– …и это точно какой-то затюканный мужичонка! Ну да, его ищут! Кстати, Лерочка, у твоего же Толика и двоюродный брат, и его отец, дядька Толика, в прокуратуре работают. Отчего бы тебе Толика на откровенность не вызвать? Наверняка он много чего знает! Лера поморщилась: упоминание Толика, из-за которого, собственно, и разгорелся весь сыр-бор, было в данный момент неуместным, но бабушка даже своей тонкой выщипанной бровью не повела. – И вообще, все от недостатка секса! Вы уж поверьте моему опыту! Ну, я не в том смысле, что я прямо уж такой эксперт, я девушка честная и порядочная! Но у мужичонки этого наверняка властная жена, которая его затюкала до невозможности! А секса нет! Вот он и реализует свою разрушительную энергию на стороне! А ты как считаешь, Лерочка? Лера быстро подложила говорливой непрошенной гостье на тарелку последние оладьи и невиным тоном спросила: – А чай еще поставить? Бабушка же заявила: – Дельные вещи говоришь, Лариса. Поэтому Валерия сразу после выпускного уедет в Москву. Будет там готовиться к вступительным экзаменам. Лариска активно закивала: – Ну да, отличная идея! А что тут по городу шляться, ждать, пока маньяк на тебя нападет? Я вот нигде не шляюсь, но все равно ой как боюсь! Понимая, что разговор с Лариской, пусть человеком осведомленным, но далеко не самым проницательным, все только ухудшит, Лера бросилась в ванную, чтобы привести себя в порядок, одеться и наконец-то удалиться с подругой из дому. * * * Мечась по квартире в поисках своей второй босоножки, а также пояска от желтого сарафана, девушка заглянула в родительскую спальню. После смерти жены отец спал исключительно на кушетке в кабинете, оставив в спальне все так, как было до того рокового осеннего дня. Бросив мимолетный взор на огромную черно-белую фотографию молодой улыбающейся мамы, Лера отвела взор – и заметила, что ящик комода был не до конца прикрыт. Спальней никто с тех пор не пользовался, даже белье и вещи хранились теперь в другом месте. Подойдя к комоду, Лера попыталась закрыть ящик, но поняла, что мешает что-то, высовывавшееся сбоку. Она потянула ящик на себя и, тяжко вздохнув, увидела трусики и лифчики – принадлежавшие когда-то ее маме. Часть вещей так никому и не раздали, отец не желал этого делать, да и бабушка не стала на этом настаивать. Вероятно, по негласному молчаливому пакту вдовца и матери погибшей из спальни был организован своего рода мемориальный музей. Застежка одного из лифчиков застряла в пазах ящика, поэтому-то он и не задвигался до конца. Вытащив лифчик, желая аккуратно сложить его и разместить на прежнем месте, Лера вдруг увидела, что из того что-то вывалилось. Это была небольшая коробочка. Машинально подняв ее, девушка повертела находку в руках, а потом вдруг поняла: эта коробочка никак не могла остаться со времен мамы, вещи с тех пор перебирали и укладывали. Значит, тут, в нижнем белье мамы, кто-то что-то спрятал. Причем, судя по всему, спрятал недавно. Место было надежное: теперь к вещам мамы никто не прикасался, и тайник был идеальный. Раздираемая любопытством, Лера открыла коробочку и едва сдержала вздох восхищения. Там, на бархатной подушечке лежало выпуклое, соединенное с массивной золотой цепочкой, золотое же сердечко, тускло посверкивавшее тремя достаточно большими, в виде звезды, камешками: синим, красным и зеленым. И изящной воздушной буквой «Л». Ну конечно же, «Л» как «Лера»! Вынув украшение, Лера внимательно рассмотрела кулон и быстро поняла: никакая это не бижутерия, а настоящее золото. Выходит, и камни тоже настоящие! Сколько же это стоило? Поймав себя на том, что она любуется кулоном, Лера быстро положила его обратно в коробочку, спрятала ее в лифчик, уложила все в ящик комода и задвинула его. Такого кулона у мамы не было, она точно знала, да и судя по новехенькой коробочке, это было недавнее приобретение. Вряд ли бабушка, купив нечто подобное, стала бы прятать его в нижнем белье погибшей дочери. Выходило, купить и спрятать его мог только папа, и Лера даже знала, что это такое: подарок от отца ей к окончанию школы. Чувствуя себя с одной стороны неловко, что, сама того не желая, выведала чужую тайну (которой, однако, оставаться тайной было не так долго), а с другой ощущая эйфорию от такого прелестного ценного подарка, Лера, улыбнувшись фотографии мамы, удалилась прочь, не забыв плотно закрыть за собой дверь родительской спальни. * * * Поглощая вместе с Лариской по мороженому (ну да, как и бабушкины оладушки, вряд ли уж здоровая еда, но зато такая вкусная!), они брели по бульвару Мира, и Лера, как водится, слушала монолог Лариски. Впрочем, это ее в данный момент вполне устраивало: можно было подумать о своем. – …А твоя-то бабулечка – голова! Ну да, завидую тебе, Лерочка! Ты в Москву рванешь, а я тут останусь… Рванет-то она рванет, но как же Толик? Родители планировали устроить его в вуз, однако в местный. И как же они будут видеться – и как часто? На каникулах? Три раза в год? – …И отец у тебя такой классный, Лерочка, не то, что мой отчим, эта вечно пьяная скотина! Эх, как бы я хотела, чтобы он маньяком оказался! Может, улики ему подложить, чтобы ему «вышку» за три убийства дали? Хотя вышку сейчас не дают, сейчас пожизненное заключение в какой-то спецтюрьме на Крайнем Севере. Ну да, выходит, что с Толиком им придется расстаться – велики ли шансы того, что они, живя и учась в разных городах, она – в Москве, а Толик – здесь, смогут оставаться парой? – …А вот хорошо бы было, чтобы этого нелюдя изловили! Увы, не мой это отчим, а я бы все отдала, чтобы он им оказался! Может, думаешь, анонимку в милицию написать? Нет, вряд ли. И все потому, что в их городе действует этот дурацкий маньяк! Из-за этого изверга ее и отсылают в Москву раньше времени. – …Ну нет, наверное, не получится! Но все равно жутко тут веселиться, зная, что где-то рядом этот монстр притаился. Как думаешь, это кто? Может, вот он? Лера лениво посмотрела в направлении, указанном болтливой подругой. Та выбрала в подозреваемые какого-то неряшливого старца с клочковатой седой бородой и с бутылками в авоське. А что, если ей не ехать в Москву, а остаться здесь? Или, наоборот, подбить Толика тоже поступать в столице, а не в родном городе? – Так что ты думаешь, Лерочка? – вторгся в ее размышления пронзительный голос Лариски, и Лера вдруг поняла: ну да, бабушка права, это было уже не последнее лето детства, а первое лето взрослой жизни. Но почему она, эта жизнь взрослая, такая сложная и проблемная? – Ну да! Да! – заявила она, желая, чтобы Лариска от нее отвязалась, а та, понизив голос, произнесла: – Ты в самом деле считаешь, что это маньяк? Лера, усмехнувшись, проводила старика, явно безобидного, взором, проследив, как он сел в трамвай, и ответила: – Нет! Да и староват он как-то… – Ну, это, может, седая борода его старше делает. И вообще, мужчины в возрасте всем сто очков вперед дадут! Лера рассмеялась: – Что ты знаешь о мужчинах в возрасте! Заметив, что подруга стушевалась, Лера замерла, но педалировать тему не стала. Если обычно такая говорливая Лариска что-то недоговаривает, значит, на то были свои причины. Тем временем они, сделав круг вокруг бульвара, прошли мимо того самого колледжа, в котором преподавала последняя жертва. Лера заметила толкавшихся на улице, несмотря на летнее время, молодых людей, которые, куря, живо что-то обсуждали. И большой портрет молодой, не особо привлекательной женщины, перетянутый черной траурной лентой, перед которым топорщились белые гвоздики. – Рассуждать надо логически, – произнесла Лера и вдруг поняла, что говорит точь-в-точь как бабушка. – Итак, все жертвы имеют отношение к учебному заведению: две ученицы и одна учительница. Это может быть совпадение, а, кто знает, может – и нет. Лариска ахнула: – Ну да, понимаю, убийца сам имеет отношение к школе! Так и есть, это препод! Лера, которая унаследовала любовь к классическим детективам от бабушки, обладательницы обширной библиотеки подобных романов, собрать которые в советские времена было делом более чем сложным, парировала: – Ну почему же сразу препод! Мой папа, например, тоже препод, но вряд ли ты считаешь, что он причастен к этим злодеяниям… Отец Леры был, как и ее покойная мама, учителем и преподавал историю в школе, которую Лера вот-вот должна была окончить. Мама преподавала там биологию. Лариска залилась краской, что-то бормоча, а Лера поспешила успокоить подругу: – Нет, я просто хочу сказать, что это необязательно учитель. Хотя не исключено, что и учитель, но сама посуди: почему тогда две ученицы разных школ и учительница колледжа? Ну да, учитель может совмещать работу в двух школах, хотя это бывает не так уж и часто, но чтобы у него была и третья работа еще и в колледже, это уж просто невероятно! Лариска, уже давно придя в себя, заявила: – Но кто тогда, Лерочка? Господи, ты такая умна! И почему я не такая! Так как ответа на сей сакраментальный вопрос у Леры не было, она продолжила: – Если не учитель, то кто-то, имеющий отношение к системе образования! Только вот кто? Тем временем они подошли к своей родной школе, и Лариска потянула ее туда.