Страж обошел стол и снял с полки серебряную шкатулку. Поставил ее на поднос, осторожно открыл крышку, за которой скрывалось сколько медяков, сколько я в жизни не видела. Возможно, тысячи. Вдруг Клов зашевелился и вышел из тени. – Нет нужды считать, – бросил он. – Я доверяю тебе, – обратился Клов к Голландии. Меня накрыл холод, как от студеной воды, я вцепилась в рукав пиджака Уэста, пытаясь удержаться на ногах. Пытаясь соединить подсказки воедино. Клов не вел слежку за Золой. Он доставлял Золу. Голландии. – У матери никогда не заживает рана от потери ребенка. Она только воспаляется, – отметила Голландия. – Даже твоя смерть ее не успокоит. Зола уже шаркал ногами к двери, широко раскрыв глаза. – Я вернул ее. Тебе. – Благодарю тебя за это. – Она подняла палец, и страж открыл дверь, за которой ждали двое мужчин. Они молча зашли в комнату и, прежде чем Зола что-либо осознал, схватили его за пиджак и потащили в темный коридор. – Подожди! – прокричал он. Клов захлопнул крышку шкатулки, вдали эхом раздавались крики Золы, а я поняла, что слышу только звуки своего дыхания, вырывающегося из меня испуганными порывами. Вдруг голос Золы умолк, и я услышала, как он рухнул на пол. Моя ладонь, сжимающая ручку клинка, спрятанного между юбками, вспотела; не отводя взгляда от темноты, я заморгала, когда по освещенному комнатой белому мрамору растеклась яркая кровь. Дальше повисла тишина. Пятнадцать Он мертв. Зола мертв. Я попыталась сопоставить этот факт со всем, что произошло за последние десять дней. Вот почему Клов стал членом команды Золы. Все вело именно к этому моменту. Зола не только мешал Сейнту и Уэсту. Он мешал целому Узкому проливу, отчего с ним нужно было разобраться. Сейнт тайно послал Клова на «Луну», чтобы тот доставил Золу в руки Голландии. Клов убедил Золу, что ему она больше не будет угрожать. Но как ему это удалось? Казалось, что деньги, которые Голландия дала Клову, были наградой за голову Золы, но нутро подсказывало мне, что имя Сейнта осталось в стороне. В глазах Голландии Клов был простым торговцем из Узкого пролива, который стремился разбогатеть. На самом деле план гениальный. Отец воспользовался враждой между Золой и Голландией и подтолкнул его поплыть на собственную смерть. Зачем же самому убивать торговца и нарваться на конфликт с Торговым советом Узкого пролива, когда это может сделать могущественный торговец из Безымянного моря? – Почему ты мне не рассказал? – спросила я, эхом услышав свой голос. Клов взглянул на меня с небольшим сочувствием, но промолчал и перевел взгляд на Голландию. Он не хотел, чтобы она знала больше нужного. Клов выполнял приказы Сейнта, на которые у отца были свои причины. Но в конце концов, даже если я доверяла ему, Сейнт не доверял мне. Почему же? Я противодействовала ему, пытаясь выкупить «Мэриголд». Мой взгляд снова обратился на кровь Золы на белом мраморном полу, которая отражала свет горящего пламени из камина. Всего пару мгновений назад он стоял рядом со мной. Я до сих пор ощущала, как его ладонь сжимала мою руку. Я вздрогнула под давлением оглушающей тишины и осознала, что Голландия пристально смотрела на меня, будто ждала, когда я заговорю. Но я молчала, отчего ее лицо помрачнело. – Думаю, на сегодня достаточно, да? – отметила она. Я не знала, как на это ответить. Даже не знала, о чем она говорит. – Ты останешься здесь. – В интонации явно не было приглашения. Она не спрашивала. Ее взгляд все еще изучал меня, двигаясь по моим волосам, плечам, ногам. – Поговорим утром. Я открыла рот, чтобы возразить, но Уэст опередил меня. – Она не останется, – отрезал он. Клов вальяжно поднял шкатулку с деньгами и засунул ее под мышку. – Боюсь, что должен согласиться с ним. Казалось, что Клов и Уэст нисколько не боялись Голландии, но я находилась в полнейшем ужасе за нас всех. Стоит ей поднять палец, как Уэста и Клова следующими утащат в темноту. Вдруг я услышала, как по мраморному полу коридора что-то волочат. Я с трудом сглотнула. – Надеюсь, ты почувствуешь себя как дома, – сказала Голландия и потянулась к сияющей ручке на другой двери. Она открыла дверь, за которой оказался коридор, освещенный яркими светильниками. Голландия ждала, что я пройду в дверь, но я стояла на месте, не отрывая взгляда от портрета мамы на каминной полке – свет от камина озарял ее глаза. Кольца на пальцах Голландии блеснули, когда она сделала шаг ко мне. Высококачественный материал ее платья заструился, как расплавленное серебро, а гребешки в волосах засверкали. Я не могла не заметить, что она напоминала героиню из старой сказки. Фантом или морская фея. Будто из другого мира. Такой же была и мама. Потянувшись ко мне, Голландия взяла мою руку и, подняв ее между нами, развернула ладонь кверху. Она потрогала большими пальцами линии на ладони и, заметив выглядывающий из-под рукава шрам, сильнее сжала свои пальцы. Ее бледно-голубые глаза встретились с моими, и Голландия отпустила меня. – Добро пожаловать домой, Фейбл. Домой. Непривычное слово переплеталось в отголосках звука. Я схватилась за подол обеими руками и прошла сквозь двери, успокаивая спазмы в животе. Может быть, Сейнт и заполучил, что хотел, но Голландия диктовала свои условия, и он это знал. Страж провел нас по коридору, который упирался в подножие винтовой лестницы. Мы поднялись по ней в гостиную, из которой открывался вид на нижний этаж. Он не остановился, пока мы не дошли до дальней двери, выкрашенной в перламутрово-розовый цвет и украшенной в центре изображением букета из полевых цветов. – К вам придут по первому звону колокольчика, – объявил он и распахнул дверь. Комнату омывал тусклый лунный свет, проходящий сквозь большое окно. Под ним стояла кровать, наполовину скрытая тенью. Первым в комнату ступил Уэст, мужчина остановил его, положив руку на его грудь. – Комната для нее. – Я тоже тут остаюсь. – Уэст оттолкнул его и придержал мне дверь. Я оглянулась на Клова. Прислонившись к перилам лестницы, Клов ободряюще кивнул мне. – Увидимся утром, – холодно бросил он, но во взгляде читалась нерешительность. Не только я видела, что Голландия, как масло в лампе, готова вспыхнуть в любой момент. На верхней ступени лестницы появился страж, который утащил Золу в темноту. Быстрой походкой он направился к нам; я осмотрела его пиджак и руки на наличие крови, но он был кристально чист, как и все гости на торжестве. Страж встал рядом с дверью, Уэст закрыл за мной дверь и застыл на месте, прислушиваясь, как щелкнул замок. Когда вдалеке затихли шаги, его плечи расслабились. Уэст прислонился к двери, скрестил на груди руки и взглянул на меня. – Какого черта происходит, Фейбл? – проговорил он сквозь зубы. Его омывал холодный и голубой свет луны, отчего при взгляде на него у меня сперло дыхание. – Сейнт. – Почему-то имя отца теперь казалось таким чужим. – Он использовал меня, чтобы заманить Золу сюда, где его убьет Голландия. – Я даже не была уверена, что поняла все до конца, но эти пазлы у меня получилось сложить. – Каким образом заманить его? Кем тебе приходится Голландия? – Полагаю… – Я подбирала подходящие слова. – Полагаю, она моя бабушка. Глаза Уэста распахнулись. – Что? Его вопрос казался каким-то странным и исковерканным, и я почувствовала, как вокруг меня начала сгущаться темнота. У меня перехватило дыхание. Между стенами парило приведение моей мамы, ее присутствие витало в воздухе. В океане воспоминаний, которые плескались в моей голове, я пыталась отыскать любую мелочь, которую Изольда могла рассказать мне об этом месте. Но вспоминались только истории о погружениях и улицах города, в котором она родилась. Ничего о «Доме Азимут» или женщине, которая в нем жила. – Когда Изольда сбежала с Бастиана, она примкнула к команде Золы. – Я прижала ладони к голубому шелку, обернутому вокруг моего тела. – Голландия ее мама. Поэтому Зола и лишился лицензии на торговлю в Безымянном море. Поэтому и не плавал сюда уже больше двадцати лет. Уэст молчал, но комнату заполняли стремительные мысли. Он искал выход из положения. Выход из ловушки, в которую мы попали. Я подошла к окну, выглядывая на порт, спрятанный в темноте. – А команда?