Не успел я оглянуться, как прямо под моей рукой просунулась любопытная рыжая голова. Только что носом в стекло не уткнулась. — Кто кричит? Что случилось? Опять что-то происходит? — продолжила сыпать вопросами Мелоди. Я поборол первый порыв — дать девушке затрещину, чтобы не лезла, а потом распахнул окно и прокричал мужику: — Давай в подъезд! Эй! Сюда! — крикнул я и для верности помахал рукой. Мужик замер, поднял голову, ища источник звука, а после, затравленно оглянувшись, ломанулся на мой голос. Хорошо. Пусть бежит сюда. Даже если он просто поймал белку — это человек с моего участка. Ведь я был все еще полицейским. Игнорируя Мелоди, я развернулся к столу и замер перед перчаткой. Поможет ли мне реликвия де Гранжей? Совпадения происходят, но не в моей жизни. История с Вартаном четко дала мне понять — надо всегда слушаться своего чутья, иначе может случиться непоправимое. А сейчас затылок у меня похолодел, а по шее побежали мурашки — где-то рядом был безликий, я знал это. — Маловер! Унтер-офицер! — воскликнула Мелоди, для верности топнув ногой. Я не обратил на нее никакого внимания, продолжил собираться. Так. Граната? Как она мне поможет. Верно, никак. Хотя ударной волной тварь может и отбросить. Я поднял в воспоминаниях тонкий силуэт, что видел в сквере. Высокое, как на ходулях существо, осторожное, но смертельно опасное. Мне нужен огонь, много огня. Вот бы стать колдуном, как в сказках, да наколдовать огненный шар, который бы размазал странную тварь… Граната много огня не даст — взрыв только поднимет пыль. Транспортных средств во дворе не было — откуда им взяться? Нужно… — Маловер! — опять подала голос Мелоди, наблюдая за моими сборами. Я посмотрел на девушку, которая стояла сейчас у окна, окинул взглядом комнату. — Что? — спросил я. — Я хочу помочь! — Уверена? — Да! — Иди к плите. Щеки девушки вспыхнули, а глаза яростно засверкали. — Ну ты и скотина! Мужлан! — Я говорю, иди к плите! Достань баллон с газом! Вдвоем дотащим! — рыкнул я, продолжая лихорадочно думать, натягивая на правую руку реликвию. — Гитара с собой? — Ну да… — с какой-то тревогой ответила Мелоди, не отрывая взгляда от черного металла перчатки. — В комнате стоит… В голове появилась идея. Осталось только ее как-то воплотить в жизнь. Не успела Мелоди сказать и слова, я метнулся в комнату, взял в руки инструмент артистки и осмотрел гриф. Хорошая, крепкая гитара. Совсем новая. Проверив, пальцем струны, я оценил качество — в стальной оплетке, совсем новые. Сразу видно, Мелоди на инструменте не экономила. Я поудобнее перехватил гитару за гриф, замахнулся и со всей силы саданул ею об стену. Инструмент жалобно звякнул, но первый удар выдержал, так что пришлось повторить сию процедуру еще пару раз. — Ты что творишь⁈ — заорали у меня где-то над ухом. Но бросаться на меня Мелоди не рискнула — стояла, ошарашенная, наблюдая, как я ломаю ее имущество. — Нет времени объяснять, — ответил я, обламывая гриф у верхнего порожка, оставляя в руке только «голову» с барашками регулировки струн. Еще движение — и я выломал и нижний порожек с подставками. Левой рукой взялся за голову, на ладонь правой, которая была в перчатке, намотал лишнее, пропустив струны между пальцев. Вроде удобно и довольно крепко. Дернув ладонями из стороны в сторону, я прикинул, смогу ли поймать ими лапу чудища. Смогу. Должен. А остальное сделает сила перчатки. Мелоди же смотрела на меня, как на умалишенного. Разбил гитару, вот, теперь наматываю на руки струны… Конструкция была не слишком надежная — я рисковал лишиться части или даже всех пальцев на левой руке, но без риска в моей работе никуда. В этот момент в дверь забарабанили. — А вот и гость, — кивнул я девушке. — Открой бедолаге. Баллон достала? Мелоди, бледная, напуганная, только молча кивнула в ответ. — Хорошо, — довольно оскалился я. Кровь в венах забурлила. Охота вот-вот начнется. Запись №17 После ухода унтер-офицера герцог Каул еще долго не мог успокоить собственные мысли. Визит молодого полицейского его взбудоражил. Какая наглость! Взять его людей в заложники, ворваться в его дом, угрожать оружием. В этом юнце определенно чувствовался стержень — мало кто был способен вести себя столь хладнокровно в присутствии столь влиятельного человека! При этом Кейн был совсем не тупой, это герцог тоже успел в нем разглядеть. Он понимал, что угодил в засаду и если наломает дров — из дома Каулов уже не выйдет. В лучшем случае — в наручниках, а оттуда прямой наводкой в тюрьму или вовсе, на каторжные работы. Чистая отвага, граничащая с безумием! Герцог покачал в пальцах бокал с вином, глядя, как плещется рубиново-красная жидкость. Он думал, что такие мужчины уже и перевелись в этом мире, вымерли, остались на полях великой войны с токонцами, в грязных окопах, засыпанные грунтом после ударов артиллерии или скошенные пулеметными очередями. Ан, нет! И кем оказался этот смельчак? Простым полицейским унтером, а не выпускником военной кафедры, как можно было ожидать! Вот только так ли он прост? Эрих Каул в очередной раз стал прокручивать в голове личное дело Маловера Кейна. Записи герцогу были ни к чему — на память он не жаловался, так что казенные листы характеристик и описаний, с такой же казенной фотокарточкой, были у него, что говорится, будто бы перед глазами. Вырос в неполной семье. Мать — разнорабочая, исчезла из виду года три-четыре назад, оставив сына на попечение государства. Сам Маловер рос юношей самостоятельным и независимым. Урожденный агионец. Вот только было в его внешности что-то то ли с севера, то ли с юга. Примесь в крови. Видимо, заслуга отца, а вот кем был второй родитель — совершенно неизвестно. Может, эта отвага, эта стать, что он увидел в молодом офицере — заслуга того самого неизвестного папаши, что бросил Маловера и его мать? Герцог чувствовал, что что-то нащупал. Давай, Эрих! Ты всегда любил загадки и ребусы, этот ничем от прочих не отличается! Прекрасное упражнение для твоих старых мозгов — разобраться, что не так с этим унтер-офицером Кейном. Он еще раз посмотрел в бокал. Вина осталось на пару глотков — уже третий за сегодня. Доктор будет ругаться, утром герцог будет мучиться от болей в боку, но оно того стоило. Рубиново-красная… Его озарило. Эрих, будто молодой парень, вскочил со своего кресла и зашагал по комнате. Вот оно! Вот! Вот объяснение! Как же он был глуп и слеп! И незачем было следить за парнем, незачем было раскрывать свой интерес к этим делам! Теперь все стало на свои места! Теперь все — очевидно! Герцог подошел к столу, на котором стоял телефонный аппарат, снял трубку и набрал на диске несколько цифр. — Моего секретаря ко мне, срочно, — коротко бросил Эрих. Положил трубку обратно на высокий рычаг и вернулся в кресло — наслаждаться последними глотками токонского. Дверь распахнулась через десять минут. Немного помятый, но вполне бодрый, его личный секретарь и помощник вытянулся перед ним, ожидая указаний. — Дело срочное, Лабберт, — сразу обозначил причины, по которым Каул выдернул мужчину так поздно, — надо найти кое-какие записи и документы. — Что именно, Ваша Светлость? — с легким кивком уточнил помощник. — Родовые книги Ламхитана. С фотокарточками. — Просто списки не подойдут? — уточнил мужчина. — Нет, нужны именно последние записи, три поколения. Обязательно с фотокарточками, — уточнил герцог Каул. — Сроки? — Как можно быстрее. — Понял вас, Ваша Светлость, приступаю немедля, — Лабберт с достоинством поклонился, после чего покинул кабинет. Хороший, надежный исполнитель. Герцог был уверен, что необходимые книги будут у него на столе не позже полудня завтрашнего дня. А еще он был уверен, что не ошибся, ведь это единственное объяснение, почему гордая ламхитанская храмовница, с волосами ярко-рубинового, совсем как вино в его бокале, цвета, столько времени проводила в компании тогда еще курсанта полицейского факультета академии Агиона. Завтра, с помощью родовых записей и фотокарточек он надеялся выяснить, чьим же бастардом был этот Маловер Кейн и кем был его отец. Ведь все те качества, что он увидел в молодом унтере сегодня вечером, буквально кричали о том, что парень — потомок древнего и сильного рода. В таких вещах герцог разбирался отлично. Запись №18 Сбивчивое, едва слышное дыхание. Я стараюсь втягивать воздух носом, по чуть-чуть, чтобы унять бьющееся в груди сердце. Баллон газа у моего плеча неприятно холодит кожу даже через куртку, а пара привязанных к нему гранат хищно смотрят на мир гладкими боками своих корпусов. Перчатка на руке, в отличие от железного баллона, наоборот, будто бы согревала. Я чувствовал, как древняя, какая-то потусторонняя сила, исходящая от реликвии, не давала коже замерзнуть, сохраняла подвижность кисти и мою готовность к бою. В квартире сидит Мелоди, наблюдает за двором. Задача у девушки простая — подать сигнал, когда она увидит какое-нибудь движение.