– Наши родители собираются в боулинг. – Серьезно? – Они много общаются. – Правда? – Ты что, вообще не в курсе? – Наверно, иногда я бываю немного отстраненным. – Немного? – Эй, я тут стараюсь, Данте. – Тогда извинись. Я не люблю людей, которые не умеют извиняться. – Ладно. Прости меня. – Ладно. – Я слышал, что он улыбается. – Они хотят, чтобы мы пошли с ними. – На боулинг? Двадцать Данте ждал меня, сидя на крыльце. Как только я подъехал, он подбежал к моему пикапу и забрался внутрь. – Боулинг – такая скука. – Ты хоть когда-нибудь в него играл? – Конечно. Но получается у меня хреново. – Хочешь во всем быть лучшим? – Ага. – Ничего, перебьешься. Может, будет весело. – С каких это пор ты хочешь тусоваться со своими родителями? – Они у меня ничего, – сказал я. – Хорошие. Всё как ты говорил. – Что именно? – Как-то раз ты сказал, что никогда бы не убежал из дома, потому что обожаешь своих родителей. Я тогда подумал, что это очень странно. Ненормально. Наверно, потому что мои собственные предки казались мне инопланетянами. – Но они не инопланетяне, а обычные люди. – Да. Знаешь, кажется, я поменял свое мнение. – В смысле теперь ты их тоже обожаешь? – Ага, похоже на то, – ответил я, заводя машину. – Кстати, в боулинг я тоже играю отстойно. Чтоб ты знал. – Ну, спорю, что играем мы все равно лучше, чем наши мамы. – Ну уж надеюсь. Мы засмеялись. И всё смеялись и смеялись. Когда мы оказались на месте, Данте посмотрел на меня и произнес: – Я сказал маме с папой, что никогда в жизни больше не буду целоваться с парнями. – Так и сказал? – Ага. – А они что? – Папа закатил глаза. – А мама? – Да ничего. Сказала, что знает одного хорошего психолога. Сказала: «Он поможет тебе принять себя. Если ты, конечно, не хочешь обсудить все со мной». Данте посмотрел на меня, и мы оба расхохотались. – Твоя мама, – сказал я. – Она мне нравится. – Она крепкий орешек, – кивнул Данте. – Но и мягкой быть умеет. – Да, я заметил. – Наши родители ужасно странные. – Потому что любят нас? Это не так уж странно. – Они странно выражают свою любовь. – И это прекрасно, – сказал я. Данте пристально на меня посмотрел. – Ты изменился. – Как? – Не знаю. Ведешь себя иначе. – Странно? – Да, немного. Но в хорошем смысле слова. – Вот и отлично. Всегда хотел быть странным в хорошем смысле слова. Судя по всему, родители не ожидали, что мы в самом деле придем. Наши отцы пили пиво, а мамы – «Севен ап». Очки на табло были ужасные. – Вот уж не думал, что вы явитесь, – улыбнулся Сэм. – Представляете, как скучно нам стало? – усмехнулся я. – М-да, ты мне нравился больше, когда не был таким нахалом. – Простите. Мы отлично провели время. Было весело. Оказалось, что в боулинг я играю лучше всех. Я с ходу набрал сто двадцать очков, а в третьем раунде – сто тридцать пять. Если подумать, то счет, конечно, так себе – но все остальные играли совсем отстойно. Особенно мамы – они слишком много болтали и смеялись. Глядя на них, мы с Данте переглядывались и хохотали. Двадцать один После боулинга мы с Данте сели в мой пикап, и я повез нас в пустыню. – Куда едем?