— Агион, — ответил Пириус. — У Маловера проблемы. Джамар устало снял очки с носа и потер пальцами глаза. — Ты хочешь отправиться в Соншу, я так понимаю? — спросил Джамар. — Маловер пишет, что столкнулся с внеклассовым безликим, — указал на телеграмму Пириус. — Он не справится. Джамар нахмурился, думая, что ему делать. Пириус был нужен тут, в Парте. Опытный инструктор, старый охотник и телохранитель Алиши, после смерти госпожи Оверсонг он планировал включить мужчину в работу по снабжению охотников на основных направлениях. И прямо сейчас Пириус этим и занимался — принимал дела и разбирался с тем, что происходит в доме де Гранж. — Я уверен, что все будет в порядке, — кивнул Джамар. — Бесклассовых тварей не так много, я думаю, он просто сгущает краски. А вон на том стеллаже есть отличная антология по лесным безликим. Можешь отправить авиапочтой. — Три дня! — заметил Пириус. — Начальство давит на парня. — Он не мальчик, — покачал головой Джамар. — А охотник. Владелец реликвии рода. Если уж перчатка ему не поможет, то ты — и подавно. — Бренард бы не одобрил такое… — Бренарда тут нет, — отрезал Джамар. — Мы должны чем-то помочь. — Отправь книги, деньги, оружие. Свободных людей у нас нет, — отрезал граф де Гранж. Пириус только сжал губы, но перечить больше не стал — поклонился и, забрав указанную книгу и еще несколько дневников, удалился из кабинета главы дома. Джамар еще некоторое время поработал, но ситуация с племянником все не выходила из головы. Внеклассовый безликий? В Агионе? Там было довольно активно, это факт, но не настолько, чтобы посреди огромного города появилась такая тварь. Эти монстры растут столетиями, словно дети, что взрослеют с годами. Чтобы безликий обрел сознание и вышел за пределы их классификации, должны пройти годы, а трупы измеряться сотнями, если не тысячами. Как такое могло укрыться посреди столицы Сонши? Правильно — никак. Безликие без класса — древние твари, что обитают в самых глухих и отдаленных краях. Горы, непроходимые леса, забытые богами острова Архипелага. Где-нибудь там, но точно не в Агионе. Он еще пару минут посидел над документами, после чего встал и прошел к бару в шкафу. Хватит на сегодня. Бокал фирменного семейного бренди перед ужином — вот что ему сейчас необходимо. Может, стоит отправить в Агион Алишу? Ее он точно в дела торгового дома вовлекать не собирается, не для этого его дочь прошла путь храмовницы. Она — прирожденный боевик, клинок семьи, так пусть поможет двоюродному брату… При воспоминании о родстве с Маловером Кейном, Джамар поморщился, как от зубной боли. Проклятье! Если бы не та ситуация с арестом дочери, парень бы был здесь, при нем, в семье. Он бы смог официально сделать его семейным хранителем реликвии, ввести в дела дома, а Алишу передвинуть поближе к делам бизнеса. Тем более, после более близкого знакомства с Маловером, Джамар понял, почему перчатка выбрала его своим владельцем. Такой же, как Бренард. Жесткий, почти жестокий, но при этом умный и спокойный. Кейн не доверял людям, но чем-то располагал к себе, что было отличным для охотника качеством. А еще в нем чувствовалась стать, в нем чувствовалась кровь древнего рода. А это означало, что даже в текущих условиях, когда племянник существует в качестве полицейского-простолюдина, перед ним будет распахнуто множество дверей. Породу не скрыть: любой дворянин в одной комнате с Маловером будет смотреть на него, как на равного. Знал ли агионский исправник, что вырывает из семьи одного человека в обмен на другого? Джамар думал, что нет. И в этом было их преимущество. Пусть Маловер работает и тренируется в Агионе, играет в полицейского. Наступит момент, когда город станет для него мал и ему придется уйти. И тогда семья его примет. Джамар надеялся, что сумеет обставить все так, будто бы они не знали о его происхождении до самого конца. Даже были кое-какие заготовки, записи Бренарда, которые должны были «внезапно» всплыть и вернуть блудного племянника в лоно семьи. Но пока нельзя, пока рано. Текущая ситуация — крайне важна. Пусть он увидит, каково быть за пределами рода, самому по себе. Исправник требует от него результата, но не дает ничего взамен. А вот род де Гранж помогает ему, в меру своих возможностей. Может, на это стоит сделать ставку? На безусловную помощь со стороны дома де Гранж? Джамар снял трубку, набрал пару цифр и дождался ответа. — Уже собрал сумку? — спросил Джамар. — Милорд… — Собрал? — Так точно. Собрал. — Хорошо. Высылай груз спецрейсом, посмотри логистику по югу Токонии и Шимсе, там, вроде как, можно пополнить запасы. С этим самолет и отправишь, а то почта может везти до недели. — А потом? — Через пару дней полетишь и сам. Не все сразу, Пириус. — Спасибо, милорд. Джамар положил трубку на рычаг и внимательно посмотрел на телефонный аппарат. В своем стремлении помочь парню Пириус был прав. Вне зависимости от его официального статуса, Маловер — часть семьи. Запись №10 1288 год новой эры, десятый месяц Абанэд, 05 и 06 число, Сонша, Агион Два рабочих дня пролетели, словно их и не было. Утром первого дня у меня состоялся непростой разговор с Юнкером, который был недоволен моим внешним видом, но узнав некоторые подробности того, как я докатился до жизни такой, начальник чуть оттаял. Даже сказал: — Ну, Кейн! Точно герой! — хмыкнул Юнкер в свои усы. — А то, что предотвратил насилие — это хорошо. Пусть и был не при исполнении. Хвалю! Но постарайся в следующий раз не получать по лицу, а давай предупредительные в воздух, договорились? — Но господин Юнкер… — пытался я перечить. — Не спорь! — хлопнул ладонью по столу начальник. — У меня и так людей нет, а чтобы всякие проходимцы мне молодых офицеров калечили — не позволю! Так что стреляй без раздумий, а с бумажной волокитой разберемся. — Так точно, — козырнул я. — Могу идти? — Идите, унтер-офицер Кейн, идите, — махнул рукой Юнкер. В эти дни я наконец-то обзавелся сейфом, в который легли кое-какие рабочие документы, мешок с перчаткой и «Виконт». Последний, кстати, попался на глаза Негору, который проявил к оружию большой интерес. — Что там у тебя, Маловер? — спросил ефрейтор, кивая на рукоять револьвера, что выглядывала из-за приоткрытой дверцы сейфа. — Это? — включил я дурачка. — А, просто личное оружие. Знаешь, после налета на участок как-то увлекся, подкопил и… Ефрейтор же в этот момент уже по-хозяйски нырнул в мой сейф, извлекая «Виконта». — Ого! — взвесил мужчина в руке ствол. — Это что, ламхитанский? — Ага, — кивнул я. Зейт с любопытством покрутил «Виконта» в руках, взвесил, прицелился, заглянул в каморы, пощупал патроны. — По мне, великоват. Особенно рукоять. Не схватиться, будто болтается в руке, — сообщил ефрейтор. — И отдача небось плечо выбивает? — Есть такое, — улыбнулся я. Сослуживец даже не догадывался, почему у моего револьвера такая рукоять. Чтобы можно было стрелять прямо в латной перчатке. — Ну, оружие хорошее дело для мужчины, — подытожил ефрейтор. — Господин Юнкер, вот, ножи собирает. — Правда? — удивился я. Ефрейтор важно кивнул. — Если надо будет подмазать… поблагодарить господина Юнкера, можешь смело дарить что угодно по уходу за клинками. Масла, шелковые тряпочки, точильные камни… Бархат на обивку футляров — тоже хорошее дело. — Понял, спасибо за совет, — кивнул я ефрейтору. Не зря я сводил мужчин тогда в ресторан, это наладило отношения с младшими чинами. Казалось, Негор решил, что ему обязательно надо взять надо мной негласный патронаж и помочь молодому офицеру втянуться в трудовые будни участка. Я на самом деле многого не знал о реальной службе и совет или подстраховка мне не помешают. То, что ефрейтор увидел «Виконта» меня тоже мало беспокоило. На самом деле, я вообще планировал специально его «забыть» на столе или вот так, в сейфе. И то, что Негор так рано заметил мое основное оружие, было мне даже на руку. В моих планах было «нормализовать» ношение «Виконта», как часто это делали офицерские чины в управлении. Если не как основное оружие, то хотя бы как дополнительное, в кобуре под кителем. Безликие не будут смотреть на мой график, выходной я или на службе, а столкнуться с тем же скребуном, имея на руках только табельную хлопушку — верная смерть. Тут важно понимать, что безликие сами вылезали на мой «запах», который давала мне реликвия де Гранжей. Как скребун из квартиры господина Наусса пришел по следу собственной крови и шлейфу перчатки в участок, так и на меня со временем должна начать переть всякая мерзость. На самом деле, я был почти уверен в том, что Пауль Эссау пропал, потому что на том месте ранее побывал я, а не потому что я избил парня в кровь. Так что постоянное ношение нормального револьвера — вопрос выживания. Позже, когда ефрейтор ушел на какой-то вызов, я проскользнул на цокольный этаж, где расположился архив третьего участка. Там, среди чуть косых рядов стеллажей и стоек, на которых хранились папки и коробки с делами, я начал искать все, что касалось сквера и пропажи людей в том районе. В итоге набралась внушительная стопка пустых папок только за последние десять лет. Сорок шесть заявлений о пропаже людей, протоколы опроса, пара служебных записок и… Больше ничего. Ни одной зацепки, ни одного тела. Полсотни человек будто бы растворились в пустоте. Я выбрал еще десяток дел, которые показались мне подозрительными, и, перетащив все это добро в свой кабинет, стал разбираться с бумагами. На чтение протоколов и объяснительных у меня ушел остаток дня. Все они были сделаны как под копирку: кто-то из родственников или знакомых по прошествии суток приходил в участок, чтобы заявить о пропаже. Все эти люди просто вышли по делам и не вернулись. Опросы на рабочих местах тоже ничего не дали. То есть исчезали они где-то посередине между работой и домом. Если я пойму, скольких людей уволок безликий, я смогу предположить его класс. Больше двух трупов в год — уже большая проблема, а папок у меня около полусотни. Значит, надо исключить тех, у кого были хоть малейшие причины исчезнуть. До конца следующего дня я перебирал дела. Выбросил из выборки тех, кто жил и работал в другом конце района от сквера и не мог оказаться там случайно. Потом — исключил молодых девушек из неблагополучных семей. Эти могли податься в бега. А вот десяток тихих работяг и алкоголиков, на исчезновение которых никто толком не обратил внимания — меня заинтересовал. В жизни столичного алкаша происходит не очень много необычного. Маршруты у этих людей одинаковые, к бродяжничеству они если и склонны, то в пределах какой-то своей территории. С рабочими вообще все понятно — эти тянут свою лямку, тихо выпивают по вечерам дома и с переменной интенсивностью поколачивают жен и детей, если с характером не повезло. Так куда же они делись? Я раздобыл карту района у Негора, выписал адреса и места работы пропавших, и стал строить маршруты. По моим самым смелым оценкам, жертвами безликого за последние десять лет стали семь человек. Не так и много, на самом деле. Не похоже на кормежку по весне или осени, совсем не похоже. Ведь если бы это была сезонная охота, трупов было бы минимум один в год, а скорее, и два. Не знаю, что там наплел Негор моим прочим коллегам и даже Юнкеру, который был на месте во второй день, но меня никто не трогал. Я, конечно, заполнил пару бланков и даже принял в работу дело об одной краже — абсолютно бесперспективное заявление о том, что кто-то вскрыл пустую квартиру и вынес «ценности» в виде старого чайного сервиза и пары одеял — но вообще меня не трогали. К концу второго рабочего дня я чувствовал себя абсолютно разбитым. От пыли старых папок, мелкого почерка предшественников и казенных формулировок протоколов голова шла кругом, но дома было покати шаром, так что после работы ноги сами вынесли меня к гастроному на углу.