Оливия подбирает губку и отжимает воду. Если с Лили что-то случилось, то нужно будет отыскать Итана. Смотреть на его сына, разговаривать с ним – это одно, но растить его – совсем другое. И это другое намного труднее. В дверь звонят, и Оливия вздрагивает. Джош напрягается и смотрит на дверь, как изготовившийся к прыжку кот. – Наш обед, – говорит она, вытирая руки и мысленно усмиряя заколотившееся вдруг сердце. Джон настороженно смотрит на нее, потом снова на дверь, наклоняется и хватает рюкзак. – Еда. Бургеры. – Следуя примеру Эмбер, Оливия выбирает слова попроще, сопровождая их понятными жестами. Лицо его разглаживается, он снова опускается на стул. – Я сейчас. Забрав еду, Оливия делит между ними двумя бургеры и жареную картошку. Не считая довольного ворчания Джоша, едят молча. Он жадно расправляется с чизбургером, она возится с чипсами. Неужели он не ел ничего весь сегодняшний день? Телефон снова попискивает, сообщая, что оплата прошла, а у нее возникает идея. – Ты звонил своей маме? Сказал ей, что ты здесь? Он качает головой. – А телефон у тебя есть? Он сует в рот картошку и снова качает головой. Вот же незадача. – Послушай. Воспользуйся моим. – Оливия кладет на стол телефон и подталкивает в направлении Джоша. – Позвони ей. Она, должно быть, беспокоится. Лили убежала, потому что хотела сохранить и оставить ребенка. Следовательно, либо Джош сбежал сам, по собственному желанию, либо с ней случилось что-то, из-за чего им пришлось расстаться. В противном случае Лили вряд ли выпустила бы сына из поля зрения, учитывая его состояние. Джош смотрит на телефон. – Ну же, давай, – подбадривает его Оливия и постукивает пальцем по экрану. Он хмурится. – Ты знаешь ее номер? Номер телефона, ты его знаешь? – Она говорит медленно, с расстановкой, но он лишь хмурится еще сильнее. – Да. – Отлично! Звони ей. – Она подталкивает телефон еще ближе. Джоша больше интересует чизбургер, и звонить он определенно не спешит. Ладно. Можно применить другую тактику. Оливия берет телефон. – Скажи мне ее номер. Я позвоню сама. Он смотрит на нее без всякого выражения, и она снова прибегает к языку жестов, показывая, как набирает номер и разговаривает. Закончив демонстрационный показ, Оливия выжидающе смотрит на племянника. – Какой… номер… у твоей… мамы? Джош откладывает бургер и загибает пальцы. Губы его шевелятся. Оливия наблюдает. Странно, что у него проблемы не только со словами, но и с цифрами. – Пять… девять… – Он останавливается. Опускает руки. Смотрит на бургер. – И?.. – торопит Оливия. Джош отворачивается. Лицо напряженное, но подбородок предательски дрожит. – Ты забыл ее номер? – спрашивает она мягко, чтобы не напугать его еще сильнее. Он смотрит в пол, а она легонько постукивает краем телефона по подбородку. Возможно, Джош и впрямь забыл номер, но тот факт, что он пытался назвать его, говорит о том, что Лили не умерла. Иначе зачем бы стараться? На душе становится легче. – Где она? Он пожимает плечами. – Можешь сказать, почему ты здесь? Как нашел меня? Кто та женщина, которая привезла тебя сюда? После каждого вопроса Джош только сильнее сжимает губы, так что они все бледнее и бледнее. Терпение иссякает, а вот раздражение только растет. Как она поможет ему, если он даже не пытается помочь? – Джош… – Нет. – Послушай… – Нет! – Он затыкает пальцами уши и крепко закрывает глаза. – Нет, нет, нет… – Ладно, ладно. Больше никаких вопросов. – Сердце колотится уже у самого горла, тревога нарастает и вместе с ней страх. Неужели с Лили случилось что-то ужасное? Оливия откидывается на спинку кресла, бросает взгляд на часы микроволновки. Уже поздно. Джош устал, и ей нужно поработать. Если все пойдет как надо, утром здесь будет Лили. Или же Джош сам успокоится и объяснит, что же все-таки произошло. В противном случае придется вызывать полицию или звонить Лукасу. Должен же кто-то знать, что происходит. Джош опускает руки и открывает глаза. – Спасибо… тебе. Оливия вздыхает, уже чувствуя себя виноватой. Как-то так выходит, что она постоянно его огорчает. Она откладывает в сторону телефон и отправляет в рот остатки остывшей картошки. – Пожалуйста. Губа у него дрожит, словно он пытается улыбнуться, и Оливия снова видит в нем Лукаса. Интересно, каким был Джош до того, как с ним что-то случилось? Таким, как Лукас? Непослушным, шутником и непоседой, которого нельзя было не любить? Жаль, что она не познакомилась с Джошем раньше. Глава 5 Лето ‘97 Оливия поднялась рано, между деревьями виднелось серое рассветное небо. Щебетали птички, порхая с ветки на ветку. На металлическом причале поблескивала тонкая пленка росы, воздух дышал свежестью и влагой. Защищаясь от прохлады, она надела толстовку. Вот поднимется над озером солнце, согреет землю, и она снимет свитшот и повесит на перила – до самого вечера, когда упадет температура и на потемневшем небе выступят звезды. От восхода до заката ей достаточно обычно одного купальника. Но не сегодня. Тот день был первым полным днем их третьих шестинедельных летних каникул в доме Уитменов. Утром мистер Уитмен намеревался взять их в тренировочный поход – на случай, если она, Блейз, Лукас и Тайлер захотят прогуляться в ближайшем лесу без него или миссис Уитмен. Усевшись в гамак и свесив ноги, Оливия положила на колени блокнот и, чтобы не терять время, пока мальчики завтракают, начала рисовать Лили, добавив к образу сестры плащ с капюшоном и металлические браслеты. Ее Лили могла летать и была сильнее, чем все они, вместе взятые. Она сражается со злом, и, когда в гневе, от ее боевых воплей разлетаются вдребезги окна. Оливия тихонько хихикнула. Чтобы разбить стекло, никакие супервопли Лили не нужны. Вечером, узнав, что ее не берут в поход, она разразилась такими криками, которые еще и утром звенели в голове. Оливии пришлось засунуть в уши мизинцы, так что барабанные перепонки болели до сих пор. Она носила сестренку на руках, поглаживая ее по спине и стараясь успокоить, а та выла ей прямо в ухо. Потом на помощь пришла миссис Уитмен, попытавшаяся убедить Лили, что в ожидании возвращения Оливии и мальчиков они и сами скучать не будут. Постукивая по земле подошвами новеньких туристских ботинок, Оливия покачивалась взад-вперед. Ботинки ей и Лукасу Дуайт купил после того, как кеды выдержали только три летние недели. Задняя дверь открылась, и на крыльцо, с набитым под завязку рюкзаком, вышел мистер Уитмен. За ним, словно уставшие, всю ночь несшие службу солдаты, плелись Блейз, Лукас и Тайлер – в старых, ношеных футболках, полученных от мистера Уитмена, который хотел поберечь рубашки, поскольку имел на них свои планы. Лукас не потрудился даже пригладить свои торчащие во все стороны вихры. Когда в спину ему подул ветер, на затылке обнажилась полоска бледной кожи. – Готова? – спросил мистер Уитмен, проходя мимо по пути к берегу. – Готова! – Она отложила блокнот и карандаш и начала подниматься. Подбежавший Блейз навалился на гамак, отбросил назад, а потом обхватил ее за талию и помешал встать. – Такая рань, – жалобно заныл он. – Скажи ему, что мы хотим пойти завтра. Тебя он послушает. – Вот уж нет. – Оливия тоже не выспалась. Они допоздна играли в карты, усевшись в центре палаточной звезды. Но сейчас ее ждало приключение, отказаться от которого она не могла и не хотела. Ради этого приключения Оливия уже прочитала справочник по выживанию. – Какая ты зануда. – Блейз сжал ее крепче, удерживая в гамаке, из которого она пыталась выбраться. Запах пасты «Аквафреш» щекотал ноздри. Ей нравился этот запах, и после возвращения домой тем последним летом она попросила мать купить ей такую же пасту как напоминание о Блейзе и счастливых временах на озере. Оливия хитро улыбнулась. – Что? – спросил, прищурившись, Блейз. Зная ее, он уже догадывался, что она что-то придумала. Вместо ответа она вонзила пальцы ему в ребра. Он зафыркал, завертелся, сжался и замахал руками, отбиваясь от нее. – Перестань! Хватит!