— Если что, заменим на нормальные, — мужчины жмут всем руки. — Из бетона. В последнее время на лице Олега его всегда невозмутимое выражение иногда меняется на не то чтобы радостное, но как минимум удовлетворенное. — Пьете уже? — вступил в разговор Елисей, указывая на вино. — Я тоже хочу. — Как скажешь, — я добавил два бокала. — Ну, за встречу! — мы выпили. Время серьезных тостов еще не пришло. — Кирилл придет? — теперь уже я спрашиваю. Олег чаще общается с бывшим главой Нового Завета, он — его правая рука и решает те вопросы, которые Кирилл не может решить дипломатическим путем. Справедливости ради стоит сказать: это случается редко. — Придет, — Олег вскидывает руку (у всех нас осталась привычка смотреть на браслет), потом медленно опускает и достает мобильник: — Где-то через час обещал, но ненадолго. Елисей указывает на руку Джейн, которую та уже давно держит у всех на виду. — Можно поздравить? — О! — вторит ему Олег. — Поздравляю нашу красотку! Ты это заслужила! Мы чокаемся и снова пьем. — Береги ее! — всегда, когда Джейн позволяла, Олег брал на себя роль ведущего. — Если что — ты знаешь, что мы с тобой сделаем. Каратель смеется: он, как и все мы, уже не раз слышал это в подробностях. Снова звонок. Циклоп и Вадик, как всегда, последние. Бытует мнение, которое разделяет большинство, что они это делают специально. Один — чтобы эффектно войти и осветить всех сразу своим новым, на этот раз бордовым глазом. А второй — чтобы все обратили внимание на техническую новинку, которую он принес с собой. Так и есть. Они заходят и замирают, давая всем насладиться своим видом. Уже не первый раз я смеюсь над конструкцией нового глаза: он теперь узкий и бордовый. Если посмотреть вблизи, можно увидеть в самом центре черные буквы — НЗ. Циклоп широко ухмыляется, довольный произведенным эффектом. Вадик-техник принимает смех на свой счет. Может, отчасти так и есть. Его новое устройство поистине необычно: это две установленные на груди дополнительные руки. Механические, раза в два меньше обычных, и они двигаются. Пока две собственные руки Вадик упирает в бока, одна из вспомогательных чешет ему щеку, а вторая ковыряет в ухе. — Очень удобно, — комментирует он, — можно двумя руками есть и пить, а двумя другими трогать за колени девушек. — Тут нет девушек, которых можно трогать за колени. После слов Олега в комнате повисает пауза. Шутка откровенно не удалась, мы все вспоминаем наших боевых товарищей, которые могли быть с нами. Все — разных, лично я — Катю, Виолетту и Марию Белую. — Мальчики, — обрывает тяжелый момент Ира, — раз вы опоздали и у вас так много рук, помогите принести остальное с кухни и будем садиться. Вскоре все за столом. Едим и болтаем. Комнату наполняют манящие ароматы. Со всех сторон раздается звон посуды. Много внимания уделяется новоиспеченным жениху и невесте. Если мы и вспоминаем прошлое, то те его моменты, которые не связаны с болью и смертью. Возникает суматоха, когда одна из искусственных рук Вадика роняет полный бокал с вином на тарелку и разбивает ее. Костюм и скатерть испорчены, но это окончательно разряжает обстановку, и мы еще долго перечисляем приборы, которые ломались в самый неподходящий момент. — Вы бы знали, сколько я вбухал в них баллов, — сокрушенно машет головой Вадик и в очередной раз промокает салфеткой облитые вином брюки. Звенит звонок, и я сам иду открывать. Кирилл стоит в проеме, облокотившись на трость. Три месяца назад он все-таки согласился на операцию и теперь учился ходить. Будто читая мои мысли, он поднимает палку и заходит в дом без ее помощи. — Ух ты, круто! — удивляюсь я и крепко жму его руку. — Пока не больше десяти шагов, — скромно говорит он, снимая куртку. — А если день насыщенный, все равно под вечер сажусь в кресло. Да и не только под вечер, я знал, что в кресле ему удобнее думать. Мы проходим в комнату. Все по очереди здороваются, а Каратель представляется. Затем Кирилл занимает специально подготовленное кресло за столом. — Я ненадолго, друзья мои, — сразу предупреждает он и подмигивает нам. — Дела мировой важности, так что расскажу новости, может, выдам пару секретов, выпьем и поеду. Всем хочется, чтобы он оставался подольше: он сейчас — кладезь информации, не сравнимый с выпуском новостей или книгами. Но все понимают, что он очень занят, да и не может рассказывать всё. Пусть привычные для нас камеры не летают кругом, но секретная служба работает. Я снова наполняю бокалы, и мы в очередной раз пьем за встречу. Кирилл лишь пробует вино, а оба полумеха и Циклоп перешли на виски. Софья с распахнутыми глазами тихонько сидит в уголке. Возможно, она опасается, что ее могут прогнать. Не сегодня. Даже если она и услышит что-то не по своему пятнадцатилетнему возрасту, это все ерунда по сравнению с теми ужасами, которые она, как и все мы, пережили год назад. — Какая повестка дня у совета, — задает вертящийся у всех на языках вопрос Циклоп. Только совсем недавно, когда его не было, Джейн открыла страшную тайну: его зовут Руслан. — Огромная, как всегда, — Кирилл устало улыбается. За последний год он еще сильнее похудел и осунулся. — Недостаточная скорость выращивания новых тел для воскрешаемых. По идее, их должно хватать, но много растаскивают на органы. Поисковые бригады находят все меньше чипов: они остались только в труднодоступных местах, там уже нужна специальная подготовка — добровольцы не справляются. Он вновь делает маленький глоток и принимается загибать пальцы на руке, остальные молча слушают, прекратился даже стук приборов о тарелки. — Дальше: переселение. Никак не можем решить: развивать существующие три центра в Диких землях до крупных городов или создать много маленьких. Сложности и там, и там, — он загибает еще палец. — Недовольство бывшего рабочего класса Европы растет быстрее, чем мы успеваем выполнять их требования. Они хотят компенсацию вроде той, что дают жителям Игровых миров, и не хотят работать. Отсюда проблемы с производством, в том числе и продуктов питания; стараемся решить их через торговлю с жителями Диких земель, но пока трудно идет, они настроены не очень дружелюбно. — И их можно понять, — говорю я. Все присутствующие знают с моих слов, что делали с «дикарями» отряды военных. — Да, их можно понять, но нам от этого не легче. Никак не решим, что делать с преступностью: больше новых тюрем или новые игры в полудобровольном порядке, то есть добровольцы и преступники в одном мире с разными заданиями и наградами. Он замолкает. И все ждут, затаив дыхание, зная, что он подошел к главному — протоланам. — С пришельцами через неделю заканчивается временный договор, и мы близки к подписанию постоянного. По нему они делятся технологиями и помогают интегрировать их в нашу жизнь, многие из них они дают бесплатно в качестве компенсации. Взамен они просят незначительный кусок Антарктиды и кое-какое продовольствие. В целом большинство поддерживает договор, но радикальная партия — вы, наверное, знаете этот прикол: она называется Новейший Завет, — так вот она категорически против и призывает уничтожить захватчиков. К сожалению, в нее входят и достаточно влиятельные люди, включая и некоторых членов секретной службы. Кстати, полковник Кервуд обижен на тебя, Сережа, он думает: ты наплел ему про взрыв и устроил его сам. Я опускаю глаза. Мы уже обсуждали это. У Кервуда ничего нет на меня, кроме показаний заложников, которые могли и не видеть, как Вершитель включает бомбу. Этого мало, чтобы предъявить мне обвинения, тем более, в глазах жителей Игровых миров — я герой почти уровня Кирилла. Но Кервуд — мужик серьезный, и с ним приходится считаться. — Думаю, мы все-таки примем этот договор, а что будет дальше — загадка, не берусь ничего просчитывать. И это страшно: обычно Кирилл предсказывает все очень точно. Все молчат и смотрят в тарелки. Думаю, наши мысли в целом сходятся. Вдруг начинает говорить Софья. Ее голос немного дрожит, но я вижу знакомое упрямое выражение лица: — Кирилл, а как вы думаете, мир… Вы когда-нибудь сделаете этот мир справедливым? — Она будто засомневалась в правильности подобранного слова. — Будет такое, что все люди станут счастливы? Кирилл задумчиво смотрит на нее, и заметно, что отвечать пятнадцатилетней девочке ему гораздо труднее, чем спорить в совете. Она почувствует ложь. — Со временем, Софья, со временем. И точно нет, пока живы все те, кто живут сейчас, — он говорит очень тихо, и каждое слово камнем оседает в наших душах. — Слишком велики взаимные обиды, слишком много надо сделать, и мало тех, кто готов это делать. И если без пафосных речей, о том, что всем нужно сплотиться и т. д… Он не справляется и замолкает, затем поднимает бокал и залпом допивает вино. Потом снова с робкой улыбкой смотрит на Софью. — Я сделаю все возможное, Софья, чтобы каждый год, каждое десятилетие, пока я жив, все становилось лучше и лучше. И когда-нибудь, может быть, даже твои дети увидят совсем другой мир вокруг себя. Он кашляет, а затем смотрит на настенные часы. Это его подарок — точная копия часов, висевших в самом первом штабе Нового Завета, там, где мы познакомились. — К сожалению, друзья, мне пора. Надо идти и выполнять заказы молодого поколения. Краем глаза я вижу, как краснеет Софья, а Кирилл ждет, пока мы с Олегом наполним рюмки и бокалы. Все знают, что будет дальше. Думаю, за этим мы и собираемся регулярно. Но сегодня особый день — годовщина. Мы все молча встаем. И молчим ровно минуту. Потом Олег поднимает свою рюмку: — За Марию Белую! — ее чип так и не нашли. — За Николая! — подхватывает Вадик-техник. Я уже знаю, что Николай — тот рыжий парень, убитый ксеноморфами на лестнице; его чип расплавился. — За Виолетту! — говорит Елисей. Пуля попала ей точно в блок памяти. — За Немого! — Циклоп упирает взгляд бордового глаза в тарелку. Болото не отдает свои жертвы. — За Роберта и Кристину! — говорю я. — За Виктора! — говорит Каратель. Он был другом наемника, чип которого лежит под теми же развалинами, что и Катин. Джейн поднимает бокал, ее голос дрожит, а по щекам текут слезы. — За Катю! За всех жителей Игровых миров, кого нет с нами. За всех, кто погиб, помогая нам обрести свободу! — она прикладывает ладонь к груди. — Пусть их данных нет на чипах, но они записаны здесь. В наших сердцах. — Чтобы этого больше не повторилось! — как всегда, заканчивает Кирилл, и мы, не чокаясь, пьем. Эпилог 2/Пролог Второй год Новой эры. Антарктида.