Этот завтрак был еще хорош тем, что помимо голода мне удалось удовлетворить любопытство, совсем немного, но все же. — Зачем вообще тебе принимать пищу, — первым вопросом, который я задал после взаимных приветствий, был именно этот. — Если твое тело в ней не нуждается и не использует для себя? — Как ты думаешь, где ты находишься? — девушка лукаво улыбнулась, но чувство, что меня ожидает серьезный разговор, не позволяло полноценно расслабиться. — В твоем кабаре, — назвать это дорогое место стриптиз-баром, как в том фильме про бар «Гадкий Койот», показалось мне неуместным и неправильным. — Почти правильно, не считая того, что это называется «Клуб», — Августа рассмеялась. — А еще ты находишься внутри искусственно созданной Локации. Тут нет мобов, нет квестов. Зато есть я. — И кто же ты, в таком случае? — смутная догадка, помноженная на неудачный результат сканирования, забрезжила на горизонте. — Оцифрованное сознание в теле из наноботов, — и Августа, не дожидаясь моей реакции, прямо на глазах стала менять свою внешность. При этом на пол осыпалось некоторое количество черного песка. Это были отработанные боты. В невероятном количестве. — Мрак и пепел! Вот это да! — поддавшись эмоциям, я потянулся вперед и легонько схватил ее за руку. Неизвестный объект Опознание невозможно Желаете дать название объекту? Внимание, опубликовать данные о находке невозможно. Она снисходительно улыбнулась, глядя на меня, и с неохотой руку пришлось убрать. На ощупь она была как живая. — Я попала под первую Волну. Ту самую, которая все разрушала на своем пути, превращая города в черный песок. Она не превращала людей в слизь, но действовала ничуть не добрее. И поверь мне, выжить было очень сложно, — она помолчала, молча переложив на столе ложечку и салфетку. Просто ради паузы, как сделал бы обычный живой человек. — Да и выживание, по сути, зависело совсем не от меня, а от воли случая. Я даже не могу утешиться тем, что некоторые из нас приглянулись той Силе, что создала Волну Экспансии, как это любил говорить один мой знакомый, прошедший такую же перестройку — Это страшно. И необычно. В нашем мире подобными секретами делиться не принято. Все больше убеждаюсь, что ей действительно отчаянно требуется моя помощь. — Психика тоже, естественно, изменилась. Да и кто бы смог остаться нормальным после того, как рассыпался на полигоны и тут же восстал из черного песка, подобно мифическому Фениксу? Даже Сержант изменился, хотя ему было в каком-то роде и проще — он просто мутировал. — Мрак, — что еще можно сказать на ее откровения, я не знал. Выражать соболезнования или жалость? Так она не умерла окончательно, хотя и могла, а значит это будет не совсем уместно. Опасаясь спугнуть ее откровенность, просто промолчал. И она тоже молчала, глядя в стол и теребя пальцами десертную ложечку. Похоже, сказала все, что хотела, или не решается попросить помощи. Интересно, какой пусть она выберет? Шантаж, торговлю или давление на жалость? Если скажет прямо, я поставлю ей жирный плюс. — Мне нужна твоя помощь, Майк. Ну надо же. Что ж, плюсик тебе, Выдра. — Теперь, когда нет отца, некому поддерживать мое существование вне локаций. А я очень хочу быть не только живой, но и независимой. В каком-то роде ты мне должен из-за этого, хотя можешь и не признавать долга. А, нет. Все же шантаж, завуалированный, в рамках манипуляции, но все же. — Но ты поможешь мне не зря — я буду тебе хорошим другом. Думаю, у нас получится дружить. Вспомнил, что где-то слышал, мол, дружить могут только равные, но молчал. К сожалению, ее цели шли в разрез с моими. Если я сделаю, что хотел, то возможно, ее существование прервется. Хотя… Вполне может быть, что как раз она-то и выживет благодаря своей прочной связи с Экспансией Нанитов. — Как я могу быть уверен, что ты не затаила зла на меня и не собираешься воткнуть нож в спину? — звякнув ложкой о блюдо, недоверчиво спросил Августу. Если бы это был живой человек, и враг, я бы заставил Нейро анализировать каждый жест и дерганье глаз, а так… ну, что-то да узнаю. — Разве ты не хочешь мне отомстить? Я ни разу сам прямо не согласился, что убил ее отца. Вел себя в духе «бесполезно тебя убеждать, что это не я» и старался формулировать речь в форме «ты думаешь, что это так». Зря что ли я смотрел столько шпионских детективов? Но этот спектакль изначально был обречен на провал. Августа помолчала, глядя на меня с ничего не выражающим лицом. — Майк, а ты любишь своих родителей? От такого невежливого вопроса я поперхнулся и закашлял. — Любишь? — настойчиво спросила она, наклоняясь в мою сторону всем телом. — Ну да, конечно, — не очень уверенно ответил я, пытаясь просчитать, что ей опять от меня понадобилось. — Ты хотел бы, чтобы они жили долго-долго? — Да! — А как часто они не одобряли твои начинания, или ограничивали твою свободу или действия? Чуть не выругался. Сдержался и ответил взвешенно и отстранённо: — Августа, при все уважении, какое тебе дело до моих отношений с родителями? Она откинулась и приподняла открытую ладонь: — Извини, я просто пытаюсь проиллюстрировать свои чувства, чтобы ты понял. Вот представь себе, что они тебя удерживают дома, то и дело переходя от навязчивой заботы к поучениям и занудству? Представил? А теперь представь, что это длится не день и не два, а годами. Год, два… десять? Я закрыл глаза и честно представил. Да, пришлось почти всю жизнь прожить в закрытой локации, где по сути был ограничен в передвижении. Но сейчас, когда я уже начал познавать мир самостоятельно, такого бы конечно не потерпел. Взрослый и самостоятельный человек, в конце концов! — Представь. Изо дня в день тебя считают слабым, несамостоятельным ребенком, уязвимой девочкой, которую нужно оберегать и поучать. И лишь изредка предоставляется возможность, и то в качестве эксперимента, воспользоваться чужим телом, чтобы посетить мир. Да, Майк, я любила отца, и с ним иногда было интересно. Но я периодически сбегала, и ты можешь не верить, но я тебе даже благодарна за то, что освободил меня наконец от этой гипер-опеки. Я буду скучать по нему, и мне грустно. Но также я рада, что могу теперь спокойно заниматься своей жизнью. Он меня многому научил, я ему благодарна. Но я давно уже взрослый человек, а он этого не хотел понять. С трудом смог уместить в голове эту двойственность. Не это ли пресловутая женская логика? Или это и есть лицемерие? И тут же понял — нет, это не лицемерие, напротив, Августа предельно искренняя и честная перед собой, и поделилась со мной своей искренностью. Это даже как-то подкупало. С другой стороны, она же прямо сказала, что психика претерпела изменения, и думает теперь девушка больше как компьютер, чем подверженный чувствам и эмоциям человек. — Ты, наверное, сейчас ищешь ответ на вопрос, как любовь к родителям может совмещаться с равнодушием от их смерти? Так? Я неопределенно повел плечами. Да, как-то не укладывается в голове. — Мир не делится на черное и белое, — вполне натурально вздохнув, произнесла она неоднократно слышанную мной банальность. Я бы и рад ее понять, но пока что всё вокруг, кроме Общины, для меня было окрашено в темные цвета. Впрочем, — вспомнил Иру, Онри, трупы в машине, — и Община тоже. Черное, белое — и только мои патроны отделяют в итоге одно от другого. Впрочем, девушке незачем было знать, что я думаю на этот счет. — Майк, ты ведь был в гостях у отца, — внезапно спросила Августа. — Видел там девушку? Я смутно припомнил блондинку, которую Береговой посадил с нами за стол, а потом выгнал из-за каких-то ее неловких слов, и кивнул. Я тогда еще раздумывал — это какая-то его воспитанница или просто любовница? — Это должно было быть мое новое тело, — без улыбки сказала Августа, пристально глядя мне в лицо. — Понимаешь, он был готов ради меня на все. Буквально. На все. И я тоже готова на все — но только ради своей свободы. Тут она взяла в руки серебряный кофейник, и спросила, мило улыбнувшись: — Кофе? * * * — Ну все, парень, вот здесь мы с тобой расстанемся, — невысокий боец в комбезе и шлеме, лица которого я так и не увидел за всю дорогу, махнул рукой, указывая путь на запад. — Вон видишь, торчат крыши и железки на песке? Тебе в ту сторону. Здесь уже можно было уловить запах моря, а степь под ногами перешла в сплошные прибрежные солончаки с песком, которые будут тянуться еще несколько километров. Дальше крохотный караван из трех машин не пойдет, им в другую сторону, на юг. — Спасибо, приятель, — я тоже махнул рукой. — Доброго пути. Эти люди, которых Августа через посредника уговорила меня подвезти до прибрежного заброшенного поселка с причалом, направлялись куда-то в Узбекистан. Им было по пути, поэтому получилось приемлемо: не бесплатно, конечно, но и недорого. Хотя, учитывая мой прошлый опыт, под конец я все ждал от них какой-то подставы. Было б не удивительно, если бы меня пожелали ограбить и убить. Однако в этот раз люди оказались либо честными, либо действительно дорожили контактами с Августой и не решились напасть. Ну не может же такого быть, чтобы они просто оказались просто порядочными и нежадными, правда? Тем не менее, хлопнула дверца машины, тихо урчащий мотор запыхтел, затем взревел на всю степь, и машины рванули на юг, оставляя за собой шлейф пыли. Надо же. Удивлен. — Нейро, дай маркер направления. Перед глазами тут же появилась условная схема с красной точкой и трекером. Развернувшись спиной к розовеющему на востоке небу, двинулся туда, куда движется солнце — к закату. Вполне может быть, что дойдем мы одновременно — оно за край неба, а я за край моря. Августа не стала выделять мне какое-то сопровождение. Мотивируя это тем, что и так достаточно привлекла ко мне внимание, чтобы те, кому интересно, заставили себя скрипеть мозгами на тему: а что это за парень с протезом? зачем он понадобился Баядерке? Не прижать ли его в уголке, чтобы душевно поговорить? Однако она указала мне место, где можно было сесть на быстроходный морской катер, чтоб за четверть суток добраться на другой берег Каспия, к дагестанскому берегу. И вот теперь мой путь лежал буквально за край моря. Нужно было найти вход в одну странную локацию. Августа утверждала, что первый этап не составит трудностей, так как место довольно известное в узких кругах. Открытое всем штормам и туристам, хотя и опасное в силу обветшалости конструкций. Еще до экспансии туда возили экскурсии. Что же мне понадобилось на южном берегу Каспия, если предположительный район падения корабля находился совершенно в противоположной стороне — где-то на северо-востоке степей Казахстана? Такой вот бывалый из меня получается путешественник потихоньку. Для того, кто всю жизнь провел в закрытой общине, намотать подобный километраж уже подвиг. Триста километров туда, триста сюда — бешеной собаке семь верст не крюк, как говаривала тетя Илона, мать Иришки.