакай и в соседней Вудс. – Каков план? – спрашивает Кина. – Нет никакого плана, типа выбраться из камеры и составлять его на ходу, как-то так… – Придется придумать, – бросает Кина, пытаясь открыть дверь Рен. – Заперта. – Нужна идентификация радужки, – говорю я. – Для этого есть Джейкоб. Я иду обратно в свою камеру, Кина следует за мной. Она смеется, увидев охранника на моей кровати. – Как, черт возьми, тебе это удалось? – Он слишком сильно мне сопереживал, – отвечаю я. – Держи его на мушке, я выведу его из паралича. Кивнув, Кина прислоняет приклад винтовки к плечу, прижимаясь к нему щекой, и смотрит поверх ствола на Джейкоба. Я наклоняюсь к парализованному охраннику. – Я собираюсь вывести тебя из стазиса, – говорю я ему, используя их же выражения. – Если что-нибудь выкинешь, моя подруга тебя казнит. Я ясно выразился? Он не может кивнуть или ответить, но я уверен, что он понимает, каков расклад. Я просматриваю меню Линзы и отключаю паралич. Как только игла полностью выходит из его тела, он, задыхаясь, садится и начинает рыдать у меня на руках. – Соберись, – говорю я ему, поднимая его на ноги. – Это было… Это… – Поверь, мы знаем, – перебивает Кина, по-прежнему целясь в него. – Сюда, – веду я его, выталкивая в коридор, по которому разносятся оглушительные вопли переживающей жатву охранницы. – О Боже, Боже, Боже, – бормочет Джейкоб, ковыляя в сторону камер наших друзей. – Стой, – велю я ему, останавливаясь у камеры Рен. – Открывай. Джейкоб наклоняется к сканеру радужной оболочки глаза, но замирает, когда свет тускнеет. – Что это? – спрашивает Кина, подбегая к Джейкобу и приставляя пистолет к его голове. – Это не я! – отвечает он, поднимаясь и широко раскрыв от ужаса глаза. – Я этого не делал! На всех уровнях Блока начинают мигать красные огни, звучит сирена, за которой следует голос Хэппи: – Беглецы на третьем этаже, активирована полная блокировка. Экраны у дверей загораются красным, двери наших с Киной камер захлопываются. Кина смотрит на меня, в ее глазах нечто большее, чем просто страх. Мы оба думаем об одном и том же: смерть – прекрасная перспектива по сравнению с тем, во что превратилась наша жизнь в Блоке. Я киваю, и она целится в меня. – Ч-что вы делаете?! – заикается Джейкоб. Кина опускает винтовку и подходит ко мне. Она целует меня в последний раз и улыбается: – Спасибо, что попытался, Лука. – Да ладно тебе, – пожимаю я плечами, мы смеемся, и Кина снова поднимает на меня оружие. – Скоро увидимся, наверное, – говорит она и нажимает на спусковой крючок.