– С моей помощью?! Если ты думаешь, что я... Ариэль спокойно посмотрела на отца, остановив его на полуслове: – Помнишь, что случилось в прошлый раз, когда я была вынуждена найти альтернативное решение, которое позволило бы мне пройтись по суше? Я уверена, что существуют и другие пути, и я уверена, что смогу их найти. Ты действительно хочешь, чтобы я на это пошла? – Ты мне угрожаешь? – Я всего лишь констатирую то, что неизбежно случится, если ты будешь противиться моему решению. Я увижусь с Эриком вновь. Если ты пожелаешь каждый месяц превращать его на неделю в русала, меня устроит и этот вариант. Однако в настоящее время он является принцем, имеющим непосредственные обязанности, и я сомневаюсь, что у него есть время на такого рода вещи. – А что насчёт тебя? Принцессы, имеющей непосредственные обязанности? – Отец, я уже правила в твоё отсутствие, что, возможно, и получалось у меня хорошо, но не было мне по душе. Я хочу делать то, чего мне всегда хотелось. – Девушка посмотрела в темноту океана: – Исследовать. Знакомиться с новыми народами. Изучать новые языки. Открывать новые вещи и творцов, их создавших. Я хочу выяснить, что стало с гиперборейцами. Я хочу возобновить торговлю с Цангалу. Я хочу знать, есть ли за пределами нашего царства кто-то, похожий на Урсулу... – Тритон – а вместе с ним Себастьян и Флаундер – вздрогнули. – Возможно, не все они похожи на неё, – поспешно добавила она. – Отец, русалочий мир становится всё мельче и мельче, мы были заняты только собой, нашими видами искусств, мыслями и идеями уже слишком долго. Люди завладели большей частью Мира Суши – нам необходимо объединить Подводный Мир, по меньшей мере, чтобы выжить. Тритон нахмурился, но было видно, что от отнёсся к высказанной идее без скепсиса. Царь почесал левую бровь: – Но это работа для посла или эмиссара, а не для принцессы... – Кто может подойти для неё лучше? В моих жилах течёт царская кровь. Прежде я уже взаимодействовала с людьми. Ни один, ни один представитель русалочьего племени не обладает моим опытом. – Но... ты моя младшая дочь... – Папа, отпусти её, – мягко предложила Аттина. – Она не хочет быть здесь. Если ты хочешь сохранить отношения с ней, иного пути нет. В противном случае она просто уйдёт. И уже не вернётся. – Это правда, – поддержал девушку Флаундер. – Тяга к приключениям не даёт покоя её хвосту. – Я, вероятно, очень пожалею о том, что сейчас скажу, – торопливо добавила старшая принцесса. – Но как тебе такой вариант? Я не Ариэль, но если тебе время от времени нужна помощь и необходимо, чтобы она поступала от царской дочери, я готова предложить свою кандидатуру. – Правда? – удивлённо спросила Ариэль. – Ты это серьёзно? На лице их отца читалось сомнение: – Но... – Позволь Ариэль начать с того, что она побудет нашим официальным послом, взаимодействующим с идиотами-людьми, которыми правит её идиот- принц. Так у неё будет время, которое она сможет провести с ним, а мы посмотрим, насколько хороши её навыки ведения переговоров, – например, получится ли у неё удержать их от причинения нам беспокойства и рыбалки во время Великих приливов, дающих нам пищу. И Тритон, и Ариэль посмотрели на неё удивлённо. – Что ж, это... – произнёс царь, почёсывая свою бороду. – Это... – Действительно отличная идея, – закончила за него Ариэль, улыбаясь. – Великолепный компромисс. – Угу, что ж, я следующая в линии престолонаследия, знаете ли, так что... – сказала Аттина, потягиваясь. – Вроде как у меня это в крови. – Она подмигнула Флаундеру. – Я пока ещё не давал своего согласия, – буркнул Тритон. – Ничего, – ответила Аттина, целуя его в щёку. – Мы дали. Слушай, а мне полагается ожерелье или, может, дневная корона, или что-то в этом духе для моей новой работы? Я должна выглядеть соответственно занимаемому положению. Тритон беспомощно посмотрел на Себастьяна: – Я думал, что теперь ко мне вернулось моё царство. Но даже мои дочери теперь меня не слушают. – Ах, женщины. Что с ними делать? – произнёс Себастьян недовольно. – Слушать их, – предложил Флаундер. – Раз уж они обе занимают более высокое положение, чем ты. Ариэль расхохоталась так же, как и Аттина. А в конце концов к ним, посмеиваясь, присоединился и Тритон. Ариэль и Эрик Полная луна мерцала над заливом. Эрик запрыгнул на перила длинной лестницы, ведущей вниз к пляжу, и съехал по ним, балансируя раскинутыми руками. Стоявшая на мелководье Ариэль мягко рассмеялась: – А ты не слишком взрослый для такого рода забав? – Я вновь чувствую себя ребёнком, – ответил юноша, подхватывая её на руки. Он покружил девушку, и она рассмеялась вновь. Капли воды разлетались в разные стороны от носков её ног, сияя бриллиантовой россыпью в лунном свете. Затем принц опустил возлюбленную на землю, и они поцеловались. По-настоящему. Долго. Впервые в жизни Ариэль поняла значение употребляемого людьми выражения «бабочки порхают в животе». – Так как обстоят дела? – спросил Эрик, когда они наконец выпустили друг друга из объятий. Пожав плечами, Ариэль вздохнула: – Мне необходимо провести переговоры на тему того, каким путём должны плыть ваши корабли, входя в открытое море за прибрежным шельфом, чтобы не тревожить нас. А также разработать расписание, которое позволит людям избегать пляжей во времена гнездовья черепах и морских зуек. По завершении этой недели я должна отправиться в исследовательскую поездку на территорию, входящую во владения Нереиды. Полностью мы не теряли с ними связь никогда, но уже долгое время не обменивались дипломатическими любезностями, а также не наносили им официальные визиты. – Нереида... Это греческие владения? Её жители вроде древних греков? – Нет, они русалы и русалки, – ответила она с улыбкой. – Разумеется, – кивнул Эрик. – Мне следовало бы подумать как следует, прежде чем говорить такие глупости теперь. Прости меня! – Прощаю. А ты? Чем ты был занят всё это время? – Я, как и ты, пытаюсь привести дела в порядок, после чего я смогу наконец пуститься в плавание... к островам Аравакании, что лежат к западу отсюда. Мой отец предпочёл бы, чтобы я отправился в Ранахатту, но я хочу увидеть, что представляют из себя тропические воды. Я слышал, там есть рифы, по которым запросто можно гулять, разноцветные, словно радуга. – Приготовься рассказать мне об этом в деталях, – заявила Ариэль с лёгкой завистью. – Я думал, ты присоединишься ко мне и поведёшь наш корабль в безопасные гавани, – ответил он, легонько подёргав её за нос. – Возможно. Русалки плавают медленнее людских кораблей, а русалочьи монархи – медленнее всего. – Выходит, есть шанс? Что мы когда-нибудь будем вместе? Навсегда? – спросил Эрик, стараясь, чтобы его слова не звучали по-детски. Стараясь, чтобы в них не звучали нотки отчаяния. Это было очаровательно. – Шанс есть всегда, – сказала Ариэль, целуя его в щёку. – И с каждым днём он становится всё более и более реальным. – Я без колебаний отдам бразды правления Тирулией своей сестре. Скажи лишь слово, и я навсегда стану русалом. – Я... обдумаю и этот вариант. Но как к подобному решению отнесётся твой народ? – Ты шутишь? Жители Тирулии и так абсолютно очарованы нашей с тобой историей и победой над Урсулой... Единственное, что они сочтут лучшим, чем присутствие в их столице официального посла из числа русалок, так это свадьбу этого посла и по уши влюблённого в неё Принца не от мира сего, с которым они будут жить долго и счастливо. В особенности если я подарю им оперу-другую на эту тему. – Я прямо-таки вижу это. Себастьян и Эрик: «Легенда о двух мирах», – произнесла Ариэль, поднимая руку вверх, словно читая афишу. – Я работаю в одиночку. – Да, как и Себастьян. Увы, ещё одна гениальная идея Великому приливу под волны... – Эй, взгляни-ка на это, – произнёс Эрик, закатывая рукав рубашки и выставляя руку вперёд. Имя Ариэль было написано на коже юноши – русалочьими рунами! Надпись оплетала его руку кольцами, словно кожаный ремешок, из тех, что носят воители. Она блестела маслом, которое на неё, судя по всему, нанесли совсем недавно. – Эрик! Что ты сделал? – Что? Тебе разве не нравится? – Очень нравится, но... – Я думал, что пока мы не обменялись обручальными кольцами, это послужит неплохим подтверждением серьёзности моих намерений. Это дело рук Аргенты! А Себастьян помог мне с буквами. – Это... наверное, было больно. – Ты представить себе не можешь, насколько. Вот как сильно я люблю тебя, – ответил Эрик, целуя её в лоб. Держась за руки, они гуляли по пляжу под луной, не говоря ни о чём важном. Ни о русалках, ни об армиях, ни о морских ведьмах, ни об отцах, ни о королевствах, ни о дальних странах к западу отсюда. То, о чём они всё же говорили, вряд ли кто-то мог слышать; их слова заглушались дуновением бриза, плеском волн и криками чайки, на удивление не спавшей в столь поздний час. И когда они снова поцеловались при свете луны, никто этого не видел и никому до этого не было дела – за исключением их самих. И они были очень, очень счастливы.