Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 5 из 15 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
В Интернате с весны ввели два новых правила: перемещение по территории интерната только бегом и разговор между воспитанниками и преподавателями ведется только на иностранном языке. Каждые три дня немецкий сменял испанский, затем французский, затем английский, затем идиш, затем арабский, персидский, китайский, японский и опять по кругу испанский. Исключение было только на уроках чистописания и русского языка, да на занятиях по ушу, на которых Ли общался с учениками только на восточных языках. По требованию руководства Управления Ли Чан укреплял наружные костяшки кулаков без фанатизма — руки курсантов не должны выдавать мастеров рукопашного боя, их хозяева должны не выделяться, поэтому упор инструктор делал на удары раскрытой ладонью, пальцами и боковыми сторонами кулаков. Впрочем арсенал ушу был настолько богат, что, убрав из техники удар костяшками сжатого кулака, комплекс ушу много не потерял. Ли рисовал на телах пацанов болевые точки и учил их ударами пальцев выводить из строя своего противника вплоть до мгновенной остановки сердца. В полную силу удары наносились уже на манекенах. Ли, передав подросткам знания по изготовлению луков и стрел, добившись от них настоящего ремесленного мастерства, начал учить стрельбе из изготовленного ими же оружия — Молодцы, молодцы! Но вся учеба еще впереди! Сам Ли демонстрировал ученикам разбивание кирпичей и досок руками и ногами, пробивание указательным пальцем до трех-четырех отверстий падающего листа бумаги и как венец мастерства — пробивание пальцем железной бочки с водой. А изучение цигун вкупе с физическим развитием постепенно превращало детские пальчики в настоящие орудия убийств. Ли был уверен, что за пять лет ребята приблизятся к его умению пробивать бочку, наполненную водой — благодаря детству мозг детей был как чистый лист, на который ложилось все, что преподаватели им вкладывали. Дети верили в возможность управления внутренней энергией и потому быстро постигали движение ци внутри их тел, добровольно отбирая у сна время еще и на занятия цигун. Воспитатели проверяли спальни и, покачивая головой, уходили — вид сидящих в позе лотоса детей с закрытыми глазами был необычен. Впрочем, к этому быстро привыкли и видя успехи воспитанников, преподавательский состав потребовал от Ли обучению его искусству. Теперь до и после подъема детей взрослые под руководством Ли изучали Тайцзи и основы цигун. Фаина Георгиевна над ними подшучивала, ей лень было вставать в такую рань, а тут все как с ума посходили. Но когда Зоя Ивановна поделилась с ней радостным удивлением — начали лучше работать суставы, эта старая дева также включилась в общее безумие. Через полгода почувствовала изменение здоровья и сама великая актриса. Теперь она все свое свободное время проводила в освоении более сложного комплекса движений, требуя от Ли немедленного оздоровления. В пятьдесят восьмом Раневскую пригласили сниматься в фильме «Девушка с гитарой». Вернувшись со съемок, Раневская с упоением рассказывала о удивлении ее коллег ее прекрасному здоровью и по утрам и вечерам тайком крутя пальцем у виска, показывали пальцем на бегающую трусцой актрису, которая затем переходила к странной гимнастике, поражая всех работой своих суставов и хорошей дыхалкой. — Друзья мои! Эти китайцы настоящие чудотворцы! — преподавательский состав собрался вокруг примы театра интерната и с удовольствием слушал ее байки, на которые старая еврейка была еще та мастерица! — Эту гимнастику нужно внедрять в стране как обязательное изучение в средних школах. — К сожалению это не так то просто — хороших мастеров в Китае не так-то уж и много, есть огромное количество посредственных учеников, которые выдают себя за полноценных мастеров! — Ли Чан, с лица которого никогда не сходила улыбка, вдруг стал совершенно серьезен. — Мои ученики к восемнадцати годам достигнут настоящего мастерства, а пятеро ребят и две девочки возможно пойдут дальше своего учителя и я, поверьте счастлив! Осенью шестидесятого года всех воспитанников погрузили в автобусы ЗИС-154 и развезли по городским моргам, где им в течении двух часов демонстрировали вскрытие трупов. Подобных выездов было пять в течении двух месяцев, последний день был посвящен практическому освоению анатомии с точки зрения будущих убийц. В ноябре у воспитанников была кровавая практика — несколько дней подростки работали на забое свиней, обучаясь с одного удара лишать животных жизни. Инструкторы пошли дальше — по их заказу были изготовлены манекены людей, набитых свиными потрохами. Именно на этих манекенах курсанты ставили правильные удары ножом и шилом. С этих дней подросткам объяснили — они не просто воспитанники интерната, а курсанты секретной школы МГБ, выдав им вместо повседневной одежды солдатское ХБ обмундирование без погон, включая портянки, пилотки без звездочек и хромовые сапоги. На зиму полагались добротные шинельки и ушанки. Раневская была не в курсе, чем на выездах занимались ее подопечные, ее ранимую душу тщательно оберегали и коллеги и сами курсанты. — Скажите, Зоя! — Раневская вместе с директрисой пили кофе и актриса подошла к окну, наблюдая за передвижениями курсантов так и перемещающихся бегом по территории, — Если ребят в нашем учреждении готовят для работы в спецслужбе, почему их не обучают строевому шагу и всей этой шагистике? Как же они будут служить? Я как то насмотрелась на курсантов — их целыми днями заставляют красиво маршировать. — Наши выпускники не должны демонстрировать солдатскую выправку, вполне возможно, им придется работать нелегальными разведчиками, а от выправки невозможно избавиться — она въедается в мозг и может выдать противнику принадлежность нашего выпускника. Если нужно будет по месту службы, маршировать ребят научат, это не трудно. — Надо же! Я даже не задумывалась о этом, казалось бы пустяк, а к каким последствиям может привести такая ошибка! — Какой спектакль ждать от вас к новому году, Фаина Георгиевна? — Я думаю, пора замахнуться на Шекспира — у всех мальчиков и девочек прекрасная память, они с ходу заучивают сложные тексты. — Их этому учат с самого поступления в наш интернат — специальные методики позволяют развивать память человека, наши детки даже экзамен по запоминанию сдавали. Представьте — подростка проводят через проходную комнату и он должен успеть за это время максимально запомнить все, что он увидит, проходя быстрым шагом. Раневская отошла от окна и села в кресло — Жаль, что у этих детей не было нормального детства! Иван Александрович Серов в тридцать девятом году получил должность Наркома внутренних дел Украинской ССР. Именно тогда произошло его знакомство и сближение с будущим маршалом Жуковым, во второй половине сорокового года командовавшего Киевским особым военным округом. С Хрущевым Серов познакомился до войны. Хрущеву Серов понравился — вёл себя, насколько это было возможно в тех условиях, по отношению к нему корректно, не «ябедничал» на него поминутно в Москву, а это дорогого стоило. Серов в органах занимался переселением народов, ведал тюрьмами, однако оперативной работы не знал и не занимался ею. Иван Серов возглавил КГБ в пятьдесят четвертом году, а через четыре года его перевели на должность начальника другой спецслужбы — Главного разведывательного управления. Пользуясь близкими отношениями с Хрущевым, Серов нередко предостерегал говорливого советского лидера от «выбалтывания секретов» во время встреч с иностранцами. Председатель КГБ Владимир Семичастный пытался вытащить из тюрьмы своего начальника, но это никак не удавалось, для Судоплатова никак не получалось оформить УДО. Слава Богу, удалось через несколько месяцев освободить жену Судоплатова Эмму Карловну Каганову, которая после ареста мужа взяла его фамилию. Эмма была ценным сотрудником Управления охраны Конституции — она в сороковом-сорок девятом годах работала старшим преподавателем спецдисциплин в Центральной школе НКВД СССР (Высшей школе МГБ), в сорок седьмом году читала лекции и вела семинары по дисциплине «спецоперации». Благодаря месту своей службы, Эмма отбирала и вербовала в секретную организацию лучших перспективных курсантов, которых после окончания обучения продвигали вверх по службе. Управление без Судоплатова продолжало свою работу и Семичастный стал ВРИО начальника Управления. После назначения Серова на пост руководителя ГРУ он дал добро на операцию по дискредитации генерала, переметнувшегося к Хрущеву и приложившего все свои возможности для нарушения Конституции, с помощью чего Хрущев с Жуковым совершили государственный переворот. Были задействованы все рычаги и в ГРУ вопреки воле «Ивана Грозного», как прозвали Серова, был переведен тридцатилетний полковник Олег Пеньковский, отличившийся во время войны. Серов заподозрил неладное уже после изучения биографии Пеньковского и не считал его подходящим для разведывательной работы. По этой же причине начальник ГРУ не давал полковнику серьезных поручений. Пеньковского направили на работу в резидентуру ГРУ в Турцию, но через год, его выгнали и уволили из разведки. На удивление характеристику ему дали очень жёсткую: «Мстительный, злобный человек, беспримерный карьерист, способен на любую подлость». Причиной тому якобы была фарцовка — КГБ ловила его на базарах Анкары, где он торговал ювелирными украшениями и вёл странные беседы с американцами. Серов приложил максимум усилий для избавления от засланного казачка. Но самая секретная организация Советского Союза не дремала. Однако разработчики операции не учли человеческий фактор — Пеньковский озлобился на ГРУ и КГБ со времён турецкого скандала, после него его не взяли атташе в Индию, что ещё больше задело его амбиции. После провала Пеньковского вернули в ГРУ и взяли на работу в академию ракетных войск. В 1960 году он достиг пика карьеры в Управлении внешних сношений Госкомитета по координации научно-исследовательских работ. Комитет устраивал визиты многочисленных советских делегаций на Запад и приём иностранных учёных, инженеров и бизнесменов в СССР. Летом шестидесятого года Олег Владимирович передал предложение помощи в американское посольство через туристов. Первой развединформацией для «партнёров из-за океана» стали секретные данные о сбитом лётчике ВВС США Пауэрсе. В шестьдесят первом году во время командировки в Лондон в отеле «Маунт Ройял» Пеньковского завербовали. Ему выдали портативную фотокамеру, специальные рации и иные шпионские гаджеты и актуальные задания. На первой встрече Пеньковскому показали несколько тысяч фотографий советских граждан, подозрительных для западных спецслужб, новый агент опознал почти семьсот из них как сотрудников КГБ и ГРУ. Он получил псевдоним «Hero». С тех пор предатель зачастил «по работе» в военные архивы, где снимал документы своей камерой, благо его покровитель маршал Варенцов давал ему пропуск в самые секретные закоулки РВСН. На Запад он сумел передать сто одиннадцать плёнок «Минокс», на которых было отснято пять тысяч пятьсот документов общим объёмом в семь тысяч шестьсот пятьдесят страниц. После завершения шпионской миссии в СССР Пеньковскому обещали гражданство, высокую должность в США или Великобритании с окладом две тысячи долларов в месяц и по тысяче долларов за каждый месяц агентурной работы в СССР. Кроме встреч во время командировок в Лондоне у него было двое связных в Москве — «бизнесмен» Гревилл Винн и жена консула Аннет Чизхолм. Оба они работали на МИ‑6. Провал случился не по вине Пеньковского. Наш советский агент в Англии, легендарный Джордж Блейк донёс КГБ о Чизхолм. Чекисты установили за дамой наружное наблюдение. Стало известно, что жена консула с завидной регулярностью встречается с неким типом в сером пальто в течении двух лет. Стало ясно, что он чекист, ибо легко уходил от «наружки». Наверное, на него бы махнули рукой, но его контакты были очень странными — встречи с американцами, британцами, походы в «Интурист». Его решили не брать, посмотреть, что за «сеть» орудует в Москве. А был он один! КГБ провело беспрецедентную в практике спецслужб операцию, чтобы уличить врага: по дну Москвы-реки к чердаку в доме предателя, на Гончарной набережной, протянули кабель, управляющий кинокамерой в ящике для цветочной рассады, находившемся на балконе этажом выше квартиры шпиона. С помощью кинокамеры агента удалось заснять в момент, когда он переснимал на подоконнике секретные документы. На суде в мае шестьдесят третьего года Пеньковский признал вину во всём и на телекамеры рассказывал о визитах в Лондон, о том, как примерял форму США на себя. Процесс был показательным. В зал иностранные наблюдатели не допускались, в советских газетах печатались стенограммы слушаний, изданные затем стотысячным тиражом. В мае же Пеньковского и расстреляли, а Винна приговорили к восьми годам. Главу КГБ Серова и маршала Варенцова сняли со своих должностей и понизили в званиях. На самом деле Пеньковский был героем. Его как «крота» внедряли со времён турецкой командировки пятьдесят пятого года, но ЦРУ испугалось выйти на контакт. После настойчивых попыток он «внедрился» в шестьдесят первом году в ряды МИ‑6. Целью «крота» было дезинформирование противника. Прежде всего необходимо было сообщать американцам заниженные цифры по ракетному потенциалу, численности войск, агентов КГБ, ослабить бдительность. Все документы «делались» на Лубянке. В частности, обманом были сведения о том, что советские межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) будто бы имеют недостаток — неточную систему прицеливания, и поэтому их невозможно использовать в качестве средства поражения в США. Американцам внушалось, что до политических центров на восточном побережье США наши ракеты не дотягивают. Примечательно, что несмотря на то, что Пеньковский якобы сдавал агентов КГБ, массовой высылки нашей агентуры из США не было. Более того, те, кого засветили, продолжали работать за рубежом, как, например, морской атташе Евгений Иванов. Арест и суд были лишь инсценировкой — нужно было убедить ЦРУ, что Пеньковский реальный шпион. Его речь на суде была будто заученной, он сознавался во всём подряд. Расстрела также не было, его тело не было показано иностранцам, Пеньковского с липовыми документами под фамилией «Иванов» пристроили где-то в глуши, на работу учителем в школе. Операцией Управление убило двух зайцев — убрало друзей Хрущева и втюхало америкосам отличную дезу. Судоплатова освободили по отбытии срока наказания двадцать первого августа шестьдесят восьмого года. Вернувшись в Москву, Судоплатов показательно занялся литературной деятельностью, на самом деле же взяв обратно штурвал Управления. Никто не мог и подумать, что этот покалеченный, но не сломленный человек стоит во главе мощной секретной организации. Сразу по возвращению Судоплатов привлек своего сына Анатолия, окончившего в три года назад МГПИИЯ им. Мориса Тореза и работавшего на экономическом факультете МГУ, к работе в аналитическом отделе Управления. Глава 6 В начале июня пятьдесят седьмого года на конспиративной квартире секретарь ЦК ВЛКСМ Семичастный собрал сотрудников аналитического отдела. — Здравствуйте, товарищи! — ВРИО начальника Управления был в штатском, как и все присутствующие, хотя некоторые тоже носили погоны — Предатель Хрущев, оказавшийся не выявленным троцкистом, сумел путем нарушения Конституции захватить власть в стране. Огромное недовольство среди настоящих соратников Сталина возникло после наглого вешанья всех собак на умершего вождя Хрущевым на Двадцатом съезде КПСС. Как вы все знаете, выступавший с докладом Хрущев обличил культ личности Сталина, обвинил его во многих преступлениях, в частности — развязывании репрессий. Доклад произвел эффект разорвавшейся бомбы. В зале стояла глубокая тишина, никто не смотрел друг на друга. Шок был невообразимо глубоким. Такого вранья Кремль не видел никогда. Благодаря предпринятым мерам наши люди в окружении Маленкова, Кагановича, Молотова и примкнувшего к ним Шепилова убедили этих мерзавцев в необходимости сместить Никитку Хрущёва с должности Первого секретаря ЦК КПСС. Друзья! Нам нужно дождаться очередного заседания Президиума ЦК, на котором обработанные паникой и страхом наши фигуранты выступят против узурпатора власти. Восемнадцатого июня состоялось долгожданное заседание Президиума ЦК КПСС. К этому времени высшее руководство СССР уже было на грани раскола, Маленков объяснял своим союзникам: «Если мы их не уберём сейчас, тогда они уберут нас». По настоянию большинства председателем заседания был избран Булганин, а не Хрущёв, как обычно. Маленков, Молотов, Каганович, Ворошилов, Первухин и Сабуров совместно предъявили Хрущёву многочисленные претензии. По итогам обсуждения семью голосами против четырёх (против были сам Хрущёв, Кириченко, Микоян и Суслов воздержались), было принято решение рекомендовать Пленуму ЦК КПСС сместить Хрущёва с поста Первого секретаря ЦК КПСС и пересмотреть состав Секретариата ЦК. Присутствовавшие с правом совещательного голоса кандидаты в члены Президиума ЦК — Брежнев, Жуков, Мухитдинов, Фурцева и Шверник поддержали Хрущёва, Шепилов сначала поддержал, потом выступил против, поддержав группу Булганина, и высказал личные претензии Хрущёву. Казалось бы Хрущев проиграл. Однако в критический момент на выручку Первому секретарю пришёл Микоян, убедивший всех перенести заседание на следующий день, Но ещё до окончания заседания Хрущев попросил министра обороны — Георгий, спасай положение, ты это можешь сделать. Я тебе этого никогда не забуду! Тот довольный кивнул. Глава КГБ Серов и Жуков по согласованию с Хрущёвым организовали срочную доставку в Москву на самолётах военной авиации руководство республиканских ЦК и кандидата в члены Президиума ЦК Козлова, известных своей лояльностью к Хрущёву. Этой вновь прибывшей группе удалось вмешаться в ход заседания (которое уже почти завершилось) и снять с обсуждения вопрос о Первом секретаре и о составе Секретариата ЦК. Это заседание Президиума ЦК КПСС растянулось на четыре дня, и за ним тут же последовал Пленум ЦК КПСС. Двадцать второго июня на первом же заседании пленума ЦК Суслов объяснил собравшимся, что раскол в Президиуме был вызван разногласиями в отношении курса XX съезда КПСС на десталинизацию, и таким образом вопрос о личности Хрущёва и допущенных им ошибках был отставлен. Затем Жуков огласил документы, из которых следовало, что Молотов, Каганович и Маленков и есть «главные виновники арестов и расстрелов партийных и советских кадров». Каганович в ответ заявил, что «говорить надо о всех членах Политбюро», и напрямую спросил Хрущёва: «А Вы разве не подписывали бумаги о расстреле на Украине?» Последний ушёл от прямого ответа, ибо отрицать это было глупо, а Жуков заявил о необходимости провести тщательное расследование и наказать всех виновных в организации массовых репрессий. Однако этот вопрос был пленумом ЦК засекречен, и рядовые члены партии оставались в неведении об этом до перестройки, когда более подробные сведения о данных событиях стали появляться в печати. Особые эмоции у слушателей вызвало зачитанное Жуковым донесение Маленкова Сталину о создании специальной тюрьмы для партийных кадров. Лидеров анти-хрущевской группы (Маленкова, Кагановича, Молотова и «примкнувшего к ним Шепилова») вывели из состава ЦК КПСС, а позднее исключили из партии. Ворошилов, Булганин, Сабуров, Первухин раскаялись и изменили свое мнение. Они отделались легким испугом: Ворошилова не тронули, остальных понизили в должностях. Аналитики Управления охраны Конституции поняли свою ошибку и сконцентрировали усилия по дискредитации Жукова и Серова, решив сначала отодвинуть их от Хрущева, лишив его защиты силовиков. Поначалу для министра обороны всё шло хорошо. Жуков не только сохранил пост министра обороны, но и был включён в состав Президиума ЦК. Впрочем, пребывание Жукова в этом органе власти было недолгим. Он продержался там ровно четыре месяца, установив антирекорд по срокам пребывания. Кто-то в стенах Кремля пустил слух, что Жуков рвется к власти, считая Хрущева трусом и палачом, наравне с Берией требовавший репрессировать лучших коммунистов Украины и по примеру своего фронтового приятеля Эйзенхауэра, как раз тогда ставшего президентом США, тоже хочет ввести в СССР пост президента, который и займет с помощью армии. Помимо этого о якобы резких высказываниях маршала доносили разные люди в окружении Хрущева и тот не выдержал. В октябре Жукова отправили в поездку в Югославию. Пока маршал отсутствовал, вопрос о его смещении был согласован на самом верху. С одобрения Хрущёва руководитель Главного политического управления армии и флота Желтов поручил провести в военных частях собрания партийного актива, на которых Жуков был подвергнут разгромной критике. Вернувшегося в СССР маршала практически с аэродрома повезли на заседание Президиума ЦК, где слово взял Суслов, начавший распекать Жукова за упущения в работе. Затем попеременно выступили все члены Президиума ЦК, высказавшие свои претензии, а Микоян, в пылу полемики обронил фразу — Откровенно говоря, мы вас боимся. Жуков был растерян и жалок. Президиум ЦК единогласно одобрил решение снять маршала с поста министра обороны и более подробно разобрать его упущения на Пленуме ЦК через несколько дней. Там Жуков подвергся полному разгрому. Никто из Президиума ЦК, Секретариата ЦК, верхушки армии не выступил в поддержку маршала. Кого-то Жуков когда-то обругал, против чьего-то назначения на важный пост протестовал, кто-то его просто опасался. Теперь все припоминали ему личные обиды. Жуков был снят со всех постов и уволен из армии. Через несколько дней в газетах было опубликовано постановление Пленума ЦК, гласившее: "Товарищ Жуков нарушал ленинские, партийные принципы руководства Вооружёнными силами, проводил линию… на ликвидацию руководства и контроля над Армией и Военно-морским флотом со стороны партии, её ЦК и правительства. Товарищ Жуков в результате недостаточной партийности… возомнил, что он является единственным героем всех побед, достигнутых нашим народом и его Вооружёнными силами под руководством Коммунистической партии, грубо нарушал ленинские, партийные принципы руководства Вооружёнными силами". Раскрыв архивы ради политических баталий, Жуков стал опасен для многих. В большом терроре участвовали не только приближённые Сталина, свою лепту внесли многие, и компромат имелся почти на каждого. Хрущёв и его окружение лично могли убедиться в том, какую мощь имеют архивные справки, на примере разгрома Антипартийной группы. Для Хрущёва развенчание репрессий было лишь элементом политической борьбы. Жуков же принял всё всерьёз и активно взялся добиваться реабилитации пострадавших в чистках военных. Более того, маршал решил наказать и тех, кто в своё время писал губительные доносы. Так, ему удалось добиться лишения звания и изгнания из армии Героя Советского Союза, генерал-полковника Галицкого, который двадцать лет назад написал донос на своего начальника Асланова и позднее занял его место. Хрущёв не собирался ворошить прошлое, Жуков же требовал привлечения виновных в расстрелах командного состава РККА. Поэтому, когда Микоян сказал, что Жукова боятся, он не врал. Те, кто знал за собой различные грешки, боялся за свои позиции в системе. Те, кто обладал могуществом и властью, опасались конкуренции Жукова, обладавшего и харизмой, и популярностью, и решительностью. После увольнения из армии он даже не был зачислен в Группу инспекторов Министерства обороны. Этот орган был создан специально для возрастных и заслуженных военачальников, уходивших в отставку. Первого виновника поддержки Хрущева устранили чужими руками. Оставался второй, но что бы сковырнуть Серова, сотрудникам Управления пришлось нелегко, на это ушел год, через близкий круг Хрущеву подбросили мысль укрепить работу ГРУ и тот решил поставить Серова руководить военной разведкой. Семичастный с удовольствием бы отдал приказ устранить Серова физически, но тот лично не был угрозой Конституционному строю. Поэтому решили его подставить на новой должности с помощью Пеньковского. В июне шестьдесят четвертого года состоялся первый выпуск курсантов Мещерского интерната, на который прибыл ВРИО начальника Управления охраны Конституции и одновременно Председатель КГБ Семичастный в сопровождении сотрудников Управления начальника ПГУ КГБ Сахаровского Александра Михайловича, начальника ВГУ КГБ Банникова Сергея Григорьевича, начальника Девятого Управления КГБ Чекалова Владимира Яковлевича и первого заместителя начальника ГРУ Генштаба Вооружённых Сил Мамсурова Хаджи-Умар Джиоровича. Выпускников решили отобрать в четыре службы — разведку и контрразведку КГБ, охрану первых лиц государства и военную разведку. Банников с собой захватил Ежегодники средних школ США. — Товарищи преподаватели, прошу вас внимательно изучить фотографии в этих сборниках на предмет соответствия фото юных американцев вашим воспитанникам или воспитанницам. Если найдется хотя бы один подросток, похожий на американца, мы сможем внедрить своего нелегала в любой элитный колледж, где он сможет завязать связи с детьми из высшего общества, наладив с ними дружеские отношения, наш разведчик вполне имеет шанс попасть в ЦРУ или ФБР. Преподаватели переглянулись, они не стали задавать вопросов, что станет с тем похожим американцем и его близкими. Итак было ясно. Семичастный оглядел инструкторов и отдал приказ — Давайте все дела курсантов, будете лично комментировать по каждому. Зоя Ивановна растерянно захлопала ресницами и развела руками — Ну что же, мы пока с Фаиной Георгиевной присмотрим за ребятами, пока преподавательский состав будет с вами разбирать личные дела. — Когда ваши сотрудники освободятся, мы вас ждем здесь, ваше мнение нам тоже очень интересно. Раздав всем инструкторам сборники выпускников, просмотр фото закончили через час, найдя всего троих двойников — из парней Илью Бокова и двух девушек — Свету Стриж и Люду Сидорову.
book-ads2
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!