Теперь, если что-то прибывало в один мир, сообщалось, что оно произведено на внешних месторождениях или во втором. Так же жители могли наблюдать за жизнью соседей. Естественно, контент тщательно фильтровался. — Во втором городе не было детей? — Только поначалу. К тому времени мы поняли: это проект на десятилетия. Давно уже в закрытых резервациях, имитирующих подземные убежища, выращивали детей, считающих мир радиоактивным и пустым, потом в нужное время руководители городов находили их и спасали. Кстати, жители Игр поголовно не разбираются в радиации, у них просто нет нужных книг и учебников. Все считают: чем взрослее человек, тем сильнее на него действует излучение, и что детей оно не трогает. А разве это не так? Нет, радиация убивает всех одинаково. Судья переводит дух, и, одно из существ, воспользовавшись паузой, громко мычит, привлекая его внимание, Вершитель оборачивается: мычащий указывает на чашу с икринкой. — Нужно перенести десятого… то есть зародыш в другую ванночку, — объясняет Вершитель, опустив голову. Второй раз этот жест, вероятно, смущение. — Ему важно соблюдать режим. — Сначала мы закончим тут, — возражаю я, но чувствую сомнения Сергея, ему кажется, что мы добьемся большего если будем сотрудничать. Ларгус замечает мои колебания и говорит: — У нас будет долгий разговор, поверь, мне есть что тебе сказать, я… — снова опущенная голова, — я даже рад, что ты пришел. Что еще за новости? Втирается в доверие. — Но маленькому члену моей семьи нужна помощь, у него уже сформировались височные уловители. Он передает, что пора в другой раствор. — Я могу его перенести, — уступаю я, но тут громкое мычание и стоны наполняют пещеру. Жабы возмущены идеей, что я возьму десятого: все они судорожно рвутся, пытаясь освободиться. Хорошая возможность проверить, надежны ли путы. Их кожа разом темнеет. У Вершителя тоже, но он держится. — Ладно, ладно! Успокоились все! — я кричу, перебивая скулящий хор, и обращаюсь к судье: — Кто тут кто тебе? Он кивает на самую темную жабу, ту, которая первая обратила внимание на икринку. — Это — Вторая, если говорить по-вашему, — моя жена. Остальные — с третьего по девятого — наши дети. — А как вы восстанавливаете семью в случае смерти родителя? — Участие второго родителя в зачатии минимально, но, если я или Вторая умрем, место погибшего займет Третий… Опережая вопрос… Каждый из нас обоих полов. Какая гадость! Спроси про те штуки, которыми икринка дает указания. Телепатия? — Что такое височные уловители? Судья мнется, остальные переглядываются, мычание стихает. — Мы не говорим про это даже среди своих, эта такая особенность вида. Мы ее в какой-то мере… стесняемся. О! Еще один кусочек пазла. — Отвечай, если хочешь, чтобы я помог… десятому. Он сдается и говорит: — Наши виды сильно отличаются. Ко всем особям, не являющимся членами семьи, мы почти равнодушны… — Да и у нас посторонние не сильно любят друг друга. — Не так. Если ребенок вашего вида будет тонуть в реке, его, вероятно, спасут чужие люди. Даже рискуя собой. У нас же, — он явно не хочет продолжать тему и затравленно оглядывается, — любой, без исключения, пройдет мимо. Как они покорили космос с таким подходом? — Височные уловители — это часть нашей анатомии, наросты над ушами длиной в среднем шесть сантиметров, — он поворачивает голову, чтобы я лучше видел: там, где у людей уши, у него выпуклость коричневого цвета, будто кто-то вдавил палец наполовину в череп и так оставил, — они развиваются еще в икринке… Не очень просто объяснить… В общем, первых девятерых окружающих, кого встречает зародыш Протоланина… С планеты Протолан? …его уловители принимают как семью. Остальных или как свой вид, или как иную форму жизни. Разница между последними двумя невелика. Он говорит так тихо, что я едва его слышу. — Если кто-то погибает, то семья заводит нового члена. Больше девятерых особей уловители не могут запомнить, хоть и предпринимались попытки изменить это генетически. И с их помощью семья может общаться на уровне базовых команд вроде: хочу есть, мне больно и подобных. Слабая привязанность к виду, чрезвычайно сильная к семье и базовые навыки телепатии, если это правда, информация пригодится. Похоже, прежде чем продолжать, придется решить вопрос с Десятым. Холодно. Затекла спина, болит нога и руки. Отвык от таких ярких ощущений. Пришла пора стимульнуться. Аптечка оказывается в руке. Укол в шею. Встаю, потягиваюсь и спрашиваю у судьи: — Кого освободить? — Любого. Но если отвяжешь меня — я смогу включить компьютер и показать тебе кое-что интересное, после того как перенесу Десятого, — видя выражения моего лица, он быстро добавляет: — Руки и ноги можешь не развязывать. — Интересное? — Я не знаю, что ты помнишь, но в архиве есть все про тебя, в том числе много видеофайлов о твоей семье. Я резко встаю и подхожу вплотную к Вершителю, мое лицо в двадцати сантиметрах от его. Вижу гладкую блестящую кожу. Вижу, как расширяются ноздри практически отсутствующего лягушачьего носа. Как пульсируют зрачки выпученных глаз. Как чуть дрожат губы огромного прямого рта. Ощущаю исходящую от него вонь. Чувствую, как он боится. Волнение — темнеют, страх — светлеют. — Есть запись смерти Кристины? Он закрывает глаза, возможно, ему тоже омерзительно смотреть на меня вблизи, подбородок, переходящий в шею, надувается, как у обычной земной жабы. Как бы не плюнул, может, он ядовитый? Но нет, он просто хочет что-то сказать. — Есть видео заседания Вершителей, сразу скажу, я голосовал против… — Ну-у-у! — наверняка от моего крика у него заложило уши. Я вижу капельки слюны, попавшие ему на лицо. — На котором принимается решение об ее устранении. Кулак летит в надутое горло судьи Ларгуса, удар должен убить его. В последнее мгновение отвожу руку и лишь задеваю светло-зеленую кожу по касательной. — Я голосовал против! — кричит Вершитель, еще больше бледнея, вокруг снова стоны и мычание. — Посмотри видео! Развязываю веревку, узел тугой, тороплюсь, обдираю пальцы. Хватаю судью под руку. — Дай сначала перенести Десятого. Хрен тебе! — Где компьютер? — У той стены, — он кивает головой в нужном направлении, — глыба большая. Кнопка, ее открывающая, рядом на колонне, видишь? Я вижу и, грубо пихая судью в спину, спешу в ту сторону, он едва не падает и вынужден быстро перебирать лапами. Кнопку он нажимает плечом, налетая на нее после очередного толчка. Верхняя часть скалы разъезжается, и перед нами огромная плоская стеклянная поверхность, через миг она вспыхивает голубым светом — это монитор. Снизу, прямо на черном камне, проявляются клавиши сенсорной панели. Компьютер ждет команды. Чувствую, как Сергей потрясен сочетанием высоких технологий с природной красотой. Мне это безразлично. Только ярость наполняет меня. Я в трех метрах от компьютера, еще толчок — и Вершитель уже перед монитором. — Видео, быстро! Пистолет дрожит в руке. Нужно немного успокоиться. — Да-да, пройди чуть вперед, лучше будет видно, — он указывает головой. Делаю два шага. Что это? Кожа Вершителя приобретает голубоватый оттенок. Назад! Поздно. Вершитель наклоняется к панели и бьет по ней связанными руками. Потолок вспыхивает — красный свет конусом падает на меня. — Не двигайся, Роберт! — командует жаба. (Сергей) Я с ужасом осознаю, что Роберт потерял над телом контроль. Чувствую, как онемела его личность. Он бездумно выполняет приказ судьи и замирает. Ты тут? Ответа нет.