— Она же мертвая! — сказал он. — Тс-с! Еще услышат! — Что же мы наделали! — Надо сматываться. — Но мы не можем оставить ее здесь. — Что же нам с ней делать? — И что же вы сделали? — спросил Карлссон. Он подошел к кровати и смотрел на мальчика. — Мы... мы подняли ее, отнесли к мусоропроводу, открыли люк... — И засунули ее туда? — Да, — сказал Еркер, глядя на белокурого полицейского, в глазах которого ему почудилось участие. — Мы стояли возле люка и слышали, как она проскользнула вниз и как упала там, внизу... в мешок... Шелест бумаги... Потом будто что-то разбилось... Звуки все нарастают и, кажется, вот-вот поглотят их. — Господи! — вскрикнул Еркер и разразился рыданиями. — Что мы наделали! — Вы сделали большую глупость, — сказал Элг и покачал головой. И вот она лежит там. Среди отбросов. Среди всей этой вони. — Похоже, ее спустили через мусоропровод, — сказал Валл. — Да, — отозвался Петтерссон. — Даже к мертвой никакого уважения, — негромко сказал Валл. Маттиассон посмотрел на него и тяжело вздохнул. — Как зовут твоих приятелей? — спросил Элг. — Руне... и Хенрик... — А дальше? У них ведь и фамилии есть? — сказал Карлссон. — Конечно, — заторопился Еркер, пугаясь его властного голоса. — Руне Эдвалл и Хенрик Мальм. — Где их можно найти? — Они... они, наверно, дома... — Надо везти... — сказал Маттиассон. — Да, — сказал Валл. — Что с ней будут делать? — спросил Петтерссон. Они стояли в ряд и смотрели на труп. — Сделают вскрытие. В Лунде, — сказал Валл. — Откуда здесь можно позвонить? Еркер посмотрел на резиновую трубку капельницы и облизнул губы. — Мы удрали. Бежали сломя голову. Бросились в лес... и спрятались. Мы поругались. Я стал кричать на Руне... это он бросил пепельницу... А Хенрик за него заступался. И... я заявил, что больше с ними дела не имею... ухожу от них... и пошел в лисью нору... — Лисью нору? — Да. Мы как-то нашли старую лисью нору... Углубили ее, получилось вроде пещеры... Я взял две бутылки водки... которые Руне купил у одного спекулянта. — Вы держали там запасы спиртного? — спросил Карлссон. — Угу. — Что было дальше? Все собрались в кабинете Стура. Валл то и дело кусал губы. Маттиассон машинально нюхал руки, хотя уже несколько раз мыл их, после того как вернулся оттуда. — Мы говорили также с его родителями, — сказал Элг, пуская дым в потолок. — Но от них мы узнали не слишком много. Похоже, они не имеют ни малейшего представления, в каком мире живут и кто их окружает... Целиком погрязли в религиозном фанатизме... — А что ребята собирались делать с краденым? — спросил Стур, откинувшись на спинку кресла. — Он сказал? — Нет, — вздохнул Элг. — У меня такое впечатление, что они крадут ради самого процесса. Еркер не знает перекупщиков и не мог объяснить, как они собирались обратить украденное в деньги. Да и тратить деньги им особенно не на что. Он покачал головой. — Мальчишки взломали замок и совершили кражу просто потому, что так делают другие... Им, мол, можно, а мы что, хуже... — Родители давали ему деньги, — заметил Карлссон. — А двое других? Где их искать? Имеете вы представление? — Руне Эдвалл и Хенрик Мальм. Еркер уверяет, что они должны быть дома. — Родители Ваденшё знают тех двоих? — Да, — сказал Карлссон. — Это школьные товарищи Еркера. У отца Руне магазин телевизоров на Родхюсгатан, а Мальм — это Эрнфрид Мальм... Стур помрачнел. — Глава городского лесопаркового хозяйства, — сказал он глухо. — Да. И принадлежит к молитвенному дому Святой Троицы, как и Ваденшё и Эдвалл... — Дети из порядочных семей... — сказал Валл. — Из хороших домов... — Еркер говорит, — продолжал Элг, — это уже четвертый раз, когда они взломали и ограбили квартиру... Все три семьи живут в Нюхеме. — Но почему они этим занимаются? Что они крадут и куда девают краденое? — спросил Маттиассон. Вид у него был удрученный и озабоченный. — Все, что крадут, они оставляют себе, — сказал Карлссон. — А берут они деньги, украшения, разные мелочи... Никаких телевизоров или магнитофонов и прочих крупных предметов... Впрочем, один магнитофон был... — Деньги они, конечно, тратят, — кивнул Валл. — Это понятно. Но на что? Может, покупают наркотики? — Нет, если верить Еркеру. Сигареты и сладости. Они и лазят в первую очередь за деньгами. — Ты, кажется, сказал, что родители дают им деньги, — напомнил Стур. — Конечно... Но, черт возьми!.. Кто может сказать, сколько человеку нужно денег? Нет предела его желаниям. Независимо от возраста... — Хм... — Но, — продолжал Элг, немного подумав. — В известном смысле... вопреки всему у меня создалось впечатление, что кража со взломом была в какой-то степени испытанием мужества, попыткой самоутверждения. — А затем он украл велосипед, поехал в Кальбадхюсет, забрался в кабинку и заперся на ключ. — Он мог захлебнуться блевотиной, если бы не лежал на животе, — сказал Стур. — Он все еще плакал, когда мы уходили, — сказал Элг. — Тут как раз появились родители. Он прижался к матери и рыдал, а она бормотала, что все, мол, образуется... — А отец опустился на колени и стал молиться, — сказал Карлссон, задумчиво потирая подбородок. — Черт знает что!.. — Да, — вздохнул Стур, вставая. — Теперь надо срочно найти тех двоих. Элг и Карлссон, вы оба займетесь этим, как его?