ВСЕ ЧУВСТВА И МЕЧТЫ СВОИ ТЫ МНЕ ИХ ВЫСКАЖЕШЬ ЕДВА В НАРУЖНЫЙ МИР УЙДУТ СЛОВА НО ТАМ СПАСЕНЬЯ НЕ НАЙДЕШЬ МЫСЛЬ ИЗРЕЧЕННАЯ ЕСТЬ ЛОЖЬ ТАМ ЗНАЕТ КАЖДЫЙ МАЛЬЧУГАН ДЛЯ НИХ НАШ МИР ОДИН ОБМАН А МЫ ДЛЯ НИХ ГЕРОИ КНИГ ТЫ НЕ РАССЧИТЫВАЙ НА НИХ ИНОЙ ЧИТАЕТ ДЕНЬ И НОЧЬ НО РАЗВЕ МОЖЕТ ОН ПОМОЧЬ СЛОВА МОИ ЛЕГКО ПРОЧЕСТЬ ТРУДНЕЙ ПОВЕРИТЬ ЧТО МЫ ЕСТЬ НО ТЫ НЕ СЛУШАЕШЬ ЗАПРЕТ ИДЕШЬ КО МНЕ ВОЗВРАТА НЕТ ИЗ ЭТИХ СТЕН НЕ ОБЕССУДЬ ВЕДЬ ЭТО ТВОЙ ПОСЛЕДНИЙ ПУТЬ Детская Королева миновала эту последнюю перекладину-строку, вздохнула и поглядела вниз. Ее белое длинное платье разорвалось, в нем торчали занозы от буквенной лестницы. Она очутилась перед круглым отверстием в яйце и проскользнула внутрь. Отверстие тотчас захлопнулось за нею. Она очутилась в темноте. Долгое время не происходило ничего. — Вот и я, — сказала она тихо. Ее голос эхом отразился от стен, как в большом зале, — а может, это отозвался другой голос теми же словами. Постепенно она привыкла к темноте и различила красноватое свечение. Оно исходило от раскрытой книги, которая парила в воздухе посреди помещения. Снизу был виден переплет. На нем, как на АУРИНЕ, изображались две змеи, заглатывающие хвосты друг друга. Внутри образованного ими овала стояло название: БЕСКОНЕЧНАЯ КНИГА. • Мысли Бастиана смешались. Ведь именно эту книгу он сейчас читал. Он еще раз взглянул на переплет: она. Но как книга могла появиться сама в себе? • Детская Королева подошла поближе и увидела лицо склонившегося над книгой человека, слегка освещенное голубовато-зеленым светом. Лицо было изрыто морщинами, как кора древнего дуба. Глаз было не различить. Капюшон монашеского одеяния опускался на лоб, в руке он держал стержень, которым писал. Детская Королева молча глядела на него. Он, собственно, и не писал, а нежно водил стержнем по пустой странице, при этом буквы и слова возникали сами собой. Детская Королева читала, и там появлялось именно то, что происходило в настоящий момент: «Детская Королева читала, и там…» — Все, что происходит, — сказала она, — ты записываешь? — Все, что я записываю, происходит, — был ответ тем же низким, глухим голосом, который она уже слышала как эхо собственного. Странно было то, что старик из Странствующей горы не размыкал губ. Он записывал ее и свои слова, а она их слышала — но так, как будто вспоминала, как он только что произнес их. — Ты и я, — спросила она, — и вся Фантазия — все в этой книге есть? Он писал, и одновременно она слышала его ответ. — Не так. Эта книга и есть вся Фантазия и ты и я. — И где эта книга находится? — В книге, — был ответ, который он как раз записывал. — Тогда это только иллюзия и видимость? — спросила она. И он записал, и она услышала: — Что показывает зеркало, которое отражается в зеркале? Ты знаешь это, Золотоглазая Повелительница Желании? Детская Королева помолчала, и старик записал, что она помолчала. — Мне нужна твоя помощь, — сказала она. — Ты — память Фантазии и знаешь все, что произошло до этого самого момента. Скажи, ты не мог бы пролистать твою книгу вперед и узнать, что будет? — Там пустые страницы. Я могу вернуться назад и посмотреть, что было. Я могу читать то, что в это время пишу. И я знаю это лишь постольку, поскольку читаю. Я записываю все, что произошло. Так Бесконечная Книга пишет сама себя моей рукой. — Значит, ты не знаешь, для чего я пришла к тебе? — Нет, — услышала она его голос, пока он писал. — Но лучше бы ты не приходила. Здесь все приобретает окончательность и необратимость — и ты тоже не исключение, Золотоглазая Повелительница Желаний. Это яйцо — могила и склеп. Ты вошла в память Фантазии и больше не сможешь покинуть это место. — Любое яйцо, — отвечала она, — это и начало новой жизни. — Верно, — записал и сказал старик, — но только если расколется скорлупа. — Ты можешь его открыть. Ты же впустил меня. Старик отрицательно покачал головой и записал это. — Яйцо открыла твоя сила. Но поскольку ты теперь здесь, ты больше не имеешь этой силы. Мы заточены тут навсегда. Это конец Бесконечной Книги. Детская Королева ничуть не встревожилась и даже улыбнулась. — Ты и я, — сказала она, — мы действительно ничего больше не можем. Но есть один, который может. — Сделать новое начало, — записал старик, — может только человеческий ребенок. — Да, — подтвердила она, — человеческий ребенок. Старик медленно поднял взгляд и впервые посмотрел на Детскую Королеву. Этот взгляд будто исходил из другого конца Вселенной — из такой дали, из такой тьмы он глядел. Она отвечала ему взглядом своих золотых глаз, казалось, то было молчаливое соизмерение сил. Наконец старик снова склонился над книгой и записал: — Не переступай поставленных тебе границ! — Я не переступлю, — ответила она. — Но тот, о ком я говорю и кого жду, давно уже перешел их. Он читает книгу, которую ты пишешь, он воспринимает каждое слово, которое мы произносим. Потому он с нами. — Верно, — послышался голос старика, пока он писал, — он тоже теперь принадлежит Бесконечной Книге, это его собственная история.