Для самоуспокоения Джона стал думать о ДеШоне. Кому-то ведь хуже, чем ему. Суббота, 11 декабря 2004 — Я улетаю через неделю, — напомнил Джордж. — Трансферт входит в тур. Рейс в шесть. Выезжаю в аэропорт примерно в полпятого. Если доберешься к полудню, я тебе все покажу. Это, значит, восемнадцатое. Ты же все… — Да. Да. — Отлично. Хорошо. — В трубке послышался щелчок. Отключился Джордж, что ли? Но нет: — Еще один небольшой вопрос, Джона. Что ты делаешь накануне? — Накануне чего? — Накануне той субботы. В смысле, в пятницу. Семнадцатого. — Буду в городе. — И чем занят? Спасаюсь бегством. — Найду чем заняться. — А то я думал, может, сразу и приедешь. — Ты думал, — размеренно повторил Джона. — Как скажешь, у тебя получится? — Мы это не обсуждали. — Я все понимаю, — сказал Джордж. — Но ты проверь свое расписание, а? Если б у тебя получилось, было бы удачно. — На судно заранее не посадят. — Я думал, имеет смысл ввести тебя в курс дела. Если вдруг какие вопросы возникнут, чтобы я ответил на них, пока я тут. — Можешь дать мне все указания прямо сейчас. — Я говорю: если появятся вопросы. — Появятся, так утром и спрошу, — отрезал Джона. — Не вижу нужды приезжать с вечера, если… — Ну тогда ладно. Если тебя все устраивает, меня тем более. Но если сможешь приехать с вечера, ты уж, пожалуйста, приезжай. А то думаешь, что все в доме знаешь, а как дойдет до дела, может, мне и некогда будет, надо то и се. Понимаешь? Или, может, я выйти хотел, поесть чего-нибудь. — Это когда? — В тот вечер. В пятницу вечером. Хотел сходить поесть перед отъездом. Вообще-то Джона ездил в круиз по Карибскому морю с родителями и хорошо знал, что половину груза на этих роскошных лайнерах составляет еда — тематические ужины, сюрпризы с фламбе, шоколадный бар по ночам. Нет нужды заправляться перед путешествием. — Собираешься поужинать со своей Луизой? — У нас годовщина, — признался Джордж. Ставшая уже привычной волна гнева и сочувствия накрыла Джону. Так устроен мир. Он сказал: — Я подумаю. Воскресенье, 12 декабря 2004 Проснулся он поздно. Вик уже отправился на работу, недолго поспав, — накануне он дежурил, — ушли и Майк с Катлером на утреннюю пробежку. Джона пошарил на кухне — отыскалась начатая упаковка риса быстрого приготовления, соевый соус и кастрюлька. Можно изобразить усеченную версию традиционного японского завтрака. Когда он рылся под раковиной в поисках дуршлага, из туалета послышался грохот сливаемой воды. — Кто там? — окликнул он. — Это Майк? — спросил женский голос. — Это Джона. — Привет. — Из туалета вышла Дина, подружка Вика. — Не знала, что ты здесь. — Перекантовываюсь пока. Он думал, что придется объяснять причину, однако девушка не стала расспрашивать. Подвязала потуже халатик, легонько поцеловала Джону в щеку и сказала: — Рада тебя видеть. Который час? Ей-богу, я только проснулась. Будешь кофе? — И я не знал, что ты здесь, — сказал он. Дина открыла кухонный шкафчик, скроила гримасу: — Пусто. Прилетела ночным из Гонконга. В семь утра. Вик тоже не знает, что я уже тут. Приехала сюда прямиком из Кеннеди. Кофе совсем нету? — Как долетела? — Кое-как. Зато приплюсовала восемь тысяч миль, у меня их уже — не сосчитать. Могу свозить все семейство вместе с собакой на Луну и обратно. К тому же «Катай Пасифик» дарит подарки пассажирам бизнес-класса. Дина Жирардо подхватила в 1990-е моду на ретро-пятидесятые: подпоясанные платья выгодно обрисовывали ее длинное и узкое тело, черно-белый контрастный макияж на личике сердечком смотрелся куда лучше трехсот миллионов современных оттенков. Волосы она удерживала заколками-невидимками, ногти на ногах красила в лиловый вампирский цвет. — Пойдем-ка в «Старбакс». Ты как? — Я за. Полчаса ушло на макияж: девица укладывала челку, обводила глаза карандашом и тушью, придавала с помощью вишнево-красной помады пухлость губам. — Вылитая Гвен Стефани, — похвалил Джона. — Я-то имела в виду Джейн Мансфилд, — призналась она. — Но сойдет. Они взяли зонтики. На выходе охранник, все еще подшофе, икнул и отдал им честь. Не прошли они и полквартала, как вслед им раздался затяжной свист. Дина польщенно улыбнулась. За кофе она рассказывала о своей работе. Она ее терпеть не могла, но дело есть дело. — Сама решаю, за что браться, — пояснила она. — И график свободный. На выходе из кафе ветер рванул у Дины из рук зонтик, сломал две спицы. Джона держал свой купол над ней, пока она ждала такси, чтобы ехать в центр на праздничные закупки. Они стояли, тесно прижавшись друг к другу, Дина обхватила Джону за спину: столько времени потрачено на прическу, обидно, если волосы намокнут. Подъехало такси, Джона распахнул перед Диной дверцу. — Бери, — сказал он и протянул ей свой зонт. — Да ты что? — Леди! — рыкнул водитель. — Вы мне сиденье намочите. — Ты просто лапочка, — сказала она Джоне и мазнула его по щеке губами, оставив яркий помадный след. Он поднял воротник и побежал назад в общежитие. Целые сутки не выходил, а стоило высунуться — промок до костей. Добежал, разделся, развесил мокрые вещи в ванной. 31 Понедельник, 13 декабря, 2004 Отделение детской и юношеской психиатрии,