– Не хочешь говорить? Он на мгновение задумывается. – Не хочу. Я не убираю руку. – Это ожог? – Ожог. – Должно быть… – мне трудно выговаривать слова. – Это должно было причинить сильную боль. – Да. Крис выключает воду и целует меня в макушку. Кладет ладони мне на плечи, и мы прижимаемся обнаженными телами. Его дыхание успокаивает меня. После ада есть жизнь. У нас получится жить, дышать и любить. Мы стоим в объятиях друг друга и просто дышим. – Я так рад, что он мертв, – спокойно сообщает Крис. – Мне плевать, как это звучит для других, но ты понимаешь меня. Наверное, я должен был простить его. Наверное, другим людям от этого стало бы легче. Но я просто радуюсь, что этот сукин сын сдох. Ты понимаешь? – Понимаю. – Я никогда не рассказывала Крису, что сама была близка к тому, чтобы убить его отца. Что лишь благодаря Заку не сделала этого. – Я тоже рада, что он умер. Интересно, сколько еще таких моментов у нас будет. О скольких еще случаях, травмах и ранах я услышу. Сколько еще раз я пожалею, что не поддалась порыву и не угробила его отца. Этот человек заслуживал смерти. Это было бы справедливо. А может, и нет. Возможно, я не права, и совершила бы поступок, с которым не смогла потом жить. На самом деле невозможно найти справедливого наказания за причиненный собственным детям ужас и нанесенный вред. – Эй? – Крис хватает с крючка полотенце и заворачивает меня в него, притягивая ближе к себе. Я вспоминаю, что несколько недель назад Сабин делал то же самое на причале, с разницей лишь, что этот парень не собирается трясти меня как ненормальный. Крис улыбается. – Пожалуйста, не смотри так. Помнишь, что я всегда тебе говорю? – Что теперь все хорошо. Все закончилось. – Да. Я в порядке, и все закончилось. – Но у тебя остались кошмары. – Наверное, они всегда будут меня преследовать. – Крис снова улыбается, пытаясь меня успокоить. Он знает, что из-за любви к нему я слишком близко к сердцу принимаю эту историю. Знает, что когда любишь, то способен почувствовать боль любимого. Так и я ощущаю его боль, частично она становится моей. – Но все равно я в порядке, и все равно ад закончился. Я держусь за эту истину крепче, чем за тебя сейчас, поэтому ты должна мне верить. – Знаю. – Хорошо. А теперь пойдем, поужинаем, напьемся, а потом вернемся домой и будем много трахаться. Я целую его и шепчу у его губ: – Слишком много не бывает. – Моя девочка. Мы не позволим прошлому разрушить настоящее. Вот почему мы команда. Быстро вытираемся и возвращаемся в дом. Я проверяю телефон и вижу голосовое сообщение от Сабина. Дважды прослушиваю, а в третий раз перевожу на динамик. – Блайт! Блайт! – раздается звонкий голос. – Я нашел постоянное жилье без клопов! – выкрикивает он с вызывающим тревогу ликованием. – Это, конечно, не ананас на дне океана по той простой причине, что я не Губка Боб. Поэтому жилищный совет «подводных ананасов» отклонил мое заявление. Чертовы ублюдки! Тем не менее я нашел кое-что получше. Ты готова, Би? Я живу в домике на дереве! Как чертов эльф! Перезвони мне! Я недоверчиво смотрю на Криса. – Он серьезно сказал, что живет на дереве? Крис ухмыляется. – А где еще жить Сабину? 5. На вечеринку без приглашения Я уже не скрою, Что живу тобою, Все мои мечты Захватила ты. Ноябрь приносит температуру в четыре градуса, хмурое небо и притихший город. Хотя в район Акадии временами приезжают фанатики беговых лыж, по большому счету мы находимся в зимнем режиме, когда большинство магазинов и ресторанов закрыты на весь сезон. После трудного привыкания к отсутствию близких, мы с Крисом вернулись к размеренной жизни. Полагаю, мы не похожи на большинство наших сверстников. Мало кто в двадцать с небольшим находит привлекательной идею существовать в изоляции. Возможно, все дело в безрадостном прошлом, но ни один из нас не жаждет баров, шумных мероприятий и активного общения с окружающими. Мы не сидим в социальных сетях, что, по-видимому, отличает нас от всех еще больше. Уединение зимних месяцев упорядочивает хаос и приносит в наш мир и души своего рода простоту и ясность. Конечно, это не означает, что у нас нет друзей. Моя работа на дому не позволяет знакомиться с новыми людьми, но я все равно регулярно общаюсь со своей подругой Николь. Крис подружился с некоторыми своими коллегами, и мы иногда вместе обедаем или ходим на прогулки. Однако очень часто мы одиноки, но не в плохом смысле слова. Просто нам так нравится, по крайней мере сейчас. Возможно, когда-нибудь и у нас календарь будет расписан планами, но пока нет. Поэтому завтра, на День благодарения, мы останемся вдвоем, и меня это вполне устраивает. Ну, практически. Лететь всем сюда на такое короткое время действительно не имело особого смысла, и мы все равно встретимся на Рождество и Новый год, так что я подожду большого семейного сборища. Кроме того, мне есть за что благодарить и одного Криса. И хотя нас будет только двое, мы все равно ответственно подходим к подготовке праздничного ужина, поэтому кухня сейчас немного напоминает поле битвы. – Помнишь, как в первый раз готовили для Дня благодарения? – интересуется Крис. Я поднимаю глаза от яблока, которое чищу на пирог. – Как вчера. – Наши кулинарные навыки стали лучше. Определенно. – Я думаю, Эрик пристыдил нас, заставив уделять больше внимания качеству приготовления праздничного ужина. Крис не отрывается от вымешивания теста для хлеба. – Ты прекрасно выглядела посреди бардака на кухне общежития, сидя на столе, вся в муке… Я снова опускаю взгляд на яблоко и улыбаюсь, продолжая счищать шкурку. – А ты выглядел невероятно сексуально, когда попросил забить на готовку и потанцевать с тобой. – Ты жутко возбудила меня во время танца. Я смеюсь. – Да ну. Ты даже не попытался ничего предпринять. – Но это не означает, что не думал. Я снова улыбаюсь. – Хорошо. День благодарения проходит прекрасно. Я бы назвала его самым лучшим. Стоило почувствовать себя одинокой, и Крис заверяет, что у меня есть семья. Более того, он показывает мне это.