— Тебе нечем думать и незачем, - лучше выпей ещё и потанцуй с кем-нибудь, - муж благосклонно кивнул седому старику, который уже минут пятнадцать не сводил с меня глаз. Пришлось подчиниться и позволить стареющему лавеласу облапать мои бёдра потными руками во время танца — На втором этаже есть приватные комнаты, - осипшим голосом прохрипел дед мне на ухо. – Я не займу много твоего времени. — Мне жаль, но у меня есть муж и он вряд ли одобрит настолько тесное общение с вами, - попробовала отстраниться от старика и переложить его руки на талию, но он снова опустил их ниже и ущипнул меня за левую ягодицу. — Без согласия твоего мужа я бы не предлагал тебе уединение. Я обернулась и встретилась глазами с Соколовским, тот кивнул, строго прищурившись. Он явно догадался, о чём ведётся беседа во время танца. Что же делать? На несостоявшейся свадьбе сотни гостей, кто-нибудь да заметит, что я заперлась в приватных комнатах с чужим мужчиной. Заниматься с ним сексом совсем не хочется, но мне бы не составило особого труда потерпеть несколько минут ради возвращения на перевоспитание. Вот только если Соколовский именно этого от меня и хочет, значит, на его гнев не стоит рассчитывать. Наоборот. Муж будет использовать публичную измену во время бракоразводного процесса в будущем. Скорее всего, таким же образом он избавился и от своей первой супруги. — Мне нужно посетить дамскую комнату, - после небольшой паузы ответила старику, вырвалась из его объятий и убежала. Спасительное пристанище! В этот раз не буду ни с кем разговаривать, даже с Настей. Пусть Соколовский делает со мной всё, что захочет. Я не собираюсь ему помогать топить меня. Ворвавшись в кабинку, я заперлась изнутри и отдышалась. Надеюсь, эта проклятая невестой свадьба закончится очень скоро – не могут же люди праздновать чужую трагедию до глубокой ночи? Дождусь, когда музыка затихнет, и незаметно прошмыгну к выходу. Если повезёт, муж даже не заметит моего отсутствия. Но время шло, а народ даже не думал расходиться. Несколько раз кто-то настойчиво стучался в оккупированную мной кабинку. Пусть ждут. Я дала себе слово оставаться здесь до самого конца мероприятия. Спустя часа четыре бесконечный гул женских голосов в дамской комнате утих, но музыка продолжила играть. Вероятно, музыкантам заплатили за работу до определённого времени и они никуда не денутся, даже если казино совсем опустеет. Пора выходить. Я поправила складки на платье, немного размяла затёкшие от долгого сидения мышцы и вышла из туалета. О чём тут же пожалела. Женщин действительно не было видно, зато мужчины остались почти все. Они пили коньяк, курили сигары, играли в карты. Моё внезапное появление заставило всех обернуться. Даже музыканты начали играть тише, а потом и вовсе наступила полная тишина. Похоже, я сильно облажалась. Покинуть казино незаметно теперь точно не получится. — Ты что здесь делаешь? Я тебя везде искал. Надеялся, ты уехала домой с водителем своей подружки. Он знает о Насте? Откуда? Следил за мной? — Нет. Я была... — Почему ты отказала Фёдору Алексеевичу? — Я не отказывала, просто... — Тебе в школе не объясняли, что будет, если женщина останется в мужском обществе после полуночи? – он перебивал меня без конца, но говорил без упрёка, скорее с волнением в голосе. — Нет, не понимаю, что происходит. Почему они все на меня так смотрят? — Даш, ты сама виновата. Я больше не могу ничего сделать для тебя. Вот, держи, - он остановил официанта и протянул мне стакан водки. – Выпей и постарайся ни о чём не думать. — Валер, ты не можешь... Я не знаю... Я не хочу... Глава 22 Мужчины после двенадцати ночи больше не обязаны контролировать свои инстинкты. «Кто не спрятался – он не виноват». Сломавшаяся на дороге машина, пожар в доме, заставшая врасплох непогода – всё это не имеет значения. Охранники, мужья и даже отцы не имеют права вмешиваться. Им остаётся только наблюдать... Но в школе нам об этом не рассказывали. Не знаю, умышленно или нет. Такие правила правительство придумало, чтобы сдержать бунт недовольных. Теоретически любой мужчина может получить женщину. С полуночи до шести утра нет никаких ограничений. Главное, найти на её плече штрих-код с датой рождения и убедиться в совершеннолетии будущей жертвы. А ещё количество насильников не должно быть больше двенадцати. Не знаю, кто придумал эту цифру, но она точно за гранью добра и зла. Настолько, что даже мой муж понимает, насколько мне прямо сейчас будет плохо. Валера явно тянул время, ссылаясь на мою неопытность и неподготовленность. Усадил меня за столик, смешал водку с шампанским и тихим голосом рассказывал о том, что ждёт меня сегодня. — Даш, попробуй напиться и заснуть. Так тебе будет проще. Ты не запомнишь ничего. Я резко отодвинула фужер на край стола, чуть переусердствовала, и он упал на пол. В зале оставалось ещё человек пятьдесят, которые, вероятно, прямо сейчас играют на меня в карты. От судьбы не убежишь… С рождения мне было уготовлено стать призом в лотерее. Брак с Соколовским позволил избежать случайного мужа, но карма всё равно меня настигла, ударив в двенадцать раз больнее. — Помоги мне сбежать! Они же все пьяны. Завтра придумаем что-то. Скажем часы ускорили свой бег, или им померещилось появление меня в ночи. Хоть что-то же можно сделать? Ты однажды изменил правила, женившись на мне. Пожалуйста, у тебя есть связи, помоги! — Нет. Я уже помог тебе, дав время, чтобы подготовиться. Больше от меня ничего не зависит. Право на чужую жену после полуночи – незыблемо. Если его отменить, рухнет вся система. Ты хоть представляешь, сколько юнцов ночами колесят по городу, высматривая в темноте заплутавшую даму? Нет. Не представляю. И даже представить такое раньше не могла! Особо охраняемые государством животные вида «человек женского пола» ночью превращается в объект охоты? Немыслимо. Всё же в школе не случайно нас забыли просветить об этом маленьком нюансе жизни совершеннолетних. Глупо охотиться в пустом лесу. Рано или поздно стимул потеряется. А вот если выпускать в большой мир наивных девчонок, ничего не знающих о праве на чужую жену после полуночи, охота обретёт смысл. Валера, Лидия и даже Настя не посчитали нужным рассказать мне об опасности ночных прогулок. Значит, девочек от Серебряного до Платинового списка, в этой части просвещают. А обычные потерпят – куда денутся. И их мужья переживут. Им и изнасилованная двенадцатью мужчинами жена за счастье. Как после этого живут сами девчонки, никого не волнует. — Я готова, - прервала затянувшееся молчание. – Что нужно делать? — Ничего. Буду ждать тебя дома, - Соколовский резко встал из-за стола. Не ожидала от него такой реакции и от себя тоже. Но продолжать тянуть время, было невыносимо. И без того понятно, что просто так меня не выпустят из казино. Несколько охранников встали в паре метров от меня и были готовы пресечь любую попытку сбежать. Двенадцать победителей уже собрались за одним столиком, бухали и разыгрывали очерёдность. Не хочу упрощать им задачу – пусть подерутся за меня. — Прошу проигравших разойтись по домам, - мой муж поднялся на сцену и взял микрофон в руки. – Сейчас! И сотрудников кухни тоже! Мысленно поблагодарила его. По крайней мере, не будет лишних свидетелей моего позора. Даже представить страшно, каково это – пережить секс с двенадцатью. Но раз власти так решили, значит, я справлюсь. Главное не сломаться и попробовать найти плюсы, один из которых – единение с мужем. Наверное, впервые мы с ним на одной стороне... Дождавшись, когда все «лишние» уйдут, я задрала подол платья и легла на стол. В подвале у меня уже был такой опыт. Подумаешь, в этот раз мужчин будет чуть больше. В конце концов, какая разница? Я ошиблась - разница оказалась огромной. С каждым новым членом боль внутри меня нарастала. Казалось, внутри образовалась огромная мозоль, реагирующая на каждую фрикцию. Я не открывала глаз, сжала зубы, чтобы не начать стонать и после седьмого потеряла сознание. Погрузилась в липкую темноту, заслонившую собой всё – яркий свет, просачивающийся через опущенные веки, тихую музыку, доносящуюся будто бы издалека, хриплое дыхание нависающих надо мной мужчин и ощущение чужеродных органов внутри, сменяющих друг друга. Я не помню, как меня привезли домой. Не знаю, кто раздевал, заботливо уложив в кровать и прикрыв одеялом. Вряд ли это был мой муж или пропавшая старушка. Скорее всего, водитель. Как теперь ему в глаза смотреть? А, впрочем, неважно. Важно, что он положил таблетку аспирина и стакан воды на тумбочку, рядом с кроватью. Вряд ли они помогут сейчас, но это лучше, чем ничего. Вот только физическая боль – не самая большая проблема. Я даже думать о ней не хочу. Главное, чтобы Соколовский остался тем же заботливым мужем, что был ночью. Для него пережитое тоже травма и унижение. Мой первый выход в свет и первый большой позор. Что делают с такими жёнами? Уж точно медаль не дают... Глава 23 — Проснулась? – Соколовский ногой открыл дверь спальни. – У тебя только на сегодня десять приглашений. А ещё даже десяти утра нет! Он бросил на кровать стопку надушенных конвертов. — Что это? – я потёрла опухшие после вчерашнего глаза. — Твои новые подруги, вероятно. За последние два года ты первая стала... – он презрительно сморщился. – Не смотри на меня так. Сама решай, что будешь с ними делать. Я начала по очереди вскрывать конверты и с каждым прочитанным письмом мои глаза расширялись всё больше. Приторные фразы, дешёвые комплименты и приглашения на чай, утренний кофе или вечерний моцион. Все эти девушки и женщины ещё вчера смотрели на меня свысока. Для них я – плебейка, случайно попавшая в Платиновый список. Что изменилось за одну ночь? — Они жалеют меня, - отбросив последнее письмо на пол, спросила Соколовского. Он всё это время стоял напротив кровати и наблюдал за моей реакцией. — Нет. Им любопытно. Знаешь, мы живём в очень скучное время. Ни войн, ни революций, ни эпидемий... Каждый знает своё место. Особенно женщины. Ты для них -тёмная лошадка. Они считают, что ты специально спровоцировала вчерашний инцидент. — Постой! Откуда они узнали? – почувствовала, как щёки наливаются кровью. — Я же сказал – мы живём в скучное время. Кому-то рассказал муж, она позвонила подруге и... — Всё, не продолжай. Не хочу никого из них видеть! – уткнулась лицом в подушку и расплакалась. Почувствовала, как муж присел на край кровати и начал гладить меня по голове. Ему жаль меня. И, может быть, даже немного стыдно. Хотя, это вряд ли. Мужчинам запрещено хорошо относиться к своим жёнам, дабы не потворствовать их порокам, скрытым глубоко внутри. Вчера я совершила огромную ошибку, тем самым растоптав саму себя. Уж лучше бы я согласилась после свадьбы переспать с друзьями мужа. Возможно, тогда Соколовский был бы мне благодарен и даже полюбил бы меня так, как умеет. Но я всё испортила. Вчерашний день сломал две жизни – мою и брошенной невесты. Вот только последней не придётся больше общаться с людьми, видевшими её позор. Она обретёт покой в монастыре, среди себе подобных. Не думаю, что там принято разносить сплетни. — Прекращай рыдать, - Соколовскому быстро надоело изображать доброго папочку. – Иди на кухню и приготовь мне завтрак. Семейная идиллия продлилась от силы пять минут. Мой муж снова стал самим собой и мне напомнил о моих обязанностях. Вот только после инцидента даже сползти с кровати целая проблема. От выпитой мной ранее таблетки никакого толку – внутри всё болит, и любое движение даётся с трудом. — Мне нужен врач, - проскулила я, оставив попытки попасть ногами в тапочки, аккуратно поставленные кем-то у кровати. — А мне нужен завтрак. Со своими женскими проблемами разбирайся сама. — Валерий Александрович, разрешите? – в гостиную зону моих покоев вошёл толи охранник, толи водитель Соколовского. — Ты что здесь забыл? Мужчинам появляться на женской половине запрещено. — Простите. Забыл сообщить вам, что пару недель назад совершил химическую кастрацию. Я взял на себя смелость приготовить вам завтрак. — Это не твоя обязанность, - Соколовский сменил тон. – Вчера была твоя смена? — Так точно.