— Кажется, успели, — радостно вздохнул Патрикеев, паркуясь около входа в сектор вылета. Он собрался было помочь с багажом, но Кайман улыбнувшись остановил его. — Дальше мы сами, — пробормотал он. — Спасибо, брат! — Откуда ты Патрикеева знаешь? — поинтересовалась Настя, когда они встали в очередь на регистрацию. — Вместе учились на юрфаке, — неопределенно хмыкнул Кайман. — Он потом к силовикам подался, а я— в бизнес. А после ранения его с почетом на пенсию проводили. Костик хоть и восстановился полностью, но оказался за бортом. Я ему недавно должность Митрошинского зама предложил. Глупо такими спецами разбрасываться. — Ну да, — согласилась Настя и тут же поздоровалась с подошедшим широкоплечим высоким блондином. — Здравствуйте, Иван Игоревич, — радостно улыбнулась она. — Настена! — завопил тот и полез обниматься. Даже клюнул в щеку легким поцелуйчиком, гад. И Настенька, мужнина жена, ответила тем же. — Я вам не мешаю? — рыкнул Егор, впервые в жизни ощущая, как душу затопляет едкое и противное чувство. Ревность, мать вашу! — Знакомьтесь, — светски защебетала Анастасия. — Егор Легатов — мой муж, Иван Решетников — мы учились вместе, я тебе говорила, Егор! — Ты вышла замуж? — тонкая русая бровь подалась вверх. — Не знал, не знал… Поздравляю! — Решетников энергично потряс руку Кайману и добавил солидно: — Кажется, мы работаем с вашим заводом. — А какая компания? — слегка поморщившись, ушел в несознанку Егор. Насте захотелось прибить его за этот театр, но она сдержалась. — «Гравитех», — улыбнулся Решетников, словно давая понять: «Ну как же вы могли забыть?». «Тоже мне, суперзвезда», — хмыкнула про себя Настя, заметив, как лицо однокурсника засияло, будто украшенная гирляндами новогодняя елка. Наблюдая, как муж достает из кармана паспорта и распечатки электронных билетов, Настя шагнула к стойке регистрации и мысленно поморщилась. «Позеры, блин! И в аэропорту решили помериться, у кого длиннее и толще!» — А вы куда летите? — непринужденно осведомился Решетников. — В деревню, к родственникам, — недовольно пробурчал Легатов. — У нас медовый месяц, Иван. — На Каймановы острова? — хохотнул Решетников, ничуть не удивившись хамскому ответу. Егор рассмеялся, оценив шутку, и тут же поинтересовался: — А вы куда? В отпуск нацелились? — В Доминикану, — скромно заметил Иван. — Понырять с аквалангом самое то! — Через Лондон? — полюбопытствовал Кайман. — Нет, — махнул головой Решетников. — Через Франкфурт. — Столица мужской моды, — понимающе кивнул Легатов, обнимая Настю и показывая, что, собственно, это его женщина. — Повезло тебе, Настя, — улыбнулся Решетников, и не успела Настя и рта открыть, как Егор заметил душевно: — Это мне повезло, Иван. Весь перелет мужчины, усевшись рядом через проход, обсуждали будущие поставки и условия контрактов. Настя поняла, что Кузнецову лучше забыть про откаты или искать новое место работы. — А с кем мне контактировать? — требовательно поинтересовался Иван, понимая, что Кузнецов работает у Легатовых последние дни. — Анастасия Васильевна Легатова, — довольно хмыкнул Кайман, сгребая жену в охапку. — Наш директор по развитию. Закупки теперь в ее в подчинении. Настя смутившись завозилась под пледом, натянув его чуть ли не на голову. А Кайман, будто рядом никого нет, по-хозяйски огладил под теплой тряпкой грудь жены и даже слегка сдавил в ладони. Насте показалось, что это заметили все. Стюардесса, раздававшая конфетки и воду, Решетников и толстая тетка, сидевшая около него. Насте хотелось провалиться сквозь широкое кресло бизнес-класса, сквозь самолет, пролететь мимо череды облаков и только потом провалиться сквозь землю. Но ее муж, не слишком отягощенный нормами приличия, провел рукой по животу. Затем его пальцы подвинулись дальше вниз, пробежались по бедру и, достигнув скрещенных ног, замерли в образовавшемся треугольнике. — Егор, — шикнула на мужа Настя. — Егор… — Спи, солнышко, у нас рейс из Лондона ближе к полуночи. Он притянул ее к себе поплотнее, и Настя, устроившись в его объятиях, неожиданно поняла, что впервые в жизни летит с таким комфортом. Она задремала в кольце рук Каймана и проснулась лишь тогда, когда самолет заходил на посадку, а внизу уже виднелась Москва. В суматохе «Домодедово» она бы точно заблудилась и опоздала бы на следующий рейс. Но муж решительно провел ее сквозь толпу и вывел сразу к нужным воротам. — Скоро объявят посадку, — бросил он задумчиво и принялся рыться в телефоне, а потом звонить на производство и бодрым тоном отдавать приказания. «Кругом сплошная показуха!» — мысленно огорчилась Настя. Как же она терпеть не могла, когда на виду у многочисленной публики кто-то начинал орать: — Десять миллионов туда, двадцать — сюда! Казалось, как только исчезли зрители, жена перестала интересовать Егора. Он что-то читал в интернете, переписывался в вацапе с отцом и звонил матери. Так и сидели будто незнакомые люди, пока не объявили посадку на рейс до Лондона. И уже в самолете Британских авиалиний Кайман вытянул вперед ноги и заснул. А Настя долго всматривалась в зеленые квадратики полей и четкие линии дорог, видневшиеся внизу, и пыталась понять, во что она влезла по собственной воле и легкомыслию. Успокаивало одно, — Олег Курбатов остался далеко позади и не сможет ее достать. Ни сейчас, ни позже! Никогда! Она пригорюнилась, вспомнив, что именно сегодня сорок дней бабушке. Но даже словом перекинуться не с кем. Поговорить о бабушке, выпить за упокой. Да и на кладбище не успела съездить. Настя, тяжело вздохнув, снова отвернулась к иллюминатору. А Егор, открыв глаза, покосился на напряженную спину и худенькие плечи. Ему захотелось обхватить ее руками, прижать к себе. Но еще в «Домодедово», когда вел жену за руку через толчею залов ожидания, Кайман вдруг понял, что раскис и готов без отрыва на обед и сон обнимать Настю. «А уж Егорка и подавно обрадовался ласкам под пледиком, — мысленно скривился Егор. — Только вот, что в голове у самой Насти, понять трудно. Решетникову улыбалась как родному. А потом шипела дикой кошкой, когда невзначай по сиське провел». Егор прекрасно осознавал, что лукавит даже перед самим собой, но ничего поделать не мог. Так злился на Настю и ее знакомого, будто они занялись сексом прямо у него на глазах. «Невинный поцелуй в щечку довел тебя до белого каления, — сам себе попенял Легатов. — А что бы ты предпринял, кабы заявился кто-то из бывших и предъявил права на Настеньку? Настя — моя жена, — рыкнул про себя Кайман и тут же поймал себя на мысли, что так и не узнал, кто такой Дима. Гамо су мамо, — чуть не заревел он вслух. — Гадская ревность, навязалась на мою голову! Ни одну бабу никогда не ревновал!» Настя исподволь следила за облаками, подсвеченными солнечными лучами, и корила себя, что дала Легатовым втянуть в авантюру с браком и ребенком. «Я теперь как кандалами прикована к Егорушке, — мысленно сокрушалась она. — Если бы он вел себя всегда одинаково, не велика беда. Но этот актеришка всех обыграл. И теперь каждый прохожий уверен, что я счастлива в браке. Главное, чтобы Курбатов это знал, — одернул внутренний голос, и Настю словно согнуло пополам. — Курбатов, блин! Как же я про него забыла? Почувствовала себя в безопасности. Он всему виной, что ради спасения я поддалась на уговоры и спустила собственную жизнь в унитаз. Зато жизнь сберегла, — бабушкиным голосом попеняла сама себе. — А там дите родится, забудешь свои страхи, девонька. И Егор, мужик работящий, не даст тебя в обиду. За ним как за каменной стеной… А как же без любви, бабушка? — тяжело вздохнула Настя. — Подумаешь, любовь! — будто хмыкнула Дина Васильевна. — Придумали напасть. Любила я Илью, и много мне счастья эта любовь принесла? Значит, у тебя судьба такая, Насюша», — утешила бабушка. Настя почувствовала, как из глаз полились слезы, и в тот же момент тяжелая ладонь опустилась на плечи. — Что случилось, Насюша? — изумился Егор. — Почему плачешь? — Бабушку вспомнила, — всхлипнула она. — Иди ко мне, — пробурчал муж и полез в карман за платком. — Вот так вышла бы замуж за Решетникова, сейчас бы в Доминикану летела, — ляпнул он не подумав. И тотчас же острый кулачок уперся ему в бок. — А я за тебя вышла и лечу в Майами, — прошипела дикая кошка Настя. — Вот и умница, — довольно хмыкнул Кайман и нежно поцеловал жену. Лондон особого впечатления на Настю не произвел. — Сегодня один из четырех солнечных дней в году, — весело заявил Кайман и добавил удрученно: — А ты недовольна! Но Настя почувствовала, как сильно першит в горле и щиплет глаза. — Это аллергия на цветущие каштаны, — объяснила экскурсовод. — Как изысканно, — хмыкнул Кайман. Перед отъездом он расстарался вовсю. Заказал экскурсию по городу. Минивэн, забрав их прямо из Хитроу, привез к Вестминстерскому аббатству. Егор, особо не заморачиваясь, решил, что за восемь часов в Лондоне мало что можно увидеть. Поэтому ограничил знакомство с достопримечательностями города, соседствующими рядом с Темзой. «Как по Волге-матушке», — хмыкнул про себя Кайман, усаживаясь вместе с женой и экскурсоводом на речной трамвайчик. Мимо проплывали солидные особняки, построенные в восемнадцатом и девятнадцатом веке, затем пейзаж сменился новостроем. — Скопленье огурцов среди дворцов, — хихикнула Настя, внимательно слушая экскурсовода. Но Егора она старалась не замечать. И когда он взял ее за руку около Биг Бэна, аккуратно, но настойчиво выпростала ладонь. Она зачарованно бродила по Тауэру, потом по Сент-Полу и Трафальгарской площади, смотрела с восхищением на престарелую тетку, не сумевшую рассказать ничего нового. А когда в минивэне, отвозившем их к самолету, уселась на одиночное сиденье, Кайман понял, что дело плохо. — Может, объяснишь, что случилось? — сердито пробурчал он и потребовал, чтобы она села рядом. — Машина с места не тронется, — заявил он, видя, что жена упорствует. Настя, тяжело вздохнув, обожгла его взглядом и, пересев, демонстративно уставилась в окно. — Я жду ответа, — рыкнул Егор. — Что происходит, дорогая? — еще раз осведомился он. Холодно и недовольно. — Я думаю, — прошептала Настя, когда машина тронулась. — Я думаю, — она тяжело вздохнула. — Вижу, — хмыкнул Кайман и легко ухватил ее за нос. — И каков результат этой напряженной деятельности? — Нам не нужно привыкать друг к другу, — выпалила она. — Все равно ничего хорошего не получится. Понимаешь?! — Нет, — мотнул головой Егор и добавил вкрадчиво: — Объясни, пожалуйста. Настя всмотрелась в его злое лицо, заглянула в полыхающие яростью глаза и пробормотала неуверенно: — Ребенок, которого я рожу… ты его не полюбишь. У тебя и дальше будет стопицот девиц. А я, если продолжу игры с тобой в идеальную парочку, останусь с разбитым сердцем и таким же корытом, — всхлипнула она. — Для тебя главное — показуха, а мне тяжело так. На людях ты пылкий возлюбленный, а наедине — посторонний. Мне тяжело так, Егор. Вот поэтому я предлагаю. Давай прекратим строить из себя влюбленных. — Согласен, — рыкнул Кайман и заткнул ей рот злым поцелуем. Он слышал, как она стучала кулачками ему по плечам, а потом ее язык потерся об его, движения стали мягкими и расслабленными. — Не думай, ты не умеешь, — усмехнулся он, когда смог насилу оторваться. — Люблю, не люблю, какая разница, Настя? Мы с тобой семья, и точка. Я не собираюсь загадывать, что будет дальше, и тебе не советую. Я тебя насильно замуж не тянул. Ты сама согласилась. Нет никакой игры. Ты мне небезразлична, а трахаешься вообще потрясающе. Разводиться я с тобой не собираюсь, на сторону даже посмотреть не вздумай. Поэтому у тебя лишь два пути. Можно жить как муж и жена и получать все бонусы от совместной жизни. А хочешь, живи монашкой. Я тебе даже платок куплю и юбку в пол. Только тогда, моя милая, то, что не получу дома, доберу иначе.