Саша поняла – дети находятся здесь, как минимум, двое суток. Истощённые, бледные, заплаканные и очень серьёзные, до холода в жилах. Саша вошла, подняв руки. Лицо ее было спокойно. Никогда еще она не чувствовала себя такой сильной. Отчего-то присутствие детей вызывало в ней какой-то героический подъем. Она украдкой слабо улыбнулась одному из них и помахала рукой. – Мне сказали прийти сюда, – начала говорить она. Тот, кто должен был казнить детей, стоял в углу, держа в руках автомат. На нем была лыжная маска, но было ясно, как ему осточертело тут находиться. «Скорее всего, у него есть сменщик», – подумала Саша. Она спокойно позволила обыскать себя и отобрать шокер. Потом ей сказали отойти к стене. – Ты должна молчать. Ни слова вслух, – предупредил охранник. Саша кивнула, а потом подняла руку. – Никаких вопросов. Она пожала плечами и опять кивнула. «Ему не нравится его задание, но он думает, что у него нет выбора. Заплатили ему очень много, – анализировала девушка. – Его нельзя переубедить, он не поддается внушениям, его нервная система очень крепка. Если он убьет детей, то потом пойдет в бар и напьется до потери памяти, а после просто возьмет свои деньги и исчезнет. Постепенно он забудет этот случай. Он довольно умный, раньше занимался спортом профессионально, знает, что такое дисциплина и самоконтроль, умеет подчиняться приказам. Своей идеологии и принципов у него нет, потому что это только усложняет жизнь. Проще не заморачиваться. Умереть он боится, и это – его слабость. Дети так спокойны еще и потому, что их напичкали каким-то седативным. Они почти не шевелятся». Закончив анализ, она прислушалась к тому, что происходило внизу, на первом этаже. У Саши еще болела голова после сотрясения, мигающий свет фонаря во дворе тускло и безжизненно бился сквозь плотные шторы, на полу медленно горела свеча, и слышался едва различимый гул работающего обогревателя. Неожиданно внизу что-то упало со слоновьей грузностью, дрогнули стекла окон и с противным скрипом подвинулся тяжелый столик по полу Затем раздались странные, надрывающие душу звуки, словно в стенах неожиданно появилось настоящее кентерберийское привидение. Но почти сразу настала тишина, и в ней жуткий черный человек с автоматом прицелился в девушку: – Что там происходит? – Не знаю, меня просто приволокли сюда, как залог, – ответила Саша, спустя короткую, зловещую паузу. Он явно не слишком вслушался в ответ и собрался стрелять. Когда из коридора раздался мерный, медленный звук приближающегося шага, убийца посмотрел в сторону двери. Дверь медленно открылась, и охранник неуверенно опустил оружие. В комнату, едва переставляя ноги, вошел Василий Вячеславович. Он был совершенно цел, но Саша не узнавала его. В полной тишине, из-за которой слышались его отчетливо шаркающие шаги, на ученого смотрели безучастно дети. – Уходи, – произнес он. – Вниз. Ты свободен. Проверь телефон, деньги переведены тебе на счет. Не убирая оружия, охранник достал свой сотовый, чтобы проверить это сообщение. Потом, ничего не говоря, перетянул автомат на спину, открыл окно и стал оперативно спускаться с него по веревочной лестнице. Он был осторожен, но не достиг земли – внезапно в его голову впилась пуля. Руки охранника разжались, и на стене дома остались кровавые брызги вперемешку с серым веществом. Между его глаз возникла черная, рваная дыра третьего глаза, источающая алые слезы. Похоже, Кристиан прикончил его, но никто не придал этому никакого значения. Дети были по-прежнему спокойны, а вот Василий Вячеславович слабо кивнул и закрыл глаза, безмолвно соглашаясь со свершимся. Ужас волной покалывающих иголочек прошелся от ног к затылку Саши, когда она посмотрела в глаза ученого, потому что только страшное, невозможное потрясение могло заставить этого пустого, непроницаемо безразличного человека начать искренне раскаиваться и рыдать. Он сел на колени, уронив руки и посмотрел в окно с выражением опустошающего отчаяния на лице. Что бы ни сделал с ним Кристиан, он не кричал, не угрожал и уж точно не прикасался к нему. Саше приходилось видеть, как ее босс говорит с окружающими – не похоже, чтобы люди доверяли Фишеру или он являлся ловким манипулятором. Кристиан вызывал у всех довольно отталкивающее впечатление, какое-то инстинктивное напряжение жертвы, был груб, бестактно прямолинеен. – Дети… свободны? – тихо спросила Саша. Она, крадучись, прошла мимо него и забрала у стены электрошокер. Сняв насадку, она прицелилась в ученого, но тот лишь посмотрел на нее удивленно. Впрочем, почему-то опять не выдержав ее взора, он опустил голову и слабо кивнул, мол, стреляй, если хочешь. – Идите за мной. Всё хорошо, – с улыбкой прошептала Саша, оборачиваясь к детям. Они слегка оживились, некоторые расплакались. Какой-то мальчик обнял девушку, а потом взял ее за руку. Сопровождаемая семью детишками, она стала спускаться на первый этаж. Но, остановившись на середине лестницы, спросила громко: – Крис, можно мы спустимся? – Да… – она едва услышала ответ, до того он был тихий. Кристиан неподвижно стоял к ней спиной. В руке его уже не было пистолета. – Скажи, что ты в порядке, – потребовала она, не заметив, как всё еще держит палец на кнопке активации шокера. Детектив с рассеянной медлительностью, так не свойственной ему, направился к дивану Он сел туда, закрыв лицо руками. Саша сказала детям подождать ее и подошла к Кристиану, решив, что ему плохо или он ранен. – Не смотри на меня, – сказано было ей сухим, безжизненным голосом автоответчика, которого Саша и не подумала послушаться. Она решительно подошла и села перед ним, чтобы проверить его пульс. Она коснулась его запястья и нажала большими пальцами на бледно-голубую линию – его сердце стучало поразительно медленно, в районе сорока пяти ударов в минуту. Как и в прошлый раз, зрачки Кристиана были ненормально расширены, а мимика лица обрела восковую неподвижность трупа. Он перевел внимание на девушку, и тогда ее внутреннее чутье, отточенное не хуже интеллекта ее босса, снова почуяло вместо привычной безопасности стены, прятавшуюся тьму. Саше очень захотелось подсмотреть туда, но она отвела взгляд, устояв перед силой собственного любопытства. Кристиан неосознанно опустил голову ей на плечо, как положил бы ее на подушку, но Саша не ощутила привычного отторжения. Она восприняла его как очень уставшего человека, которому в эту секунду нужна была опора. – Знай, что они – реальны, а не метафоричны. У каждого символа есть его вещественное олицетворение – таков закон. Подобным тоном мог говорить воздух или стены, но голос принадлежал Кристиану. Спустя всего несколько секунд молчания, он отодвинулся от своей помощницы с легким недоумением, потер лоб, осведомился провокационно: – Вопросы? – Я их не задам. Пригвоздив ее к месту взором, Кристиан заставил себя подняться. * * * – Я предупреждал тебя, Кристиан. Если наша цель придет сдаваться сама… – услышал Фишер голос отца в телефонной трубке. Детектив сидел в машине вместе с Сашей, которая рассматривала электрошокер у себя в руках. – Это сделал не я, – спокойно ответил он. – Не ты? Интересно, кто? – Не знаю. Пусть твои люди сами приедут на место и увидят. Кстати, где вы нашли вашего подозреваемого? – Ты издеваешься?! Это мог быть только ты! Кристиан отвел руку с телефоном от уха. – Не психуй. Потом позвони, скажи, как всё прошло. В это самое время группа людей в траурно-черных, маскировочных костюмах оперативников вбежала в дом ученого. В центре гостиной рядом с детьми и абсолютно обезвреженным преступником стоял незнакомец. У него были слегка вьющиеся, светлые волосы, опускающиеся на плечи. Он обернулся несколько рассеянно, глядя на бойцов специального назначения. Незнакомец простодушно, дружелюбно улыбнулся, поднимая руки, в одной из которых было сжато удостоверение, заставившее гостей немедленно умерить их пыл. – Спокойно, ребята. Я уже обо всём позаботился. Повезло, что у меня тут возникли дела, иначе детишкам пришлось бы несладко. – Михаил Дмитриевич, – глава группы подошел к странному блондину в аккуратном, деловом костюме, – какова обстановка? – Один труп, но все дети целы. Всё хорошо. Через некоторое время тот, кого звали Михаилом Дмитриевичем, печально посмотрел на экран своего тонкого мобильного телефона. Он щелкнул на значок мейла. У него был никнейм VEIDER. Новых писем не поступило. Он всё же написал Кристиану: «Я всегда рад помочь тебе». Впрочем, он знал, что Фишер не ответит. Он и не был обязан это делать. – Кто это? Тот, кто приехал потом… – сказала Саша, наконец, прерывая молчание. – Ты просто проигнорировал его. Даже не взглянул. – Он мне должен, – коротко ответил Кристиан. – Да, но… – Это всё, что ты должна знать. – Но он, похоже, был немного рад тебя видеть. И он не производит впечатления плохого человека. Кристиан стиснул руль: – Помолчи, Александра! Она пожала плечами: – Главное, что дети теперь в безопасности, и эта история закончилась. Я жутко голодная. Тут был указатель о кафе через пару километров.