– Как выберешься наружу, сразу иди к двери с фонарем сверху. Это вход в мусорный цех. Там работает десяток киборгов, постарайся не попадаться им на глаза. Иди направо вдоль ленты транспортера до двери в торце. А там уже на тебя никто не будет обращать внимания. Дуй смело по центральной улице. Если мусорщики все же тебя увидят, скажи, что хотел порыться и поискать что-нибудь. Надеюсь, они не вызовут охрану, а просто прогонят тебя. Все, давай, удачи, друг, – Кьюноль подтолкнул к выходу. – Я буду ждать тебя здесь. Поднявшись выше и зайдя в сырую яму, заваленную металлоломом, я какое-то время стоял как вкопанный. Что я тут делаю? Ясно, пытаюсь всеми правдами и неправдами вернуться на Бионантех. Но зачем? Я ведь могу жить в городе. Устроюсь в помощники к Пидевятему, обучусь навыкам ремонта, а то и еще чего. Блока-то на память нет. Зачем рисковать жизнью? Разве не хватило вмятин от дубинок? А убийство охранника ничему не учит? Но ответ я знал: Бионантех – это стабильная работа, достойная зарплата и высокая пенсия. Пусть мне и поставят блок, что из этого? Профессиональные навыки можно развивать до посинения. Зато будущее не стоит под знаком вопроса. А перебиваться случайными заработками, не быть уверенным в завтрашнем дне – разве это приятно? Мозги вскипят от одной мысли остаться без батарейки. Нет уж. Достану чертову коробку Кьюнолю и вернусь в лоно родного завода. Я уверенно шагнул дальше, аккуратно протиснулся между ржавых железяк, отодвинул лист жести, и оказался в сердце свалки. Света здесь не было. На фоне темного неба выделялись совсем черные груды металла, шлака и другого мусора. А чуть дальше за высокую городскую стену уходил транспортер, груженный хламом. Похоже, Бионантех не заморачивался с отходами и вываливал добро прямо за город. Но сейчас линия не работала. То ли поломалась, то ли просто ночью ее не запускают. Едкий смрад щекотал датчики. Рыхлая земля была насквозь пропитана маслом и различными окислами. При дневном свете, тут наверняка буйство красок. Но мне не суждено увидеть это великолепие. Даже, когда восстановлюсь на своем месте сборщика, я не появлюсь и близко возле этой помойки. Забуду все, как страшный сон. Но это после, а сейчас надо добраться до двери. Найти нужный вход было просто: как и говорил Кьюноль, лампочка указывала на дверь лучше любых подсказок. Подойдя, я присел в темном углу, и какое-то время прислушивался к звукам внутри. Там несколько работников шли вдоль транспортера и бросали на него железяки. Я так понял, что с ленты падают мелкие детали, и киборгам приходится вручную возвращать их на место. И точно, как только они прошли, заработали двигателя, и лента поехала по шумным роликам – лучшее время прошмыгнуть незамеченным. Приоткрыв дверь, я заглянул внутрь – никого. Как и думал, работники отдыхали в где-то потайном местечке. Пока не уедет последний кусок металлолома, они не появятся. Это когда лента опустеет, то они вновь начнут загрузку, а сейчас несколько минут спокойствия. Я уверенно вошел в мусорный цех, повернул направо и зашагал вдоль транспортера. У самого начала ленты в углу была дверь. Выйдя в нее, я оказался во внутреннем дворе. Тут уже можно выдохнуть. Первая фаза прошла успешно. Я спокойным, но уверенным шагом направился к центральной улице. Навстречу попался охранник, но он даже не взглянул на меня. На главной площади я смешался с толпой и брел в потоке вглубь завода. Вскоре народу стало меньше. А уже к цеху готовой продукции я подошел совсем один. Пока шел, я понял главное: не бояться и веси себя естественно, быть уверенным, если надо, то наглым. В конце концов, от этого зависит мое будущее. И выбор сделан. Так чего сейчас мяться? Я, нисколько не сбавляя шаг, подошел к сканерам. Надо сказать, что хоть и старался не показывать вида, но заслонки во рту предательски задребезжали. Хорошо, что рядом никого не было, а бездушным датчикам все равно. Раздался щелчок, и турникет прокрутился. Я внутри. Теперь начинается самое важное. Вот сейчас бы мне не помешало актерское мастерство прокачать. У двери я на минуту зажмурился, собрался с мыслями и постучал. – Кого черти принесли в такой час? – раздался сонный голос. – Нельзя никого впускать до начала смены. – Простите за беспокойство, – заныл я, – тут такое дело… – Проваливай! – Я понимаю, что нельзя заходить на склад готовой продукции. Просто мой начальник Бивосемер сейчас может смотреть на меня. Я постою немного и пойду, скажу, что было закрыто. Не волнуйтесь, вам-то ничего не будет. Вы выполняете свою работу, а вот мне и Бивосемеру достанется. Подействовало. За дверью зашевелились. Затем щелкнул замок, и на пороге показался охранник. В руках у него был карабин. – Чего надо? – с опаской спросил он. Я точь-в-точь изложил историю Кьюноля о забытой инструкции, достал ее и покрутил перед носом киборга. Он, скрипя зубами, согласился отвести к нужной пачке продукции. Но предварительно навел на меня сканер и записал все данные. И пока мы шли вдоль стеллажей с коробками, я буквально закипал от мысли, что запись о моем визите сохраниться. Не впечатляли даже продвинутые детали для киборгов, которых тут было просто завались на любой вкус и кошелек. В другое время я бы рот раскрыл от увиденного, но сейчас все мысли были только об одном: когда обнаружат пропажу, первым подозреваемым буду я. Как теперь быть? Чертов Кьюноль об этом ничего не говорил. Надеюсь, у него есть решение этой проблемы. Дальше все прошло, как по маслу. Охранник выпустил меня вместе с коробкой. Благо, она была не большой, и я легко прятал ее от редких прохожих. Судя по рисунку на этикетке, внутри лежала пара модифицированных рук последней модели. Тут тебе и куча датчиков, и высокопрочная сталь, и пластиковые вставки, и даже скрытые клинки – не руки, а мечта. Вряд ли цена им пару тысяч. Такие будут стоить целое состояние. Хитрец Кьюноль знает толк в гаджетах. Конечно, он обманет меня, даст крохи, если даст, но мне не нужны деньги. Будут еще. Главное – вернуться на завод. Я без проблем добрался до мусорного цеха, незаметно пересек транспортер и кое-как нашел вход в нору. Хорошо, хоть лист жести лег так, что свет фонаря выхватывал его из общей каши отходов. Я аккуратно закрыл дыру и стал спускаться в полной темноте. – Кьюноль, – позвал я. – Ты где? В ответ – тишина. Я вышел на площадку, и тут меня схватили цепкие клешни. По голове саданули чем-то тяжелым, ни как не меньше кувалды. Драгоценную ношу выхватили из рук. Я упал. Но на этом ублюдки не остановились. Меня стали молотить куда попало руками, ногами, палками. Они смеялись и осыпали проклятиями. А я закрывался как мог и мысленно взывал к Кьюнолю. Куда он запропастился? Почему не отгонит этих уродов? Когда твари насытились, зажегся фонарь. Оказывается, зеленоголовый все это время был рядом. Он подошел вплотную и медленно проговорил: – Ты что, упал? Извини, друг, ничем не могу помочь. У меня руки заняты. Во тьме раздались мерзкие смешки. Я попытался подняться, но держали крепко. – Тут надо быть осторожнее, – продолжил Кьюноль. Он распаковал коробку и осмотрел руку. – Прекрасная работа. А не зря я вкладывался в тебя, Кадваер. Молодец. Не подвел. Но ты больше не нужен. А ненужных киборгов сдают в утиль. – Я тебя найду, – прогудел я сквозь заклинившие заслонки во рту. А зеленоголовый только рассмеялся. – Ну не поминай лихом, Сэм. Я же говорил, что мы сочтемся. Дай что ли «пять» напоследок. Моя левая рука выгнулась и заклинила так, будто я действительно хотел дать «пять» этому уроду. Кьюноль шлепнул по открытой ладошке новенькой рукой модели XI550 и, уходя, бросил: – Он ваш. Это было прикосновение, которое я никогда не забуду. Всеми тремя датчиками я ощутил теплое касание бархатистой искусственной кожи – это совсем не исцарапанный манипулятор, а самая настоящая рука. Я хотел бы гладить эти пальцы вечность, но ощущения быстро прошли. Мерзкие твари во тьме захихикали и набросились с новой силой. Только теперь не били, а разбирали с удивительным проворством. В следующую минуту мне оторвали правую руку, обе ноги, достали батарейку, а затем сбросили с площадки. Улетая в бездонную пропасть, я успел услышать, как они устроили грызню между собой за мои детали. А еще мелькнул вопрос: почему Кьюноль назвал меня Сэмом? Глава 7 Не знаю, сколько я пролежал без сознания, но когда очнулся, какой-то гад волочил меня по грязи в полной темноте. Это нижние уровни Айронтауна. Тут свои дикие законы. Полицейским нет дела до здешних обитателей. Это дно – место для тех, кто не прижился наверху. Во мраке прогнивших катакомб, в смраде отходов, шлаков и осадков они доживают свои никчемные жизни, тихо чахнут по углам и погибают от недостатка энергии. Пока голова бренчала по каменистым выступам, я думал о своей такой короткой и глупой жизни. Как я мог довериться первому встречному? Хорош я после этого. А был ли у меня выбор? Был, черт возьми! Но я хотел вернуться на завод, нет, даже не на завод, а на ту ленту, с которой упал. Лишь сейчас стало понято, что это было невозможно. Свалившись с транспортера, я уже навсегда свернул с дороги. К сожалению, время нельзя повернуть вспять. Все потуги снова стать прежним беззаботным сборщиком – иллюзия. А еще почему-то в памяти всплыл эпизод из юности – тот, где я прячусь за скалой, а мой друг срывается в пропасть. Только теперь на его месте оказался я. Знаю, не мои это воспоминания. Никогда я не играл с детьми, не дрался, не бегал наперегонки и не стоял за тем камнем с бриллиантом в кулаке. Но мне совсем не легче от этого. В реальности я оказался тем несчастным. А Кьюноль взял алмаз и помахал ручкой. Ублюдок! Едва я вспомнил о нем, как внутри закипела смазка. С каким удовольствием я оторвал бы его зеленую голову!.. Какой же я дурак! Хотел стать человеком? Считай, что уже был им, как и все киборги в своих случайных воспоминаниях. Захотелось на Землю? Думай, что уже был и там, как тот старик-торговец. Жизнь – стремительная гонка за призраком. – Куда ты его? – раздался шершавый голос. – Выкину, а то вонять будет, и так не продохнуть, – отозвался тот, который тащил меня. – А что с рукой? – Пятьдесят шесть процентов износа и заклинила вдобавок. Хочешь, забирай. Это они о моей левой. Вот уроды. Я еще жив, а они… Впрочем, чего уже жаловаться? От меня и так остался самовар с ручкой. Может о морали поговорить с ними, борец за справедливость? – Выбрасывай. Металлолома тут хватает. На этом разговор закончился. Меня подтащили к стене. Затем со скрипом открылся какой-то люк – в катакомбы ворвался холодный ветер – меня подняли и просто вышвырнули из Айронтауна. Вот и все. Не поминайте лихом. Городская стена не меньше десятка метров в высоту, подметил я за время полета. Шмякнувшись на кучу железа, покатился вниз, но зацепился торчащим локтем за арматуру и так и повис кверху ногами, точнее кверху низом корпуса. В ногах охранника сейчас наверняка щеголял по катакомбам какой-то ублюдок. А может их продали скупщику или обменяли на батарейку, или пропили в баре, или мало ли куда можно потратить кредиты. Так, бросаясь в мысленные крайности, пеняя на судьбу и жалея о своих никчемных решениях, я погрузился в сон впервые с момента рождения. * * * – Ты видишь это, Сэм? – белобрысый парень лет шестнадцати тычет пальцем в пропасть. – Да, Хью, – отвечаю я, глядя на диковинную находку. Мы лежим на краю обрыва, а на небольшом выступе покоится самый настоящий скелет. – Сколько он тут уже лежит, как думаешь? – Кажется, лет сто не меньше. Гляди, что стало с одеждой. Да такие куртки только в вестернах носят. – И сапоги смотри какие. – А то револьвер! – Странно, почему его птицы не разорвали на части или волки? – Не, волки туда не доберутся. А вот стервятники должны были. Странно все это. – И то верно. Стервятники не упустят такую добычу. – Чертовщина какая-то… * * * Я проснулся. Открыл глаза и сразу подметил, что правый разбит вдребезги. Он высунулся из глазницы и смотрит вниз сквозь густую паутину на линзе. Сил не было даже чтобы тряхнуть головой. А очень хотелось сбить сонное наваждение. Сэм – мое имя в прошлом. А этот Хью, догадался я, тот самый парень, который звал меня. И я бы просто отмахнулся от этого знания, если бы не последние слова Кьюноля. Почему он назвал меня Сэмом? Совпадение, или он что-то знает? Только какая уже разница? Жить мне осталось не больше пары часов.