— Звонок получился не такой уж и короткий, — язвительно заметил Иван. Соня покраснела. — Да ладно тебе, — Иван положил руку ей на плечо, — это я так. Шучу. * * * Соня, как и подобает приличной девушке, решила опоздать. Эдак на полчасика. Олег ждал ее с бутылкой пива в руках. Старые знакомые обнялись, поцеловали друг друга в щечку. Из ближайшего кафе доносилась музыка. Пел Олег Газманов: «Ты морячка, я моряк, ты рыбачка, я рыбак…» Софья посмотрела на Рыбака и подумала, что он и правда напоминает человека, вернувшегося из дальнего плавания. Олег взял Соню за руку. — Ну пойдем, — сказал он, — расскажешь о себе. На Набережной буйствовал ветер, играя с волосами Сони. Как бы хотела Соня поговорить сейчас с Рыбаком о чем угодно, кроме работы, но… Обстоятельства, как всегда, складывались не в ее пользу, и виновата в этом была первым делом она сама. Олег предложил ей присесть на лавочку. И Софья поведала Рыбаку о своих соображениях и планах. — Значит, ты предлагаешь явиться к Кутузкину в обличье сотрудника милиции? — Да, и тут мне просто необходима твоя помощь. — Поможем. Конечно, мне предстоит преступить служебные полномочия… Когда я выдам тебе форму. Но это все пустяки. — Я знала, что ты мне не откажешь! — воскликнула Соня, в страстном порыве обняла Олега и поцеловала в щеку, после чего с досадой осознала, что это отдает сугубой официальщиной. * * * Павел Николаевич Кутузкин обитал в отдельном кабинете с табличкой таинственного содержания на двери: «Директор по общим вопросам Кутузкин П.Н.». — Интересно, чем он занимается? — обращаясь скорее к самому себе, чем к Соне, проговорил Олег. — Понятия не имею. Но раз им выделяют отдельный кабинет, то, наверное, чем-то нужным и важным, — заметила Софья. На Соне была форма сержанта милиции. Перед тем как постучаться и войти, она придала своей физиономии неестественно строгий вид. Когда-то ей случалось играть злую царевну в детской сказке о семи богатырях, а потому образ «железной леди» Софье Невзоровой был знаком. — Готова? — шепнул Рыбак. Соня кивнула. Олег несколько раз властно постучался, дернул дверную ручку и решительно шагнул вперед. Действовать было решено нахрапом. Павел Николаевич Кутузкин оказался маленьким тщедушным человечком с блестящей лысиной и круглыми темными очками на носу. Чем-то он напоминал секретного агента иностранной разведки из шпионских боевиков. Реакция его на приход представителей правоохранительных органов оказалась совершенно неожиданной. Словно хорошо выдрессированная на определенные объекты собака, он моментально поднял руки вверх. — Я ни в чем не виноват! — заверещал Павел Николаевич чрезвычайно высоким голосом, напомнившим Софье евнуха в исполнении Владимира Винокура. «Интересно, взял бы его Виктор Андреевич на роль Ромео, — подумала Соня, — или на роль Джульетты?» — Гражданин Кутузкин? — подозрительным тоном спросил Рыбак. — Я ни в чем не виноват! — продолжал убеждать тот. — Вот в этом мы сейчас и разберемся. — Я ни в чем не виноват! — Успокойтесь, гражданин Кутузкин! Словно собака, которой сказали «фу», Павел Николаевич опустил руки и вытянулся по стойке «смирно». — Можете еще немного успокоиться, — произнесла Софья. Кутузкин обмяк. — До нас дошла информация… — начал было Олег. — Это ложь! — вновь заверещал Кутузкин. — Грязная ложь! Клевета! — Вы хоть знаете, о чем речь? — устало спросил Олег. — Нет. — Что же тогда орете? — Не знаю. — Ну так вот. До нас дошли слухи, что в вашем отделе наблюдается такое негативное явление, как коррупция. Лицо Павла Николаевича перекосилось. Казалось, теперь он опустил руки не только в прямом, но и в переносном смысле слова. — К-к-коррупция? — Вы удивлены? — Нет. Это не я! Это не я! — Да подождите вы! Проблема в том, что, возможно, в составе преступления присутствует не только коррупция. — К-как? — Вот так. Олег загадочно улыбнулся и принялся расхаживать взад-вперед, заложив руки за спину. — В каких отношениях вы состояли с Ниной Станиславовной Светлинской? Сначала Кутузкин почему-то покраснел. Потом почему-то побледнел. — Все вскрылось, — голосом обреченного медленно произнес он. — Я так и знал, что рано или поздно все откроется! Значит, она действительно оставила один экземпляр у сотрудника милиции! Вот и все. Конец! Но я сознаюсь! Честное слово! Скажите, пожалуйста! — Павел Николаевич молитвенно вытянул перед собой руки. — Чистосердечное признание облегчит мою участь? Соня чуть не запрыгала от радости. Неужели так все просто?! — Облегчит, — поспешил заверить Рыбак. — О, это перст божий! — завывал Кутузкин. — Это — наказание, ниспосланное свыше! Я чувствовал, что эта женщина меня подставит! Чувствовал, но думал, что она все же не решится на такой шаг! Ведь это было невыгодно ей самой! Я не просчитал такой возможности, что Нина может просто предпочесть умереть. — Ей помогли умереть, — заметила Соня. — Может быть, и так. Какая теперь разница! — Нет, вы уж постойте! Что значит — какая разница? Мы разыскиваем убийцу Нины Станиславовны. — И попутно обнаружили грехи старого несчастного инвалида. Эх-х-х… Знал бы я, кто этот убийца, я бы сам прибил его собственными руками. — Вы поосторожней с заявлениями, — предупредил Рыбак. — Так, я что-то не понимаю, — начала Софья, — выходит… Рыбак оборвал ее. — Стоп-стоп-стоп! Позволь мне! — Олег повернулся к Павлу Николаевичу. — Вы заявили, что готовы дать чистосердечное признание. — Да. Записывайте! — Записывать мы не будем, достаточно устного рассказа. — А такое возможно? — Еще как! Дать почитать Уголовный кодекс? — Нет, спасибо. — Так не тяните.