– Проваливай, пока цел. – Может быть, я умею играть, – зачем-то соврал я. Оно как-то само вырвалось. Только кто меня тянул за язык? – Что? – пробасил здоровяк. – Я умею играть на этом прекрасном творении неизвестного мастера, – я встал в обычное положение головой кверху. Хух, даже полегчало. Это вранье из меня полезло, наверное, из-за давления в голове, когда стоишь кверху тормашками. А сейчас я гадал, как выкрутиться из этой неловкой ситуации. Что будет, если меня сейчас попросят сыграть? – Мастер как раз известен, а ты точно умеешь? Назад дороги не было, но я все-таки попробовал: – Ну, играл малость. Но это было давно… Я осекся. Снова влип. И кто меня тянул за язык? Вранье – такая вещь, как яму капать: чем больше выбрасываешь, тем глубже погружаешься. Одинкей знает, что я сборщик, причем недавно с конвейера. А вот этот болван, похоже, нет. Только что мне это даст? – Все равно нельзя. А сейчас дуй отсюда, пока цел, – он навел на меня пушку. – Эй! Полегче, – я попятился. – Если хоть одна вмятина появится на моем корпусе, Одинкей Великолепный пустит тебя на металлолом. – А это мы сейчас посмотрим, – здоровяк перекинул пушку за спину и двинулся ко мне. Не знаю, чем бы это кончилось, но тут ворота открылись и вошли рейдеры. Тазоголовый замешкал, понял, что съехал с маршрута, а я в это время уже дал деру в тень лачуг. Прибывшие бандиты волокли грязный комок спутанной проволоки и фольги. Но даже в таком состоянии я узнал Аодву. Инженер наверняка расслабился и ковырялся в мусоре, насвистывая незатейливую мелодию и совершенно не смотря по сторонам. Он же привык, что рейдеры приходят только по утрам, вот и попался. Глава 12 Я бросился к Аодве и стал сдирать уже не нужный камуфляж. Но когда он увидел меня, то сразу вырвался и попытался уползти под всеобщий гогот. – Ты во всем виноват, – фыркнул инженер, загребая песок. – Я говорил, чтобы ты не ходил на руках. – Не очень-то ты настаивал. – Одного слова мало? Надо повторять каждую минуту, чтобы дошло до твоего пустого котелка? – Извини, – я потупил взор. Да, моя вина в том, что нас сцапали. И мне искать выход. – Кто тут у нас? – спешной походкой надвигался Одинкей в сопровождении свиты. Когда он приблизился, то снова начал изображать художника, который выискивает лучший ракурс для композиции. – Не трогайте его. Отойдите. Так… Это… – и тут он скривился, фыркнул и недовольно прогнусавил: – Ничего не вижу. Надо вдохновение. Поработайте с ним. Тотчас два громилы принялись избивать Аодву чем попало и куда попало. Бедолага корчился, отбивался как мог, но это лишь раззадоривало рейдеров. А главарь держался за подбородок и внимательно следил за ходом экзекуции. Я не выдержал и бросился на одного из киборгов, пытаясь сбить того с ног. Да где там? Такую громадину попробуй сдвинь с места, не то что завалить. Одного удара хватило, чтобы отправить меня обратно к забору. На теле появилась новая вмятина, а пользы от моего вмешательства было ровно ноль. Громилы продолжали обхаживать искалеченное тело инженера, а Одинкей все так же хмурился. Тем не менее, я поднялся и со всех рук ринулся на обидчика. Теперь мне захотелось поквитаться с бугаем за подлый удар ногой. В этот момент я уже не думал ни о себе, ни об Аодве. Спроси меня, зачем я лезу на рейдера в шипастой броне, и я не смогу ответить, разве что, просто чтобы хорошенько дать ему в нос, да так, чтоб масло потекло. Не добежав буквально пары шагов, меня схватил один из троицы бойцов и поднял за низ корпуса. Я стал махать руками, чтобы наподдать уже этому уроду, но тщетные потуги вызвало лишь смех ублюдков. – Стоп! – Одинкей, наконец, остановил побои. – Поставьте его. Рейдеры тотчас подняли еле живого Аодву и поставили на корпус, а обессиленными руками инженера подперли тело, чтобы он не упал. Опустили и меня. Главарь стал ходить вокруг, присматриваться, щуриться и цокать языком. В конце концов, нарезав не меньше десятка кругов, он покачал головой: – Ничего не вижу. Тут же два модника принялись всячески кривляться и всем своим видом показывать, что Аодва просто урод, которому тут не место. Они даже стали загребать ногами, засыпая бедолагу песком. Окончательно скривился и Великолепный. – Выкиньте это в мусор, – брезгливо бросил он. Тут же к инженеру двинулись два громилы. А я стоял в нерешительности. С одной стороны, выкинуть в мусор тут означает просто отправить Аодву обратно на свалку, но с другой, рейдеры – не те киборги, которые буду извиняться за недоразумение. Наоборот, теперь у них развязаны руки. Этим ублюдкам только дай поиздеваться. – Стойте! – крикнул я. – Не делайте этого! Все повернулись в мою сторону. На лицах играло недоумение: как такой мелкий уродец смеет встревать в дела самого Одинкея Великолепного? Это просто неслыханная наглость, за которую можно поплатится жизнью. Да что там говорить, тут и не за такое подвесят на собственных проводах. Но меня уже несло. – Это лучший настройщик струнных музыкальных инструментов в Айронтауне! Вон тот здоровяк, – я показал на стража рояля, – может подтвердить, что я знаю толк в этом деле. Вот и все. Какой идиот поверит в такую небылицу? Правда, эффект все же был: от Аодвы отстали. Но насколько? Сейчас меня раскусят, и мы уже вместе с инженером будем валяться в ногах громил, а наши корпуса изомнут в блины. Но тазоголовый киборг одобрительно закивал. К счастью, этот идиот не ляпнул, что я умею играть на рояле. – Настройщик? – медленно проговорил главарь. Его глаза заблестели. – Собственный настройщик!.. – А этот умеет играть, – пробасил страж. И кто его тянул за язык? Я заломил руки. Вот и попался. Только Одинкей нисколько не удивился. Даже наоборот, по-новому взглянул на меня. Делать нечего, пришлось выпятить грудь и с важным видом размять три пальца. И даже это не смутило главаря. Другой на его месте задумался бы, как можно играть одной рукой с тремя пальцами. И тут до меня дошло. Я ведь не всегда был таким калекой. В прошлом руки у меня были вполне человеческие, а музыкальные навыки я получил при загрузке – вот и вся легенда. В любом случае, для игры надо настроить рояль. Два клоуна тут же заскрипели шестеренками, наворачивая круги вокруг Аодвы. Они радовались, словно только что на их глаза с неба свалился долгожданный мастер. Впрочем, так и было. Только вот мастер смотрел то на меня, то на Одинкея, то на остальных с выпученными глазами. И вот сейчас главное, чтобы он не ляпнул чего лишнего. Я кое-как доковылял до инженера, положил ему руку на плечо и развязно проговорил: – Он может начать прямо сейчас. И совсем скоро я покажу вам настоящую музыку, даже этими тремя пальцами, – я покрутил в воздухе перебитыми кривыми фалангами. Харизма +1 А что? Заливать, так по полной! – Нооо… – протянул Аодва, в недоумении вращая голубыми глазами. – Мой друг хочет сказать, – перебил я мастера, – что для настройки нужны инструменты и полная тишина. Одинкей властно щелкнул пальцами, и через минуту нам вручили ящик с инструментами. Там было все что надо для ремонта киборгов, а вот для настройки роялей, я не уверен, что тут хоть что-нибудь подойдет. Но не подавая вида, я внимательно осмотрел содержимое ящика, для важности покачал головой и вздохнул: – Это не совсем то, но Аодва мастер на все руки. Справится. – А почему он молчит? – спросил Одинкей. – Эй, мастер, что скажешь? – Ваше Великолепие, – я слегка поклонился, насколько это возможно сделать кверху тормашками, – эти головорезы слегка перестарались, и мой друг еще не пришел в себя. Но любимая работа враз поставит его на… на руки. Естественно, нас тут же проводили к роялю. К этому времени Аодва, наконец, понял, что от него требуется. Видимо, дошло, что лучше притвориться настройщиком, и выгадать себе немного времени, чем сгинуть прямо сейчас в куче металлолома. Вот если бы я назвал его скульптором или художником, то нас бы в два счета раскрыли, а так пока играли мы довольно убедительно. Часть рейдеров расползлась по углам, а вот Одинкей и свита не отходили. Инженер ловко подхватил ящик и вскарабкался на рояль. Что дальше, ни я, ни он не представляли. Мы даже не знали, как открыть крышку этой громадины. Но перед любым делом надо подготовить рабочее место. Инженер принялся раскладывать перед собой блестящие ключи, отвертки и другие приспособления. А я поднял крышку над клавишами, сделал напряженное выражение лица и нажал на первую попавшуюся – прозвучал протяжный гул. Я недовольно цокнул языком и покачал головой: – Давно никто не касался этих клавиш. – Да, последнего музыканта я убил самолично. – За что? – я сглотнул. – Он фальшивил. Я закрыл крышку от греха подальше и сказал: – Не смеем задерживать вас Ваше Великолепие. Настройка – дело нудное. – Ничего. Мне интересно. – Хорошо, – я криво улыбнулся. – Тогда прикажите помочь нам поднять основную крышку, а то сами видите, нам не справиться с такой тяжестью. Получилось. Одинкей щелкнул пальцами, и тазоголовый одним махом открыл крышку. Порыв ветра сдул пыль прямо в лицо Великолепному и его свите. Вот это уже подействовало лучше любых уговоров. Клоуны заверещали, а сам главарь скривился, но продолжал стоять на месте. Тогда я свесился внутрь и дунул со всей силы – вновь поднялось облако пыли, и теперь Одинкей не выдержал. – Занимайтесь своим делом. Диотри присмотрит за вами, – он замахал руками и пошел прочь быстрым шагом. Свита не отставала. Я провожал их взглядом, довольный своей выходкой и вытирая выступившую смазку на шее. И тут пришло понимание, что вокруг меня киборги с заблокированной памятью. У них есть только знания и навыки, загруженные в момент создания. Отсюда и поведение. А этим можно и нужно пользоваться. Я по-новому взглянул на Одинкея и его клоунов, на рейдеров и даже на Аодву. Они все – часть особой системы, а я стою в стороне, и отсюда мне виднее. Итак, мы остались наедине с туповатым тазоголовым. Я повернулся и подмигнул Диотри. Он стоял как вкопанный и следил за каждым движением Аодвы. А нам было что обсудить с инженером. Вот только страж не собирался ни на мгновение оставлять нас. Ну что, солдафон, тогда поиграем в игру. Пока мой друг исступленно глазел на струны, молоточки, разные винтики и другие мудреные детали из пластика, керамики и металла, в том числе и драгоценного, я стал аккуратно постукивать гаечным ключом по струнам. При этом каждый раз поворачивался спиной к тазоголовому и закрывал свои проделки корпусом. Диотри приходилось подъезжать со стороны и проверять, что я там делаю. И каждый раз, когда он гремел траками и выбрасывал камни из-под гусениц, я в сердцах хлопал себя по бокам и причитал: – Так нельзя работать! Диотри, из-за тебя я ничего не слышу. Думаешь, настройке рояля помогает твой грохот? Постой в сторонке, не то я скажу Одинкею, что ты нам мешаешь. Но треклятый тазоголовый только мычал в ответ и продолжал крутиться вокруг и совать нос в наши дела. Так его не пробьешь. Он воин, исполняет приказ – охранять рояль, и точка. К этому времени Аодва разобрался в устройстве громадины и начал понемногу крутить натяжные колки. Естественно без малейшего понятия в какую сторону это делать. Но зато с умным видом. И даже если инструмент до нашего вмешательства хоть как-то звучал, то теперь все ушло в трубу. К счастью, Диотри понимал в роялях еще меньше нашего. А его излишнее любопытство навело меня на одну идею. Я открыл крышку и нажал на крайнюю клавишу – раздался низкий гул.