Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 2 из 57 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Олд Дэт! Значит, это был Олд Дэт! Мне уже доводилось слышать об этом знаменитом вестмене. Его слава гремела по ту сторону Миссисипи, о нем ходили легенды на всех стоянках и у всех костров в прерии, его имя было известно даже в городах на Востоке. И если в том, что о нем рассказывали, содержалась хотя бы десятая, ну двадцатая доля правды, то он был непревзойденным стрелком и отчаянным искателем приключений, достойным того, чтобы снять перед ним шляпу. Срок жизни целого поколения провел он на Диком Западе и, несмотря на угрожающую со всех сторон опасность, даже не был ранен, почему многие суеверные люди поговаривали, что его не берут пули. Никто не знал его настоящего имени. Олд Дэт — Старая Смерть — стало его боевым прозвищем, и наградили его этим прозвищем за неимоверную худобу. Невероятно высокий и сутулый, он действительно выглядел так, словно состоял исключительно из кожи и костей. Кожаные штаны болтались вокруг жилистых ног. Старая кожаная куртка за годы явно уменьшилась в размерах, и теперь из ее рукавов, едва-едва прикрывавших локти, торчали тощие руки с просвечивающими, казалось, сквозь кожу костями. Из ворота куртки высовывалась длинная шея, украшенная огромным адамовым яблоком и увенчанная головой, на которой, казалось, не наберется и трех унций мяса. Глаза провалились в глубокие глазницы. Совершенно лысый череп, невероятно ввалившиеся щеки, квадратные челюсти, выдающиеся скулы и вздернутый нос без переносицы завершали картину. Известный вестмен действительно производил кошмарное впечатление. Его длинные ноги помещались в нелепых, сшитых из одного куска лошадиной кожи футлярах, снабженных шпорами с колесиками из серебряных мексиканских песо. Рядом с ним, прислоненное к стене, стояло знаменитое длинноствольное ружье, сработанное в Кентукки, одно из тех, что сегодня встречаются крайне редко, потому что их вытеснили винтовки, заряжающиеся с казенной части. На полу лежало седло и прочая конская сбруя. Из-за пояса Олд Дэта торчал охотничий нож и два больших револьвера. Трактирщик принес заказанное пиво. Я было поднес кружку к губам, когда старый вестмен произнес: — Не спешите, молодой человек! Чокнитесь со мной. Я слышал, в вашей стране есть такой обычай. — Да, но там чокаются только добрые знакомые, — ответил я, не собираясь принимать предложение. — К чему такие церемонии? Мы сидим вдвоем, у нас и в мыслях нет вредить друг другу. Давайте чокнемся! Я не шпион и не мошенник, и вы можете спокойно провести полчаса в моем обществе. Это прозвучало более дружелюбно, чем прежние слова. Я слегка тронул его кружку своей и сказал: — Я знаю, что вы за человек, сэр! Если вы на самом деле Олд Дэт, то я не боюсь, что попал в дурную компанию. — Значит, вы обо мне слышали? Ну, тогда нет нужды расписывать, кто я такой и чего стою. Лучше поговорим о вас. Скажите начистоту, какого черта вас занесло в Штаты? — Какого черта? Да так же, как и всех остальных: в погоне за счастьем. — Что правда, то правда. Там, в Европе, люди думают, что стоит здесь только пошире открыть карман, и блестящие звонкие доллары сами в него посыплются. Если кому-нибудь повезет, то газеты кричат об этом на каждом углу, а о тех тысячах, что тонут, гибнут и пропадают без следа, — молчок. Так вы уже нашли свое счастье или хотя бы напали на его след? — Пожалуй, напал. — Тогда не зевайте, не потеряйте его. Я и сам хорошо знаю, как легко сбиться со следа. Вы наверняка слышали, что я стреляный воробей, далеко не трус и могу потягаться с любым вестменом, а ведь я уже который год гоняюсь за счастьем. Сколько раз казалось, что до него рукой подать, но всегда оно непонятным образом ускользало от меня и исчезало, как мираж, существующий только в человеческом воображении. Он умолк, мрачно глядя в пространство. Я ничего не ответил, Олд Дэт покосился на меня и объяснил: — Вам не понять, куда я клоню. Все дело в том, что встреча с европейцем всегда будоражит меня, в особенности если это молодой человек — пусть я знаю, что и он пропадет ни за грош. Моя мать души во мне не чаяла, и благодаря ее стараниям и хлопотам я достиг такого высокого положения, откуда явно проглядывало счастье. Но затем она умерла, а я считал себя значительно умнее других — и поплатился за это. Мой вам совет, сэр: будьте благоразумнее меня! Судя по вашему виду, с вами может приключиться то же, что и со мной. — Неужели? Но почему? — Вы слишком благовоспитанны, на вашей одежде нет ни единого пятнышка, ни единой пылинки. От вас за милю несет одеколоном. А прическа! Да любого индейца хватит удар от вашего вида. Нет, люди с такой внешностью не ищут счастья на Западе. — Я и не собираюсь искать его здесь. — В самом деле? Окажите любезность, сообщите мне, кто вы по профессии. — Я получил университетское образование. В моих словах невольно прозвучали горделивые нотки. Олд Дэт посмотрел на меня с легкой улыбкой, выглядевшей на его уродливом лице издевательской гримасой, и тряхнул головой. — Университетское образование! Вы конченый человек! Не обольщайте себя надеждами. Счастье не дается в руки таким, как вы. Я сам испытал это на собственной шкуре. Вы служите? — Да. — И какую должность вы занимаете? Олд Дэт задавал вопросы таким властным тоном, что не ответить на них было просто невозможно, а так как говорить правду я не имел права, пришлось уклончиво сказать: — Я нахожусь на службе у одного нью-йоркского банкира и прибыл сюда по его поручению. — На службе у банкира? Да еще нью-йоркского? Да вы прекрасно устроились, и жить вам будет гораздо легче, чем мне. Ни в коем случае не бросайте это место, сэр. Не всякому человеку, даже после университета, удается пристроиться к американским финансистам. Вы же наверняка, несмотря на молодость, пользуетесь доверием вашего патрона: из Нью-Йорка на Юг посылают исключительно доверенных лиц. Я очень рад, что не ошибся на ваш счет. Итак, вам доверили провести дело, связанное с деньгами… — Что-то в этом роде; Он бросил на меня быстрый изучающий взгляд, скорчил гримасу-улыбку и произнес: — Мне кажется, я догадываюсь об истинной причине вашего появления здесь. — Сомневаюсь. — Вы самоуверенны, и это даже неплохо. Но мне хотелось бы дать вам добрый совет: ведите себя сдержанней и не оглядывайтесь поминутно. Вы, как только вошли, внимательно осмотрели всех посетителей, а сейчас то и дело поглядываете в окно и пялитесь на прохожих. Ведь вы кого-то ищете, я угадал? — Да, сэр. Я действительно хочу встретиться с одним человеком, но не знаю его адреса. — Наведите справки в гостиницах. — Бесполезно. Даже старания полиции не принесли успеха. Его лицо снова исказила гримаса, которая должна была изображать дружелюбную улыбку. Он тихо фыркнул, щелкнул пальцами и произнес: — Сэр, вы чистейшей воды гринхорн, наивный и порядочный. Не обижайтесь на старика, но это истинная правда. Только тут я понял, что невольно проговорился. Олд Дэт не замедлил воспользоваться моей ошибкой и принялся рассуждать: — Как вы сами изволили подтвердить, вас послали сюда по делу, связанному с деньгами. По вашей просьбе в поисках вам помогает полиция, а сами вы рыскаете по улицам и пивным. И я буду не я, если не знаю, с кем сижу за одним столом. — С кем же, сэр? — С частным детективом, расследующим дело скорее семейного, чем уголовного характера. Действительно, Олд Дэт оказался в высшей степени сообразительным человеком, и с ним следовало держать ухо востро. С другой стороны, я не мог, не имел права признать, что он угадал. Поэтому я возразил: — Я преклоняюсь перед вашей проницательностью, сэр, но на этот раз вы ошиблись. — Не думаю. — Однако же это так. — Ну что ж, воля ваша. Я не могу, да и не имею ни малейшего желания заставлять вас силой признать мою правоту. Но если вы не хотите, чтобы и другие вас раскусили, ведите себя поосмотрительнее. Дело связано с деньгами, его доверили гринхорну, следовательно, пострадавшие не собираются слишком сурово наказывать преступника, который, скорее всего, является их добрым знакомым, а может быть, даже членом семьи. С другой стороны, дело попахивает криминалом, в противном случае полиция не стала бы помогать вас. Разыскиваемое вами лицо попало в руки негодяя, который использует его в своих целях. Да, да, и не смотрите на меня так удивленно, сэр. Вы не можете понять, как я догадался? Опытный вестмен редко ошибается и по паре следов может восстановить путь человека, каким бы долгим он ни был — хоть отсюда до Канады. — Что да, то да, воображение у вас богатейшее. — Ну так что? Вы и дальше будете запираться и играть со мной в прятки? Меня многие здесь знают, и я мог бы вам пригодиться. Однако если вы столь самонадеянны и считаете, что самостоятельно скорее достигнете цели, то Бог вам в помощь, я буду только рад, хотя и сомневаюсь, что вам повезет. Олд Дэт встал из-за стола и достал из кармана потертый кожаный кошелек. Мне показалось, что своим недоверием я его обидел. Пытаясь как-то сгладить неловкость, я сказал: — Есть дела, в которые нельзя посвящать посторонних. Я ни в коем случае не хотел вас обидеть и думаю… — Бросьте! — прервал он меня, затем выудил из кошелька монету, положил ее на стол, расплачиваясь за пиво. — О какой обиде может идти речь?! В вас есть что-то такое, что вызывает доброжелательность, и мне захотелось вам помочь. — Мир тесен, и может быть, когда-нибудь мы снова встретимся. — Сомневаюсь. Сегодня я отправляюсь в Техас, а оттуда в Мексику. Вряд ли вам доведется побывать в тех краях. Удачи вам, сэр! И вспоминайте иногда, что сам Олд Дэт назвал вас гринхорном. И не дуйтесь на меня, я не хотел нанести вам оскорбления, а новичку не помешает быть скромнее. Он надел сомбреро с широченными полями, до тех пор висевшее на стене, вскинул на плечо седло, взял ружье и направился к выходу. Но, сделав всего три шага, он обернулся, еще раз подошел ко мне и шепотом извинился: — Не сердитесь на старика, сэр. Я тоже когда-то учился в университете и даже теперь с удовольствием вспоминаю, каким нахальным и самонадеянным мальчишкой я тогда был. Прощайте! Не оглядываясь больше, он покинул пивную. Я смотрел ему вслед, пока диковинная и вызывающая улыбку прохожих фигура не исчезла в толпе. Мне хотелось рассердиться на него, я пытался вызвать в себе злость, но не мог. Почему-то старый вестмен внушал мне жалость. Он наговорил массу неприятных вещей, но при этом его голос звучал мягко, дружелюбно и убедительно. Все его поведение свидетельствовало о том, что он относится ко мне благосклонно и по-приятельски. Несмотря на свое внешнее уродство, Олд Дэт произвел на меня приятное впечатление, хотелось открыться и спросить его совета, но я не имел права вводить постороннего в курс дела, порученного мне, и только мне, хотя и сознавал, что такой опытный человек мог бы оказать неоценимую помощь в моих поисках. Старик назвал меня гринхорном — я молча проглотил это прозвище: Сэм Хокенс так часто употреблял его, что я к нему привык и перестал обижаться. К тому же по натуре я не хвастун и умолчал, что уже побывал в переделках на Диком Западе. Я положил локти на стол, подпер ладонями голову и в раздумье смотрел перед собой. Вдруг открылась дверь, и в пивную пошел… Гибсон собственной персоной! Он остановился у входа и окинул взглядом посетителей. Я тотчас же повернулся к двери спиной, чтобы он меня не узнал. В моей голове мгновенно созрел план. В такую жару в пивных яблоку негде упасть, здесь тоже не было ни одного свободного места, кроме… кроме того, которое только что покинул Олд Дэт! И Гибсон, если он действительно зашел освежиться кружкой пива, неизбежно должен подойти к моему столу. Я уже предвкушал, какое потрясающее впечатление я произведу на негодяя, но мгновения шли, а он почему-то не появлялся. Снова хлопнула дверь, я взглянул через плечо: Гибсона уже не было. Видимо, он узнал меня. Только успел заметить, что он быстрым шагом удаляется по улице. Я схватил шляпу, швырнул на стойку деньги за пиво и стремглав выскочил вон. Гибсон ушел направо, где толпа была гуще, явно рассчитывая затеряться в людском потоке. Он оглянулся и, завидев меня, прибавил шагу. Толкаясь и извиняясь, я продрался через человеческий муравейник и увидел его спину в узенькой боковой улочке. Метнувшись за ним, я увидел, что Гибсон заворачивает за угол. Он еще раз оглянулся, снял шляпу и приветственно помахал мне, что, признаюсь, ужасно меня задело. Я помчался за ним под градом насмешек, которыми меня осыпали зеваки. Полицейского нигде не было видно, а обращаться за помощью к кому-то из прохожих было бессмысленной затеей: никто не встал бы на мою сторону. Добежав до угла улочки, я оказался на небольшой площади. Слева и справа в тесном ряду стояли маленькие домики, а напротив них утопали в садах великолепные виллы. Здесь тоже было довольно многолюдно, но Гибсона и след простыл, он как сквозь землю провалился. На углу, рядом с входом в парикмахерскую, стоял негр, как мне показалось, из тех, что готовы весь день пялиться на прохожих. Наверняка он стоял там с утра и, безусловно, должен был обратить внимание на Гибсона. Я подошел к нему, вежливо приподнял шляпу и спросил, на заметил ли он джентльмена, выбегающего из улочки. В ответ негр оскалил в улыбке желтые зубы и сказал, тыча пальцем в сторону одной из вилл: — О да, сэр! Я видел его. Он бежал быстро-быстро, прямиком вон туда! Поблагодарив его, я поспешил к указанному дому. Сад окружала чугунная ограда, массивные ворота были наглухо закрыты. Минут пять я дергал ручку звонка, пока наконец негр-слуга не вышел ко мне. Я сказал, что у меня дело к его хозяину, и попытался войти, но он захлопнул дверь у меня перед носом. — Я должен сначала спросить у господина. И если господин разрешать, я открывать дверь. Он ушел. Десять битых минут я, как на углях, простоял под дверью. И вот чернокожий вернулся с ответом: — Нельзя впускать, господин не разрешает. Сегодня двери на замке и никто не входить. Вам лучшей уйти подобру, потому что, если вы прыгать через ограду, мой господин стрелять в вас из револьвера, чтобы охранять свою собственность.
book-ads2
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!