Я выдохнула из легких воздух, а мои мысли осветил янтарный солнечный свет каюты Уэста. На вкус Уэст напоминал рожь и морской ветер, и вспомнив, как из его груди вырвался вздох, когда мои пальцы прикоснулись к ней, я заново прочувствовала ту ночь. Легкие наполнил последний сжатый вдох, и, запрокинув голову назад, я выдохнула. И, прежде чем образ Уэста смог окутать мое сознание, как течение, я нырнула под воду. Шесть Палуба «Луны» переливалась в лунном свете, а мы стояли бок о бок на ветру, насквозь промокшие в соленой воде. Взгромоздившись на стул, Клов взвешивал собранные нами самоцветы и выкрикивал вес каждого камня казначею Золы, который все записывал в открытой на его коленях казначейской книге. Клов положил на медные весы округлый шершавый гранат, пригнулся и, прищурившись, в свете лампы посмотрел на шкалу. – Полкарата. Стоящий рядом со мной Кой довольно хмыкнул. Меня нисколько не удивляли камни, которые он поднял. Всегда думала, что его обучал кто-то разбирающийся в самоцветах, потому что Кой мог вычислить среди кораллов драгоценные камни и знал, где именно на рифах их больше всего. Совру, если не признаю, что повысила свое мастерство, всего лишь наблюдая, как Кой ныряет. Но два года назад он начал торговать на барьерных островах, отчего ему было больше незачем нырять в отличие от нас. Сжав челюсти, Райленд огорченно качнул головой. Он даже не был в пятерке лучших по количеству собранных самоцветов. И Уик. Понятно, почему Зола искал нового ныряльщика, когда мы встретились с ним в Дерне. Кой собрал самоцветов больше чем на семь каратов, да и завтра наверняка не оплошает. Он сильнее меня, с большей силой бьет молотком, поэтому ему приходится меньше раз спускаться под воду, чтобы добыть самоцветы. Нет, я не жалуюсь. Пусть забирает вознаграждение себе. Чем быстрее мы закончим с добычей камней, тем быстрее я вернусь в Узкий пролив и отыщу «Мэриголд». – Сушитесь, ужин готов. – Клов встал со стула и передал весы казначею. – Фейбл, – проговорил он, не смотря на меня, и кивнул в сторону арочного проема, указывая следовать за ним. Я закинула на плечо пояс и пошла за ним к крытому проходу, который в два раза превышал проход на «Мэриголд». На палубе и вдоль стен были закреплены верстаки, за которыми чистили рыбу три матроса. К счастью, рыбную вонь перебивал запах дыма, тянувшийся из каюты рулевого. В каюте над стопкой карт сидел Зола, который даже не удосужился поднять взгляд на Клова, когда тот положил на стол казначейскую книгу. Между балок над нашими головами петлял аромат коровяка, добавленного в трубку Золы. На секунду мне показалось, что с нами в кабине находится Сейнт. Зола закончил писать и, отложив перо, принялся читать казначейскую книгу. – И? – Он перевел взгляд со страницы на меня. Я вытаращила на него глаза. – И? – Мне нужен отчет о погружении. – Зола откинулся в скрипучем кресле и достал зажатую между зубов трубку. Он вытянул ее перед собой – лепестки медленно тлели в табачной камере, выпуская в воздух слабый дымок. – Он там, – прошипела я, а взгляд упал на открытую книгу. Зола усмехнулся. – Погружением руководила ты. – Он придвинул книгу ко мне. – Так что рассказывай. Я взглянула на Клова, не понимая, чего хочет Зола. Но он смотрел на меня, будто бы ожидая того же ответа. Я сделала глубокий вдох, сжала недовольно челюсти, отступила от стола и скинула с плеч пояс. Он с грохотом упал на пол, инструменты задребезжали. – Ладно. – Взяв книгу, я вытянула ее перед собой. – Двадцать четыре карата изумрудов, тридцать два с половиной карата турмалина. Двадцать пять с половиной карата зеленого абалона, тридцать шесть каратов кварца и двадцать восемь каратов гематита. Также три осколка опала, но от них никакой ценности. Могут помочь в торгах, но денег за них не получишь. – Я захлопнула книгу и бросила ее на стол. Зола смотрел на меня сквозь дымок, поднимающийся из трубки из китовой кости. – Как они в деле? – Ныряльщики? – нахмурилась я. Он кивнул. – Только что рассказала. Зола уперся локтями о стол и распрямил спину. – Мне интересно, как они в деле. Какие-нибудь проблемы? Я бросила на него раздраженный взгляд. – Ты платишь мне за руководство погружением, а не за отчеты о ныряльщиках. Зола задумчиво поджал губы. Затем открыл ящик слота и выставил на карты мешочек. Достал из него пять медяков и положил их передо мной. – Теперь плачу за все. Его губы растянулись в улыбке, глаза заблестели. Он продолжал вести свою игру, но я все еще не разобралась в ее правилах. От доносов на ныряльщиков меня точно стянут с гамака посреди ночи и выбросят за борт. – Нет уж, спасибо, – категорично ответила я. Краем глаза мне показалось, что Клов переступил с ноги на ногу, но его ботинки так и не двинулись с места. – Ладно. – Зола неохотно согласился и отодвинул кресло. – Завтра поднимаете в два раза больше собранного сегодня. – В два раза? – Слова слишком громко вырвались из рта. И Зола это заметил. Подняв брови, он изучал мое лицо. – В два раза, – повторил он. – Ты не это обещал. Мы точно не выполним норму. – До этого я не знал, что погружением будет руководить такая опытная ныряльщица. Не думал, что вы поднимете столько за день. – Зола довольно пожал плечами. – Невозможно, – повторила я. – Тогда никто из вас не вернется в Узкий пролив. Я стиснула зубы в попытке сохранить спокойствие. Самой ужасной ошибкой будет позволить ему раззадорить меня. Я должна вернуться на свой корабль. Важно только это. Я оторопела: когда «Мэриголд» стала моим кораблем? Моим домом? Но если мне не получится взять контроль над ситуацией, то на корабль я больше не попаду. – Я знаю, что ты задумал. – Да? – Ты бросил меня в каюту к экипажу, хотя они прекрасно знают, что произошло с Крейном. Поставил меня во главе погружения, а не кого-то из своих ныряльщиков. Хочешь, чтобы вместо тебя со мной кто-то расправился еще до того, как мы приплывем в порт. – Так ты видела, как Уэст убил Крейна. – Зола приподнял бровь от моего признания. – Не подумал бы, что ты убийца. И поставить тебя во главе решил не я. – Он обратил взгляд на Клова. У Золы и Клова времени в обрез. Мешкать нельзя. А я дочь Сейнта. Но если они хотят с помощью меня отомстить отцу, то зачем увозить меня из Узкого пролива? Значит, во мне было что-то еще более ценное. Клов знал, что я разбираюсь в драгоценных камнях, и впервые я обдумала возможность, что именно поэтому я на их корабле. Не только нырять, но и находить нужные самоцветы, которые для чего-то им были нужны. – Что ты собираешься делать с ними? – я обратилась к Золе, но мой взгляд был прикован к Клову. Зола едва заметно улыбнулся. – С чем? – Почему корабль, у которого есть лицензия на торговлю в Узком проливе, плывет под парусами с поддельным гербом и без разрешения вычищает рифы в Безымянном море? Его голова склонилась набок, взгляд изучал меня. – Ты избавился от товара, ушел со своего курса, и всем прекрасно известно, что самый крупный торговец самоцветами в бастианских водах охотится за твоей головой. – И? – И напрашивается вопрос: что ты собираешься делать с тремястами каратами драгоценных камней? Зола перевернул трубку и, постукивая, вытряхнул пепел в бронзовую миску, стоящую на краю стола. – Присоединяйся к команде, и тогда, возможно, расскажу. – Он встал и начал сворачивать карты. Я испепелила его взглядом.