Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 11 из 50 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Приятная атмосфера была нарушена только один раз за все время обеда, когда Милдред заметила отсутствие сына. — Надеюсь, Джефри скоро придет, — тихо сказала она мужу. Полковник покачал головой: — Не сомневаюсь, он разгуливает с какой-нибудь девицей или ищет неприятности на свою голову в этом новом заведении на Хай-стрит. — Ты же знаешь, у него такой живой характер. — Ему известно, что по воскресеньям мы всегда обедаем в это время. Теперь до вечера он ничего не получит. Беда невелика. Может, хотя бы пустой желудок научит его хорошим манерам? Какое-то время разговор велся на общие темы, и Дебора иногда знаками объясняла Уолтеру, о чем идет речь. Постепенно мужчины заговорили об отношениях между английскими и французскими колонистами. — Конечно, вам это может показаться громкими словами, — заметил Авдий Дженкинс, — но я считаю, что во всем виноват король Людовик[17]. Он называет себя истинным христианином, но поступки его далеки от христианских. Я беседовал с французскими беженцами-гугенотами, и если все, что они говорят, правда, то еще год назад он отменил Нантский эдикт и теперь преследует людей только за то, что они протестанты. Даже святые отцы из Квебека боятся фанатизма Людовика. Одно упоминание Людовика XIV взбудоражило сидящих за столом. Кое-кто даже прикрыл рукой рот, дабы не выражать собственные мысли в присутствии дам. — Насколько я понимаю, преподобный отец, вы расцениваете наши разногласия с французами как столкновение людей с различными религиозными убеждениями, — обратился к собеседнику полковник Уилсон. — Но мне думается, что канадские французы оказались в не менее трудных условиях, чем мы с вами, и вряд ли перенесли сюда прежние религиозные предрассудки. — Тогда почему они ненавидят нас, сэр? — спросила тетушка Ида. — Вы же знаете, что они дают алгонкинам, оттава и гуронам спиртное и оружие, чтобы те воевали с нами. — Причина довольно проста. Французы хотят получить как можно больше земли и пытаются захватить ее у нас. — А мы разве не хотим получать новые земли? — вступила в разговор Дебора. — Есть англичане, которые рассуждают так же, как французы. Но ни те, ни другие не могут понять, что большую часть Нового Света еще только предстоит заселить. Места хватит и здесь, и в Канаде — до самого Тихого океана. — И все останутся довольны, — заметила Дебора. — Кроме индейцев. Тетушка Ида рассердилась: — Прекрати болтать всякие глупости! — А я согласен с Деборой, — ответил полковник. — Французы куда умнее нас ведут себя с индейцами. Они с радостью приглашают их в города и поместья и сами подолгу живут в их деревнях, перенимая местные обычаи. И если мы хотим привлечь на нашу сторону хотя бы один крупный индейский народ, мы должны полностью изменить свое отношение к ним. — Вы говорите о союзе некоторых племен с французами, полковник? — спросил Авдий Дженкинс. — В какой-то мере. Гуроны и оттава надежные союзники французов, но мы могли бы попытаться наладить отношения с алгонкинами. Скажу больше: по мере того как наша граница будет отодвигаться на запад, к Нью-Йорку и Олбани, нам придется думать о сотрудничестве со всеми ирокезами. — Они же самые дикие и кровожадные — как же можно делать их нашими союзниками? — Другого выхода просто не будет. Ирокезы — самый многочисленный и сильный народ во всей Северной Америке. Если французы сумеют договориться с ними раньше нас, о Новой Англии можно забыть. Король Людовик не успокоится до тех пор, пока не получит все наши земли. Так что нам просто необходим крепкий союз с сенеками, могауками и другими ирокезами, иначе в Северной Америке не останется ни одного мужчины, женщины или ребенка, говорящего по-английски! Во второй половине дня Дебора, тетушка Ида и Уолтер вернулись домой, в скромную бревенчатую хижину на крутом восточном берегу реки Коннектикут. За последние годы Иде пришлось продать большую часть земли, оставшейся после смерти мужа, оставив всего несколько ярдов под огород. Она зарабатывала на жизнь ткачеством и шитьем, обучая тому же Дебору. В доме, не считая пристроенной кухни, была всего одна большая комната, где Элвины ели, работали и проводили почти все время. Часть комнаты отгородили под спальню для тетушки Иды и Деборы. Спаленка Уолтера была на чердаке, а дальний угол служил кладовой. Домик был маленький, но уютный. Огромный камин давал достаточно тепла, ветер не проникал в щели, а застекленные рамы — роскошь, которую немногие поселенцы могли себе позволить, — летом вынимали, в случае дождя закрывая окна промасленной бумагой. У дверей лежала записка. Соседка приглашала миссис Элвин обсудить фасон свадебного платья для дочери. В воскресный день не стоило начинать работу, но разговаривать не возбранялось, и тетушка ушла. Уолтер читал у себя наверху. Дебора достаточно хорошо знала брата, чтобы не верить в большую часть того, что болтали о нем злые языки. Мальчик не был ни глуп, ни ленив и вопреки недугу как мог старался пополнять свои знания. Девушка выпустила лошадей на маленькое пастбище, потом поставила двуколку в сарай и налила воды цыплятам. Еще одно ведро нужно было отнести в дом, чтобы было чем умыться на ночь. Все еще думая о разговоре за обедом, Дебора поставила ведро у камина. Вдруг в комнате послышался шорох. Дебора обернулась и замерла. Прямо перед ней стоял Джефри Уилсон. Судя по блестящим глазам и отвратительному запаху, он действительно провел большую часть дня, распивая ром в одном из баров. — Ты, кажется, удивлена? — Джефри хрипло рассмеялся. — Люди обычно стучат, прежде чем войти в дом, — жестко сказала Дебора. — Ну, я-то вошел уже давно — как только ушла старая ведьма, а ты отправилась на пастбище. — Не смей называть мою тетю старой ведьмой! — Я мог бы назвать ее и похуже, — хмыкнул Джефри и подошел ближе. — Что тебе надо? — Тебя. Дебора отскочила, стараясь не показывать охватившего ее страха. Уолтер все равно не услышит, если позвать на помощь, да и как мальчик смог бы ее защитить? Соседи далеко, так что рассчитывать можно только на себя. Джефри никогда не проявлял к ней особого интереса, но тут Дебора вспомнила, как он смотрел на нее у церкви сегодня утром, точно только что заметил, насколько девушка красива. — Ты пришел не по адресу, — заговорила Дебора, не зная, как отделаться от незваного гостя. Джефри широко улыбнулся: — Ты же знаешь, кто я такой! Любая девчонка в Массачусетсе с радостью пойдет за меня… — Извини, но я не любая. Мне такого счастья не надо! Девушка взяла стул и поставила его перед собой. Джефри просто отшвырнул его в сторону. Дебора шаг за шагом отходила назад и, только оказавшись у окна, сообразила, что попала в безвыходное положение. Следовало с самого начала идти к двери. Но было уже поздно. Джефри прижал девушку к окну. — Я нахожу ваше поведение отвратительным, сэр. Может, вам лучше навестить то самое новое заведение? — Я заглянул туда, но оставил все денежки в баре, так что пришлось уйти ни с чем. И потом, я так давно мечтал помиловаться с тобой. Ты не находишь, что я восхитителен? — Не вижу в вас ничего восхитительного, сэр. — Так я расскажу тебе кое-что, чего ты обо мне еще не знаешь. Джефри положил руки ей на плечи. Дебора оттолкнула его. — Вы не можете сказать или сделать ничего такого, что мне понравилось бы! Пожалуйста, уходите. — Что ж, я заставлю тебя быть со мною поласковее. Что скажешь, если я предложу тебе отрез чудного индийского шелка? Тебе должно понравиться. — Я откажусь, — с обычной прямотой заявила Дебора. — Я ни от кого не принимаю подарков. И потом, этот шелк не твой, а твоей матери. Ее слова взбесили Джефри, он снова схватил девушку за плечи и начал трясти. Деборе очень хотелось вцепиться парню в лицо, но она боялась разозлить его еще больше. Джефри всегда был задирой, обижал маленьких и слабых, к тому же сейчас он слишком пьян. Начни девушка драться, он просто возьмет ее силой. Джефри сжал ее обеими руками и впился губами в шею. Дебора отчаянно извивалась, пытаясь вырваться, как вдруг почувствовала в руке что-то холодное. Она повернула голову. Под окном, с огромными от ярости глазами, стоял Уолтер, протягивая сестре нож с костяной рукояткой, которым они обычно резали мясо. Каким-то образом мальчик догадался о визите незваного гостя, спустился по наружной лестнице и принес с кухни нож. Мысленно поблагодарив брата, Дебора стиснула рукоятку и приставила нож к груди Джефри. Молодой человек разжал пальцы: — Где, черт бы тебя побрал, ты взяла эту штуку? Дай сюда! — Попробуй только взять, — глухо произнесла Дебора, — и я всажу его тебе в сердце по самую рукоятку. Уходи! Я не стану рассказывать людям, что произошло, только ради твоих родителей. Но если ты еще хоть раз придешь сюда или подойдешь ко мне, я убью тебя. Берегись, Джефри Уилсон! Дверь открылась, и Уолтер с тесаком для рубки мяса в руке подбежал к Деборе. Сестра крепко обняла мальчика. Оба с отвращением посмотрели на незваного гостя. Джефри был не настолько пьян, чтобы усомниться в их намерениях. Видимо, он и вправду был не слишком вежлив, так что лучше убраться подобру-поздорову. Джефри выскочил за дверь, добежал до зарослей кустарника, где оставил лошадь, и галопом помчался к родительскому дому. Бостон с десятитысячным населением был крупнейшим городом в английских колониях, которые тянулись вдоль атлантического побережья от дремучих лесов Массачусетса до пальм и болот Южной Каролины. Всего на полоске земли шириной не более двухсот пятидесяти миль проживало сто пятьдесят тысяч переселенцев из Англии, Голландии и Швеции. За долгие годы, проведенные на границе, преподобный Авдий Дженкинс впервые выбрался в город. Он был немало поражен увиденным. Две главные улицы, ведущие от берега к центру города и Бэкон-хилл — резиденции губернатора, были вымощены, и вероятно, в недалеком будущем та же участь ожидала и оставшуюся часть города. Покосившиеся хижины исчезли даже в бедных окраинах, а на их месте появились прочные деревянные дома. И все же Бостон оставался пограничным городом. В гавани стояло более двадцати судов, преимущественно английских, хотя были и голландские, испанские, датские. Иностранные матросы придавали городу необычный колорит. Однако, к разочарованию вновь прибывших, которые не желали уезжать дальше, на границу пустынных земель, атмосфера всеобщей терпимости в Бостоне оставалась лишь видимостью. Каждый мужчина постоянно носил при себе шпагу и пистолет, и споры гораздо чаще разрешались с помощью пуль или клинков, нежели в судебной палате. В каждом доме непременно была комната-мастерская, где люди сами шили одежду и обувь. На весь город приходился один-единственный сапожник. В кухнях были либо очаги, либо дровяные печи, и не каждая семья могла похвастать достаточным количеством чайников, кастрюль, сковородок. Кухонная утварь привозилась из Англии и стоила на местном рынке невероятно дорого. Так, чугунок на шесть порций обходился горожанам в семь пенни[18].
book-ads2
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!