В этот момент дверь распахнулась и на пороге возникла Марина. Ее щеки полыхали пурпурным румянцем, глаза блестели. — Что, на улице по-прежнему холод? — игриво спросила я. — Ага. — Марина подошла к столу и стала выгружать гастрономические трофеи. — Пришлось до супермаркета прогуляться. — Свежий воздух тебе на пользу, — повеселел Кряжимский. Он с видимым удовлетворением разглядывал яркие этикетки. — Сервелат московский, здесь «Данон», — Марина выгрузила упаковку йогуртов, — сыр, салат крабовый… Так, что еще? — Марина убрала с лица темную прядь. — А как насчет ста граммов? — пошутил Кряжимский. — А вот этого нам не надо, — смеясь, сказала я, — рановато еще, дел по горло! — Кофе будет готов через несколько минут. — Выслушав благодарственные слова, Марина захлопнула дверь. — Ой, тут и пирожные, ну прямо пир на весь мир! — облизнулся Кряжимский. — Угощайтесь, — пригласила я Сергея Ивановича к трапезе, открывая пластиковую коробочку, где аппетитно розовело крабовое мясо. — И когда ты планируешь навестить сестру Ложкина? — невнятно, с набитым ртом, поинтересовался Кряжимский. — После того как вы узнаете, где сия гражданка проживает. В адресный стол обращаться не надо — всем известно, какие у вас, Сергей Иванович, обширные знакомства и связи… — Я бросила на Кряжимского взгляд заговорщицы. Он чуть не поперхнулся. — Узнать-то я могу, только вот… — Он замешкался. — Не волнуйтесь вы так! Будем держать связь по мобильным, все будет нормально. — Я вот думаю, а что, если Замуруеву отомстил кто-нибудь из его конкурентов?.. — Кряжимский уставился на меня. — Вы хотите сказать, модельеров? — уточнила я. Кряжимский кивнул. — Вполне возможно. Но, как вы сами понимаете, в ходе любого расследования приходится рассматривать и вести несколько версий. Отработаем пока версию с Ложкиным, потом, в случае если он окажется непричастным к гибели Замуруева, займемся кем-нибудь другим. Я приступила к сыру. Марина внесла поднос с кофейными чашками. — Спасибо, — поблагодарила я ее. — Сергей Иванович, — обратилась я к Кряжимскому, — сегодня я уже на работе не появлюсь, так что звоните и… чуть не забыла, кроме адреса сестры Ложкина, мне нужно знать, где проживает и сей автомобильный босс. * * * Ложкина Ирина Викторовна жила в трехэтажном особняке за Сенным рынком. Я неплохо знала этот район, и найти краснокирпичное, довольно безвкусно оформленное строение мне не составило большого труда. Отделенный от остального мира высокой стеной дом скорее напоминал неприступную крепость. Еще бы ров прорыли, как в средневековье, неодобрительно подумала я, привставая на цыпочки. Мне удалось разглядеть лишь верхний этаж и крышу. Псевдоготические башенки, призванные придать этому каменному чудовищу художественную неоднозначность, вызвали у меня ироническую усмешку. Заимствованные из неопознанного архитектурного стиля и перенесенные на неблагодатную почву новоявленных местных латифундистов, они были здесь сбоку припека и выглядели прямо-таки уморительно. Рядом со стальной дверью я заметила звонок. Нажав на него без всяких колебаний, я услышала искаженный домофоном женский голос: — Кто? — Бойкова Ольга, — представилась я, не особенно, впрочем, рассчитывая, что мое имя произведет хоть какое-то впечатление на хозяйку, — мне нужно срочно с вами поговорить. — У меня нет времени, — жестко произнес голос. — Мне нужно поговорить о вашем муже, — твердо сказала я, — о Замуруеве Алексее. — Если вам известно, что с ним случилось, то ваша настойчивость тем более непонятна, — отчеканил голос. Мне казалось, что я разговариваю со средневековым рыцарем: голос был железным и глухим одновременно, точно шел из-под забрала. — Как раз об этом я и хотела с вами побеседовать, — стараясь побороть отчаяние, громко произнесла я. Повисла грозная пауза. Я не могла не отдать должное своей интуиции — через минуту дверь открылась и охранник, здоровый парень в камуфляже, появился на пороге. — Че названиваешь? — хмуро спросил он. — Непонятно, что ли, не до тебя сейчас, иди своей дорогой. — Мне нужно срочно поговорить с твоей хозяйкой, — сделала я последнюю жалкую попытку пробиться в особняк, — не смог бы ты передать ей записку? Решение пришло ко мне спонтанно. Парень неуверенно пожал плечами. — Валяй, — с вальяжной снисходительностью произнес он, привалившись к металлическому косяку. Я достала из сумки ручку и, вырвав лист из блокнота, черкнула: «Я — главный редактор „Свидетеля“. Если вы упустите возможность поговорить со мной, не исключено, что это плохо отразится на вашем брате. У меня есть сведения, что милиция подозревает именно его». Я не обольщалась надеждой, что эта записка окажется решающим аргументом в мою пользу, но чем черт не шутит? Лениво взяв записку, парень скрылся. Металлическая дверь с гулким грохотом закрылась. Я осталась стоять на месте, лихорадочно соображая, с чего начать разговор с женой Замуруева. Вскоре до меня донеслись тяжелые шаги. Дверь открылась, и все тот же неторопливый охранник бросил мне: — Можешь войти… ненадолго. Я вступила во владение Замуруевых со смешанным чувством радости и тревоги. Двор был поистине огромным. Справа располагались гараж, баня и еще какое-то бесформенное, но добротное строение, слева — затянутый толстой полиэтиленовой пленкой бассейн. Я пересекла двор под неусыпным контролем охранника и, поднявшись по ступеням, замерла в нерешительности перед высокой обитой деревом дверью. Я, конечно, подозревала, что основа у нее железная. — Не бойтесь, — осклабился охранник, — входите. Я надавила на бронзовую ручку и очутилась в просторном холле, дубовые стены которого были украшены картинами с русской тематикой и шкурами животных. Огромная голова бурого медведя, помещенная под самым потолком, уставилась на меня стеклянными глазами. Холл и гостиную красиво разделяла арка. Я сделала несколько шагов по направлению к ней и, заглянув в гостиную, увидела высокую блондинку с пышной, не умещавшейся в шелковом халатике грудью и крутыми бедрами. Блондинка стояла на площадке покрытой лаком деревянной лестницы, ведущей на второй этаж, и недружелюбно изучала мою удивленную физиономию. Длинные прямые светлые волосы доходили ей почти до талии. Лицо не отличалось ни тонкостью, ни каким-либо особенно замечательным выражением. На нем застыло тупое недовольство и чванливое высокомерие. — Здравствуйте, — смущенно сказала я, обводя взглядом заставленные чучелами бедных животных хоромы. — Здравствуйте, — нехотя, как-то нараспев произнесла блондинка. — Садитесь, раз уж пришли. Я присела на краешек кожаного дивана перед огромным, напоминающим пещеру камином. Блондинка неторопливо спустилась и, подойдя к стойке бара, поблескивающей деревянной лаковой поверхностью, открутила пробку на темной пузатой бутылке и стала наливать себе в стакан какую-то коричневую жидкость. «Виски, наверное», — решила я. — А вы что пьете? — снисходительно осведомилась она у меня. — Виски, бренди, коньяк, водку?.. А может, коктейль? Я следила за ее движениями. На миг она замерла со стаканом в руке, потом поднесла его к губам и залпом выпила все содержимое. — Спасибо, я за рулем, — мягким голосом сказала я. — Если только соку… — Может, вы сами о себе позаботитесь? — пренебрежительно бросила она. — Идите сюда, здесь все, что нужно. Я подошла к бару. Хозяйка открыла незаметную на деревянной панели дверку в стене и вынула несколько коробок сока. «Здорово придумано, — мысленно подивилась я стенному холодильнику. — Чего только не увидишь у наших богачей!» Надо сказать, что роскошная обстановка гостиной была довольно безвкусной. Тяжеловесная мебель, выполненная под дорогую антикварную, почти полностью сливалась с красно-коричневыми стенами. Гармонии, на которую рассчитывали хозяева, не получилось. Не помогали ни шкуры, лежащие и развешанные всюду, где только можно, ни зеркала, ни безделушки. — Слушаю вас. — Налив себе новую порцию виски, Замуруева прошла к дивану и устало плюхнулась на него. На ее простом, даже грубом лице я не заметила следов переживаний и слез. Она казалась совершенно невозмутимой. Ее голос ни разу не дрогнул, взгляд не увлажнился. Да уж, гонора и заносчивости ей занимать не приходилось. — Я уже представлялась, поэтому повторяться не буду, — уверенным голосом начала я, присев неподалеку на низкое широкое кресло. — Хотя для меня было полной неожиданностью известие, что вы знаете, кто я. — Станислав звонил мне, говорил о вас. — Замуруева опрокинула в рот виски и, слегка поморщившись, шмыгнула своим утиным носом. — Вы были Лешкиной подружкой? Она тупо посмотрела на меня. Сестра Ложкина явно относилась к тем людям, кто не терпит противоречий со стороны кого бы то ни было. — Нет, я не была его, как вы выразились, подружкой… Замуруева недоверчиво усмехнулась и икнула. Я подумала, что те две порции виски, которые она махнула в моем присутствии, не первые и не последние в ее дневном рационе. — Странно, — с рассеянным видом произнесла она, — я так к этому привыкла… Вас, наверное, удивляет, что я не реву, не бьюсь в истерике… А мне, знаете, все это жуть как надоело. И прислуга надоела, и тусовки Лешкины, и рестораны, и его постоянные отлучки. Но теперь, — в ее голосе послышались всхлипы, — теперь он отлучился навсегда.