Весть была скверной. Друиды – прекрасные маги, а в одной конкретной области им, без преувеличения, нет равных. Все «зеленые» – прирожденные маги жизни. Долгоживущие, не подверженные обычным болезням и напастям, очень востребованные. Могущественные. И ценные для сопредельных государств настолько, что вот уже несколько тысяч лет северные леса считаются неприкосновенными. А что, думаете, в наше время так просто добыть эликсир долголетия или излечиться от смертельной раны? Выслушать достоверное пророчество или за баснословные деньги приобрести ценное снадобье? От насморка или полового бессилия, от прыща на носу или несварения – друиды лечили все. И всех. И были в этом настолько хороши, что на другие их заморочки просто не обращали внимания. – Все равно не понимаю, зачем вас прислали, – призналась я после небольшой паузы. – У меня нет ни капли магической силы. Все артефакты, которыми я когда-либо пользовалась, были созданы самими друидами. Все, чем я по-настоящему владею, это вторая ипостась. Но у «зеленых» такого добра и без меня хватает. Какой был смысл звать меня во дворец? Разве я могу для них что-то сделать? – Владыка Эйлинон посчитал, что можете, – тихо ответил Роар, после чего я снова задумалась и замолчала уже надолго. * * * Вскоре после полудня на нашем пути попалось большое село. Собственно, за прошедший день это был далеко не первый и не последний населенный пункт, где можно было остановиться. Да и вчера, полагаю, я несколько таких упустила из виду, пока спала. Но волки, обогнув по дуге все прочие, решили остановиться именно здесь. Правда, ненадолго. Только чтобы прикупить провизии и показать местному кузнецу лошадь Нарана, которая полчаса назад отчего-то решила охрометь. Пока Наран занимался невезучей конягой, Рокхет и Роар свернули к постоялому двору. Народу внутри оказалось не протолкнуться, поэтому в дом ушел только вожак. Мы же с рыжиком остались снаружи, а я и вовсе решила прогуляться, чтобы размять ноги. Ехать верхом, даже в такой фривольной позе, в какой большую часть дня путешествовала я, было не слишком-то удобно. Спина у лошади оказалась слишком широкой для моих скромных размеров, ноги пришлось по очереди подтягивать под себя и потихоньку разминать. Частенько вертеться, перенося вес с одной ягодицы на другую. Доставлять тем самым дополнительные неудобства оборотню. В конце концов мне пришлось снова усесться поперек и практически развалиться на руках у лохматого. Однако расслабиться, когда он так выразительно сопит и косится, оказалось непросто. Так что я порядком устала и небольшую остановку восприняла как спасение. – Эй, красотка! – окликнули меня, стоило лишь на минутку отойти от Роара. – Никак ножки затекли? А хочешь, я их тебе помну? Я обернулась и скептически воззрилась на вышедшего из конюшни рослого мужичину. Здоровенный, нечесаный, заросший жесткими черными волосами до самого подбородка. Только что с дороги, отчетливо пахнущий конским и крепким мужским потом. Фу. Это ж каким козлом надо быть, чтобы, будучи в таком виде, предлагать даме интим? – Что, не нравлюсь? – оскалил в хищной усмешке зубы мужик. – А то не стесняйся. Закидывай ножки на меня, и я тебя всю помну. Сверху и до самого низа. Я наморщила носик. Ах вот с чего мальчик такой дерзкий. Оказывается, он тут не один – услышав голоса, из конюшни вышли трое приятелей немытого. А еще трое обернулись от самого крыльца. Одна шайка? Или правильнее сказать, свора, потому что, помимо всего прочего, ребятки оказались оборотнями. Причем не из благородной волчьей породы, а самые что ни на есть псы. Наименее любимый мною подвид лохматых, от которых не стоило ждать ничего хорошего. И верно: стоило мне демонстративно шагнуть под прикрытие рыжика, как вся свора гулко расхохоталась. Конечно, вторая лошадь стояла с пустым седлом, и ее, вероятно, посчитали моей. Так что, по их мнению волк был один, молодой и еще не слишком опытный, а их против него целых семеро. Скверный расклад, правда? Само собой, они чувствовали себя уверенно. К тому же волки и псы издревле враждовали друг с другом почти так же, как мы и с теми, и с другими. Но, бездна, как же все это было некстати! – Так что, красавица? – продолжал настаивать чернявый. – Давай не ломайся. Бросай своего волка и айда к нам. Уж мы тебя не обидим. Слово даю. Даже заплатим сколько скажешь. Все честь по чести. Роар зарычал, услышав неприкрытое оскорбление, а я растянула губы в нехорошей усмешке. Что, решили укусить парня через меня? Понадеялись, что один он с вами не справится, а когда вступится – а он не мог за меня не вступиться, – вы укокошите его прямо тут, у всех на виду, да еще с полным на то основанием? Хм. Может, у баскхов не самая лучшая репутация в мире и в другое время, стоило признать, гнусный намек этого урода вполне мог попасть в цель. Но, во-первых, не все кошки одинаковые. Во-вторых, даже если мы и любим менять половых партнеров, это сугубо наше личное дело. Наконец, в-третьих, никто не давал право дворовому псу называть меня продажной девкой. Пожалуй, я могу себе позволить самую капельку на него рассердиться. – Сколько скажу, значит? – переспросила я, оценивающе оглядев неумытого. Тот с готовностью осклабился. – Хм. Все до последней капли выплатишь? Я правильно тебя поняла? – Слово чести. Да, парни? Я немного подумала и была вынуждена признать: – Заманчиво. Вся свора в ответ радостно гоготнула. Рыжик, наоборот, помрачнел еще больше и потянулся к оружию, но я мягким движением его остановила: – Не нужно. Думаю, мы договоримся. Не вмешивайся… пожалуйста. Роар шумно раздул ноздри, ощетинился, в его зрачках метнулось недоброе пламя, но руку от меча он все же убрал. Молодец. Чуйка на неприятности у него все-таки есть. Я же тем временем подошла к скалящейся своре и, снизу вверх взглянув на рослого пса, который затеял эту нелепую ссору, хищно прищурилась. Затем краем глаза подметила, как из дома вышло несколько потенциальных свидетелей. Убедилась, что среди них нет нашего свирепого вожака, и громко сказала: – Господа, поскольку вы изволили проявить настойчивость, то считаю себя вправе согласиться на ваши условия. Как вы и просили, я оставила своего спутника, и в самое ближайшее время все мое внимание будет всецело принадлежать только вам. Взамен вы готовы уплатить назначенную мною виру. Все верно? – Да, – ухмыльнулся чернявый. – И у вас не будет никаких претензий, если сделка свершится, как было озвучено? – Абсолютно никаких. Я обвела спокойным взглядом всю свору: – Вы все так считаете? Псы неожиданно заколебались, но азарт все же взял верх, и они с готовностью закивали, предвкушая славное развлечение. И вот тогда я улыбнулась. А когда чернявый попытался схватить меня за руку, молниеносно отклонилась и, выбросив вперед правую руку, одним движением воткнула ее в грудь клыкастому недоумку. Хорошо так воткнула. До хруста. До победного воя радостно встрепенувшегося зверя. Так, что мои согнутые и увенчанные когтями пальцы без труда пробили ребра и, сомкнувшись вокруг судорожно дернувшегося сердца, так же быстро вернулись обратно. От удара пес вздрогнул, неверяще распахнув глаза, и просипел что-то невразумительное. Его лицо мгновенно посерело, затем побелело и буквально закаменело, словно он никак не мог осознать случившееся. На какой-то миг наши взгляды встретились, и он снова открыл рот, словно собирался что-то крикнуть при виде моих пожелтевших глаз. Но перевел помертвевший взгляд на появившийся в моей руке окровавленный комок. Сдавленно захрипел, забулькал, захлебываясь хлынувшей горлом кровью. И в оглушительной тишине медленно завалился навзничь. Прямо под ноги оторопевшим подельникам, на глазах которых я только что вырвала еще живое сердце. – Что здесь происходит?! – буквально на миг опоздал выскочивший на крыльцо Рокхет и непроизвольно замер при виде кровожадно оскалившейся меня. Я же тем временем бросила сердце на развороченную грудную клетку. Демонстративно полюбовалась окровавленными пальцами, на концах которых заблестели немаленькие когти. И подчеркнуто медленно слизнув с одного из них еще теплую кровь, негромко мурлыкнула: – Вира уплачена. Глава 4 Из села нам пришлось уехать гораздо позже намеченного срока, но даже прибывший на место происшествия староста, одновременно исполняющий и обязанности судьи, был вынужден признать, что мои действия не противоречили закону. Условия были дважды озвучены и дважды подтверждены. Ну а то, что больной на всю голову пес не признал во мне баскха и посмел оскорбить при свидетелях, или же то, что он не соизволил уточнить детали так называемой сделки, было уже не моей проблемой. Я поступила так, как считала нужным, и так, как лохматый того заслуживал. После этого в нашей маленькой группе воцарилось некоторое – вполне объяснимое, надо признать, – напряжение, но я сделала вид, что не заметила, какими глазами на меня теперь смотрел Роар. Оно и понятно – баскхов в нашем мире, как я уже говорила, единицы, и мало кто мог похвастать, что знаком с кем-то из нас. Еще меньше тех, кто после этого сохранил здоровье, но в целом мы не особенно злые. Хотя, конечно, верили в это не все. За ворота мы выехали все в том же гробовом молчании, провожаемые настороженными и откровенно испуганными взглядами селян. Но я не считала, что перегнула палку, хотя, конечно, сам факт частичной и почти мгновенной трансформации даже у них должен был вызвать искреннее непонимание. Лесные тоже косились на меня с подозрением. А едва кони выбрались за пределы села, пришпорили скакунов, стремясь как можно дальше оказаться от места ссоры, скопления людей и до крайности недовольной собачьей своры, которую сегодня больно щелкнули по носу. Единственным положительным следствием моего поступка было резкое изменение отношений с Рокхетом и его подчеркнуто вежливое обращение к моей жестокосердной персоне. Теперь, когда он своими глазами увидел, на что я способна, волк соблюдал максимальную осторожность и гораздо более цепко следил за тем, где лежат мои руки. Еще более внимательно он стал относиться к моим маленьким просьбам. И вообще стал вести себя как благоразумный оборотень, сумев до самого вечера ничем не огорчить впавшую в глубокую задумчивость даму. К несчастью, лошадку Нарана нам пришлось заменить, потому что его коняшка все-таки умудрилась потянуть связку и была не в состоянии продолжать путь. Ее, разумеется, продали все в том же селе, купив взамен гораздо менее выносливую и совсем непривычную к оборотням клячу. Всю дорогу она испуганно косилась на седока, время от времени пыталась брыкаться, страшась мощного звериного духа. Само собой, быстро устала. Так что еще до наступления сумерек вожаку пришлось объявить привал, чтобы не остаться посреди леса всего с двумя живыми лошадьми вместо трех. Это было разумное, хотя и не совсем уместное решение, ведь по большому счету до друидов мы могли пробежаться и в звериных ипостасях. Ну и что, что волкам долгое пребывание во втором обличье не рекомендовалось? Сколько тут бежать-то? Неделя? Полторы? Если побольше есть и поменьше спать, то еще и раньше управимся. Однако Рокхет рассудил иначе, поэтому нам все-таки пришлось сделать привал. Я и на этот раз в обустройстве лагеря никакого участия не принимала. Но мужчины и без меня распрекрасно справились. Обязанности между ними были давно распределены, еды они тоже купили достаточно, так что в охоте не было необходимости. Хотя я бы, если честно, не отказалась: тот дурак раззадорил моего зверя, и теперь кровожадная натура требовала крови. Без разницы чьей. Интересно, если поутру кляча Нарана не захочет продолжать путь, мне позволят ее загрызть? – Даже не думай, – буркнул Рокхет, перехватив мой выразительный взгляд в сторону кустов, за которыми стреножили лошадей. Эх. Ну нет так нет. – Куда-то собралась? – снова насторожился вожак, когда я гибким движением поднялась и выразительно принюхалась. – На охоту. Ты против? Или, может, желаешь составить компанию? Под моим насмешливым взглядом серый неожиданно смешался. – Не стоит, дружище, – чуть ли не впервые за два дня подал голос Наран. – Что-то мне подсказывает, что, если добычи в лесу не будет, она тебя же первого и сожрет. – Фи, как некрасиво в подобном тоне отзываться о даме, – кокетливо поправила волосы я. – Вообще-то я оборотнями не питаюсь. Честное кошачье. – Ну да, – хмыкнул Роар. – Пока не успела проголодаться. Я кинула на него недовольный взгляд: – И ты туда же, да? – Простите, миледи, – тут же повинился рыжик. – Ваше умение вырывать у людей сердца произвело на меня неизгладимое впечатление. Поэтому я заранее прошу прощения за все прегрешения, которые вольно или невольно успел сделать или еще сделаю за время нашего совместного путешествия. Я прищурилась: