Он не успел закончить. С вершины ближней скалы донесся тревожный писк птенца, а за ним послышался крик совы. Вождь и Олд Дэт насторожились. Гибсон машинально поворошил сухой веткой угли угасающего костра, и те на мгновение вспыхнули ярким пламенем. Глаза белых при этом одобрительно сверкнули, и Гибсон хотел было повторить свой маневр, но Олд Дэт поспешно выхватил у него из рук ветку и грозно приказал: — Немедленно прекратите! — Но почему? — оскалился Гибсон. — Кто может мне запретить подбросить дров в огонь? — Не притворяйтесь невинной девушкой, Гибсон. Все слышали крик совы и видели, что вы ответили на него условным знаком. — Условным знаком? Вы не в своем уме! — В своем или не в своем, это не имеет значения. Предупреждаю: любой, кто вздумает раздуть огонь, получит пулю в лоб немедленно. — С вами совершенно невозможно иметь дело, сэр. Вы ведете себя так, словно вы здесь хозяин, а мы — гости. — Вы не гость, а мой пленник, и я легко найду на вас управу, если вы не прекратите ваши выходки. И запомните: меня провести не так-то легко. — Неужели мы стерпим подобную наглость, сеньоры? — вскричал Гибсон, призывая остальных белых к отпору. Однако Олд Дэт и я были начеку. Мы выхватили револьверы, секунду спустя рядом с нами встали отец и сын Ланге с Сэмом, готовые всадить пулю в любого, кто выхватит оружие, а Белый Бобр крикнул: — Воины команчей! Приготовьте стрелы! Краснокожие в мгновение ока вскочили на ноги, и сотня стрел нацелилась в горстку белых. — Ну и что? — рассмеялся Олд Дэт. — Вы еще под защитой дыма мира, и вам даже оставили ваше оружие, но если кто-нибудь из вас посмеет выхватить револьвер или нож, мир кончится, а с ним и ваша безопасность. Со скал вдруг снова донесся писк птенца и крик совы. Рука Гибсона непроизвольно дрогнула, словно он хотел подбросить хвороста в огонь, но не посмел. Вождь презрительно отвернулся от белых и повторил свой вопрос к топи: — Мои братья уверены, что Виннету переправился через Рио-Кончос? — Да, нам точно известно, что он уже по ту сторону реки, — невозмутимо ответил старший из них. — Пусть мои братья подумают, прежде чем отвечать; — Топи не ошибаются. Они лежали в кустах, когда мимо шли отряды апачей, и своими глазами видели Виннету. Вождь задавал вопрос за вопросом, а «топи» отвечали на них без запинки и малейшего признака неуверенности. В конце концов Белый Бобр произнес: — Твои слова удовлетворили вождя команчей. А теперь пусть мои белые братья следуют за мной. Его приказ относился ко мне и к Олд Дэту, но вестмен кивнул в сторону наших спутников, приглашая их пойти с нами. — Почему мой брат зовет с собой еще двух бледнолицых и человека с лицом цвета ночи? — встревожился Белый Бобр. — Думаю, что вскоре мне понадобится их помощь. Мы хотим быть вместе в случае опасности. — Никакой опасности нет и быть не может. — Мне очень жаль, но мой краснокожий брат заблуждается. Сова на скалах кричала дважды, и это был голос человека, а не птицы. — Белый Бобр не мальчик и знает голоса всех птиц и зверей. Кричала настоящая сова. — Олд Дэт тоже не мальчик и знает, что Виннету подражает голосам птиц и зверей столь искусно, что ничье ухо не может отличить их от настоящих. Подумай, почему тот белый подбросил дров в огонь? Он подавал Виннету условный знак. — Но тогда он должен был заранее договориться с апачами, а ведь он никогда не встречался с ними. — А если кто-то другой договорился с апачами и передал бледнолицему приказ подать знак? — Ты полагаешь, что среди команчей есть предатели? Уфф! Я не верю! Но нам нечего опасаться апачей, у проходов стоят смелые воины, а спуститься со скал невозможно. — Кто знает… Со скал можно спустить лассо, потому что… Ты слышишь? Снова раздался крик совы, но на этот раз не сверху, а из долины, словно птицы слетела со скал вниз. — Кричала птица, — спокойно произнес вождь. — Мой брат зря беспокоится. — Нет. Тысяча чертей! Апачи уже внизу… Он не закончил. Со стороны одного из проходов донесся предсмертный крик, а за ним — леденящий душу боевой клич апачей, забыть который я не в силах до сих пор. Услышав вой нападающих индейцев, солдаты Хуареса вскочили на ноги, как по команде. — Вот они! — взревел офицер, указывая на нас. — Собаки! Взять их! — Взять их! — вторил ему Гибсон. — Смерть им! По-видимому, негодяи сговорились заранее и действовали уверенно и слаженно. Стрелять они не могли, так как мы стояли в темноте и попасть в нас было трудно, поэтому солдаты выхватили ножи и гурьбой бросились к нам. Нас разделяло не более тридцати шагов, но старый вестмен был спокоен, словно на нас неслись не вооруженные сильные мужчины, а расшалившиеся мальчишки. — Как видите, я был прав, — успел заметить он. — Берите ружья, и встретим их как следует. Прежде чем шесть стволов повернулись навстречу противнику и раздался залп, я успел заметить, что Гибсон не бросился на нас вместе со всеми, а остался у костра, схватив Олерта за руку, рывком пытаясь поставить его на ноги. Больше я их не видел, так как апачи ударили на команчей и их борющиеся тела заслонили Гибсона и его безвольную жертву. Свет костров освещал лишь малую часть долины, из-за чего апачи не могли знать истинное число своих противников. Команчи все еще стояли кругом, отражая яростный натиск нападавших, но затем под ударами апачей их строй распался на отдельные группы отчаянно сражающихся. Со всех сторон гремели выстрелы, со свистом летели копья и стрелы, и весь этот ад довершали сплетенные в смертельной схватке смуглые тела и жуткий вой, несущийся из нескольких сотен глоток. Среди апачей выделялся их предводитель, метавшийся в самой гуще сражения с ружьем в одной руке и томагавком в другой. Его лицо не было раскрашено, и ничто не указывало на звание вождя, но мы сразу поняли, что это Виннету. Белый Бобр тоже узнал его. — Виннету! — воскликнул он. — Наконец-то я встретил тебя! Твой скальп станет моим! Вождь команчей бросился к своему смертельному врагу, борющиеся тени сомкнулись за его спиной, и мы потеряли его из виду. — Что делать? — спросил я Олд Дэта. — Команчей много больше, и если апачи не отойдут, их перебьют до одного. Пора выручать Виннету! С этими словами я было метнулся в гущу схватки, но Олд Дэт ухватил меня за руку и удержал. — Вы с ума сошли, сэр! Вы курили с команчами трубку мира и не можете встать на сторону их врагов. Виннету слишком умен и опытен, чтобы нуждаться в помощи гринхорна! Вы слышите? В то же мгновение я услышал громкий голос моего друга: — Воины апачей отходят назад! Быстро! В свете тускло тлеющих костров мы увидели, что апачи отступают. Команчи попытались преследовать врага, но град пуль заставил их остановиться. Особенно часто гремела двустволка Виннету, доставшаяся ему в наследство от отца. Разгоряченный боем Белый Бобр приблизился к нам и сказал: — Апачи трусливы, как койоты. Сегодня они ушли, но завтра я настигну их, и сотня новых скальпов украсит пояса воинов команчей. — Белый Бобр — мужественный воин, но боюсь, ему не удастся снять скальпы с апачей. — Мой брат сомневается? Коша-Певе не верит, что команчи разделаются с койотами апачами? Он ошибается. — Вспомни, когда я пришел к тебе и сказал, что мы в ловушке, ты ответил мне, что я ошибаюсь. Когда я сказал, что Виннету не ушел к Рио-Кончос, ты снова утверждал, что я ошибся. Теперь я говорю, что мы не сможем выйти из долины. Посмотрим, ошибаюсь ли я на этот раз. — Апачи скрылись в темноте. Когда рассветет, мы увидим их и перебьем всех до одного. — Тогда прикажи своим воинам остановиться, иначе они зря израсходуют все стрелы и завтра им нечем будет перебить апачей. В долине, правда, хватает деревьев, чтобы изготовить новые, но где вы возьмете наконечники? — У сыновей команчей достаточно стрел, чтобы лишить жизни всех апачей, — хвастливо ответил Белый Бобр. — А где воины, охранявшие проходы? — Они прибежали сюда, чтобы участвовать в сражении. — Немедленно отошли их обратно! — Мой брат зря беспокоится. Апачи ушли и не вернутся. — Тем не менее послушайся моего совета. Два десятка воинов ничего не решают, а там они необходимы. Если, конечно, еще не поздно. Белый Бобр нехотя согласился с доводами старого вестмена и отправил воинов к проходам. Но Олд Дэт оказался прав: было уже поздно. Команчей встретили градом пуль и стрел, и из двух десятков посланных в лагерь воинов вернулись только двое… — Ты по-прежнему считаешь, что я ошибаюсь? — спросил Олд Дэт вождя. — Мышеловку захлопнули, и нам из нее теперь не выбраться. От самоуверенности Белого Бобра не осталось и следа, и он удрученно произнес: — Уфф! Что же делать? — Сейчас нельзя зря тратить силы. Поставь двадцать или тридцать воинов на безопасном расстоянии у проходов, чтобы апачи не застали вас врасплох, а остальные пусть отдохнут перед завтрашним сражением. Это мой единственный совет. На этот раз вождь не спорил. Команчи прекратили стрельбу наугад, не причинявшую апачам никакого вреда, и принялись подсчитывать потери. Мы с Олд Дэтом пошли на поиски Гибсона и Олерта, но те бесследно исчезли вместе с солдатами Хуареса. — Какое невезенье! — сокрушался я, расстроенный тем, что Гибсону снова удалось ускользнуть. — Негодяй перебежал к апачам, и нам теперь до него не добраться. — Да, думаю, апачи приняли белых наемников с распростертыми объятиями — ведь это они вступили в сговор с лжетопи и всеми силами помогали им. Не зря же лазутчики сидели у костра белых.