Собственных слез Лиса не заметила. − Теперь ты понимаешь? – спросила она. * * * Аэрокар уносил все дальше и дальше от города. Лиса старалась не оборачиваться и не смотреть на удаляющиеся серые высотки и дома с треугольными крышами. Чтобы отогнать тоскливые мысли, она болтала с Молл, иногда перекидывалась фразами с Джейкобом, который сосредоточенно следил за дорогой. Прощание с классом далось тяжело. Когда Лиса говорила детям, что уезжает и занятий больше не будет – голос предательски дрожал. Плакать она не собиралась. Хотела сказать напутственную речь, какую по ее мнению сказала бы Рэйчел, но не выдержала и разрыдалась. С решительным: «Мы тебя не отпустим!» дети кинулись обнимать, малышка Иви вцепилась в край ее плаща и ревела белугой. Даже задира Джонни растрогался. После того, как волна эмоций схлынула, они все вместе пили горячий пэйк с печеньем и мечтали о скорой встрече. Дорога к порту заняла почти четыре часа. Давно стемнело, сморенная нелегким днем Молли успела задремать, а Лиса спать побаивалась. Как только она приняла решение уехать, шепот сделался настырнее. Приди, приди, приди… шелестели голоса. Ей хотелось кричать: «Замолчите! Я все поняла!», но вопль, конечно же, останется не услышанным. Лиса нервно сплела пальцы в замок, чувствуя, как по ладоням разливается жар. Между пальцев мерно горело пламя, и она смотрела на огонь в надежде получить ответы. Правильно ли она поступает, в очередной раз бросая все и сбегая в неизвестность? − Рэйчел, буди Молл, − позвал Джейкоб, плавно сажая аэрокар. – Мы на месте. Лиса тихонько тронула подругу за плечо. Молли тут же встрепенулась, сонно проморгалась. Они вышли из аэрокара, дождались пока Джейкоб достанет из багажника дорожную сумку и двинулись к пристани. С моря дул холодный сырой ветер, заставляя плотнее кутаться в плащ. Лиса кое-как собрала волосы в хвост, чтобы не путались и не хлестали по лицу. Кругом ни души, но лишь на первый взгляд. Джейкоб на всякий случай сунул руку в карман своего черного плаща, где по обыкновению держал пистолет. Кого только не встретишь в заброшенной портовой зоне. Со стороны моря слышались одинокие гудки кораблей. Огромные баржи качались на волнах, как задремавшие киты, иногда по их искалеченным солью бокам скользил белый луч маяка. Здания с выбитыми окнами чернели рядом с пристанью, чуть подальше растянулись ангары. Джейкоб подвел к одному из них, огляделся, и поставил дорожную сумку на парапет. − Молл, подсвети, − попросил он. Молли достала из кармана куртки фонарик. Круг света скользнул по рифленой металлической двери ангара, выхватив щиток с кодовым замком. Джейкоб сорвал щиток, к удивлению Лисы под ним скрывалась сенсорная панель. − Никогда бы не подумала, что ты прячешь его здесь, − улыбнулась Лиса. − О, подполье много чего здесь прячет, − усмехнулся Джейкоб и открыл ворота. Лиса уверенно шагнула в темноту ангара. Во мраке отчетливо прорисовывались контуры шаттла, того самого, который когда-то увез ее со станции Ориваль. * * * Город Аламур-Дая, планета Дрогис, система Аяф, Дрогийская Империя Они лежали на скомканных простынях измотанные и счастливые, насытившиеся энергией друг друга. Роуг подпер рукой голову и с улыбкой любовался своей амаи. Длинные белоснежные волосы Лемы разметались по черному шелку подушки, пухлые губы горели от поцелуев, грудь часто вздымалась. Сейчас казалось, что ее кожа светится бледным лунным светом, и вроде должна быть холодной на ощупь, но если дотронешься − обожжешься. Лема всегда горяча, как пламя. Она протянула ладонь, погладила его по плечу и улыбнулась в ответ. В мыслях заворочалось тяжкое, неуместное: «Я тебя не отпущу». Разозлившись на себя за минутную слабость, Роуг встал с постели, прихватил с тумбочки бокал вина и подошел к окну. В сизом небе Дрогиса сверкали молнии. Яркими лезвиями вспарывали тяжелые тучи и освещали древний город. Потягивая вино, Роуг смотрел на небо: где-то там, далеко за пределами атмосферы, в безжизненном вакууме ждет Свободный Флот. Теперь он – адмирал, и вскоре война поглотит его без остатка. Нельзя медлить и сомневаться, новая цель требует твердости. Лема тихо подкралась сзади и обняла, прижавшись щекой к его спине. − Что тревожит моего амаи? – спросила она. – Роуг, я же вижу: что-то случилось. Прошу, не молчи. Он развернулся, перебрал пальцами ее длинный локон. У Лемы роскошные волосы: тяжелые, блестящие. Обычно она собирает их в высокую прическу или прячет под украшением из цветов, как положено несвободной дрогийке. И только в спальне распускает локоны специально для него. − Лема, нам надо серьезно поговорить, − выдавил Роуг. – Скоро начнется непростое время, и я хочу уберечь тебя и детей. − Вы уже… − она все поняла и не окончила фразу. Нельзя говорить о таких вещах даже в собственном доме. − Да, ты права. Грядут перемены, к которым мы так долго готовились. В глазах Лемы застыл испуг, но Роуг продолжал спокойным тоном: − С рассветом ты и дети уедите из столицы. Я нашел тихое, безопасное место, поживете там, пока положение не изменится. Она опустила взгляд, по щеке покатилась слеза. − Я не хочу прощаться, амаи, − шепнула Лема. − Я тоже, − ответил Роуг и притянул ее к себе. Остаток ночи Роуг глаз не сомкнул. Все блуждал в мрачных мыслях, обдумывал, взвешивал. Перед внутренним взором раскинулась тактическая карта с кораблями Свободного Флота и теми, что остались верны Алвахту. Последние значительно превосходили числом, дислоцировались частично в космической зоне Империи, а частично на орбите Руш. Вывести корабли Свободного Флота просто так не получится. Им придется стремительно уходить к Руш, завяжется жестокий бой. Вся надежда на внезапность; на то, что случится государственный переворот. Тогда правление перехватит Сенат, приказы будет отдавать Инаор, и никто не помешает кораблям пройти границу. Пока Роуг одевался, Лема уже разбудила детей. Сегодня привычного рассвета не было, в Длинную Ночь планету окутывал мрак затмения – прекрасный, холодный. Роуг вдруг подумал, что эта ночь действительно станет самой длинной в истории Дрогийской Империи. Возможно, ее назовут «Ночью Перемен». Роуг застегнул китель на все пуговицы, закинул шлейку дорожной сумки на плечо и бросил короткий взгляд на кровать. Простыни и покрывало смяты, подушки разбросаны. Лема сказала: «Не стану застилать. Мы скоро вернемся, тогда и сделаю». Роуг невольно улыбнулся, она всегда умела переиначить неприятности в свою пользу. В гостиной дети возились с сумками, Кара громко смеялась, а Маис дразнил сестру. Лема наблюдала за ними со снисходительной улыбкой, но в ее глазах Роуг видел тревогу и печаль. − Готовы? – спросил Роуг. В голосе звучала фальшивая радость. − Конечно, − ответила Лема. Маис и Кара подхватили: − Конечно, па! Маис даже отсалютовал по-военному. Малыш вытянулся по струнке, высоко вздернул подбородок, хотел казаться чуть выше, но все равно рядом со старшей Карой выглядел маленьким. Кара уже носила платье, как положено девушке, а скоро ей позволят отращивать волосы – кудрявые, как у Лемы. Кара ждала этого момента, будто праздника, уж очень торопилась взрослеть. Она поразительно похожа на мать. А вот Маис впитал в себя внешность обоих, характер же достался от Роуга. Поэтому вопрос о профессии сына не поднимался – будущий воин. Роуг обнял Кару, сына похлопал по плечу. − Лема, у парадного уже ждет флайтер и четверо верных мне воинов. Они сопроводят вас до места назначения. Доверяй им, ни в чем не сомневайся. − Как скажешь, мой амаи, − кивнула Лема и прижалась к нему всем телом. Какое-то время Роуг еще смотрел на теряющийся среди черных домов, арок и колонн флайтер. Когда габаритные огни слились с сотнями огней города, Роуг пристегнул к поясу «жезл боли», взял табельное оружие и направился к своему аэрокару. Пришло время перемен. * * * Окраина города Дараус-Мали, планета Дрогис, Дрогийская Империя Император Алвахт всегда крепко держал в кулаке любую, даже самую тонкую нить власти. Предугадывал наперед шаги противника, манипулировал, искусно играл или жестко давил. Контроль – воздух, без которого любой правитель задохнется, как выброшенный в вакуум неудачник. Поэтому он самолично прибыл в древний город, где недавно отстроили секретную военную базу. О базе «Файет» в Сенате не знали, как не знали и в приближенных к руководству кругах. В средствах Империя никогда не испытывала недостатка, правитель не обязан отчитываться о затратах, а кадровые ротации среди силовиков в условиях скорой войны не вызвали вопросов. Алвахт стоял на открытой террасе старого театра, положив руки на изъеденную трещинами балюстраду. С высоты все казалось компактным, легко управляемым. Хотя странно было видеть некрополь таким… Мертвецы любят тишину. Пепел и прах любят тишину, а сейчас здесь слишком много жизни. Пускай молчаливой и покорной, но все-таки жизни. Плац окружали древние руины, то тут то там виднелись остовы надгробий, глухо скрипели голыми ветвями деревья. Перед своим императором приклонили колено два батальона солдат в черной легкой броне, глаза каждого из них светились зеленым тусклым светом. Поодаль стояла боевая техника, на флагштоке развивался флаг Дрогийской Империи: черное солнце на белом фоне. Рядом императорский штандарт. Вперед шагнул командир, оставив за спиной стену солдат. Резко вскинул руку и ударил себя кулаком в грудь. Тут же сотни рук повторили приветствие, единый боевой клич разлетелся над некрополем. С нескрываемым удовольствием Алвахт прикрыл глаза, купаясь в звуках: грубые голоса, удар кулака о броню, лязг оружия. Перед внутренним взором пронеслись картины далекого прошлого; те, что он сотни раз наблюдал, погружаясь в Вечность. Он видел, как в древности такие же армии собирались перед полководцами, как сжимали крепче копья и вскидывали вверх, устремив острия к серым небесам. Видел, как они приклоняли колено первому вождю – Дасмаю. Кожаные доспехи сменялись металлом, новыми сплавами, высокотехнологичной броней. Вместо копий в руках солдат появлялись луки и мечи, мушкеты и карабины, жезлы боли и импульсные винтовки. Он наблюдал за течением времени глазами самого Дасмая, и знал, что ему, Алвахту Ядох, суждено стать новым великим Императором, который приведет дрогийцев к главенству в галактике. Алвахт обвел взглядом батальоны Погонщиков и кивнул. Тут же по плацу разнесся ментальный приказ командиров. На миг показалось, будто над головами воинов вспыхнуло зеленое пламя, а затем некрополь накрыла темнота. Средь надгробий и покошенных колонн заклубился черный туман. Сущности поднимались из земли, словно неупокоенные души, и обретали форму. Вот она, мощь Дрогийской Империи. Шагов позади Алвахт не услышал, скорее, почувствовал присутствие на энергетическом уровне. − Зрелище впечатляет, − сказал он, не оборачиваясь. − Действительно так, Ваше Величество, − поклонился Ратийяр. Начальник Серой Службы стоял в шаге от своего повелителя, лицо оставалось бесстрастным, впрочем, как всегда. – Погонщики достаточно сильны и безропотно подчиняются своим командирам, − заметил Алвахт. – Мы не ошиблись с выбором, пропитанные Пеплом места силы способствуют скорому развитию способностей. − Мои люди наблюдали за каждой стадией перерождения. Место силы дало даже больше чем мы предполагали. Подав знак Погонщикам прекратить вызов Сущностей, Алвахт неспешно прошел в комнату, где был накрыт стол, заставленный деликатесами. Он взял в руки бутылку вина – хаятское, лучшее, − и наполнил два кубка. − Как успехи с перерождением Погонщиков на других базах? – спросил Алвахт, смерив взглядом начальника Серой Службы, тот не решался подойти к столу без приглашения. Вытянулся по струнке, глядя прямо перед собой. Сейчас Ратийяр чем-то отдаленно напоминал Сущность, в нем ощущалась та же сила и опасность. − Не хуже чем на базе «Файет», − в голосе все же прорезалась гордость. – Ваше Величество, теперь сила Дрогиса безгранична. Алвахт усмехнулся. − Что слышно о заговоре сенатора Инаора? − О, есть информация. Вам понравится. Алвахт кивнул, приглашая разделить трапезу. Они говорили о делах, пили дорогое вино, наслаждаясь тонким вкусом; как истинные гурманы пробовали вареные яйца священных птиц вастаргов, и посыпали пеплом красные горячие желтки. На стенах мерно горели факелы, в нишах стояли толстые свечи. А внизу, на плацу, возведенном на костях предков, кружил черный туман. Смерть, как она есть. Квинтэссенция погрешности в совершенстве темной энергии.