Мир, в котором было место и для воды, и для суши, на секунду закружился перед глазами Ариэль, когда она подумала об этом. Несмотря на то что люди были доминирующим видом на свете, несмотря на то что они господствовали над землёй, природой и всем, что их окружало, она, русалочка, стала чужеродным элементом, который почти привёл Тирулию к полному уничтожению. Словно крошечная зараза, поражающая целый коралловый риф. Девушка задумалась о том, как далеко может распространиться болезнь, если она просто... найдёт отца и вернётся домой. Остановится ли Урсула на этом королевстве, или её одержимость властью и славой заставят ведьму идти дальше, пока она не захватит все страны мира людей? В планы Ариэль входило отыскать отца, вернуть трезубец его законному владельцу и вернуться в подводное царство. Вероятно, её планы подлежат некоторой корректировке. Она слегка кивнула. Карлотта с облегчением выдохнула: – Спасибо. – Каким-то образом служанка интуитивно почувствовала бурю противоречивых мыслей, которая только что поднялась и стихла у девушки в голове, и прочитала в её больших глазах спокойное решение, которое та приняла. – Так что, ты именно для этого пыталась проникнуть в замок? Ариэль снова кивнула, чувствуя себя немного глупо. Карлотта рассмеялась: – И ты думала, что если при этом будешь одета в платье давно затонувшей принцессы, которое она достала из сундука Дейви Джонса, то сможешь нас провести? Ариэль посмотрела на свой наряд. Теперь она видела поношенную одежду: края ткани выцвели, нитки, высохнув, торчали во все стороны, поскольку привыкли свободно болтаться в воде, а не висеть расправленной бахромой строго книзу. Нанесённый солью рисунок из кругляшков и завитушек, поблёскивание которого в солнечных лучах она находила таким симпатичным... Украшенные ракушками усоногих раков туфли, отличавшиеся печальной элегантностью... – Теперь ты и сама видишь, – произнесла служанка, вздыхая. – Ну и, конечно же, твои волосы. Ариэль удивлённо дотронулась до своей причёски. Хотя её волосы и были здоровыми, густыми и длинными, едва ли они обладали особенно необычным цветом. Локоны некоторых русалочьих семейств были синими, как морские волны, некоторых – зелёными, подобно драгоценным камням, а были и те, у кого они были фиолетовыми, словно панцирь ядовитого моллюска. И снова Карлотта безошибочно угадала её мысли: – Возможно, рыжий цвет волос совсем не редкость для... места, из которого ты родом, – произнесла она быстро, избегая любых мыслей, касающихся темы, размышлять о которой она ещё не была готова, – но здесь он считается очень, очень необычным. Иногда он встречается у жителей севера... а сейчас здесь к северянам каждый относится с подозрением. Идём, оденем тебя во что-нибудь более подобающее и спрячем твои волосы под платком. А уже после ты сможешь спасти нас всех. Идёт? Ариэль кивнула, Карлотта кивнула в ответ, и никакие слова больше не были нужны. Ариэль Существовали предания – ставшие таковыми даже для тех, кто выступал в них действующими лицами, – о девушках, выполнявших поручения морских ведьм и русалок в обмен на помощь с их стороны. Русалки в этих историях были столь очарованы добродетелью юных девчушек, что не только помогали им в ответ, но ещё и наряжали их в самоцветы и жемчуга, расчёсывали их волосы украшенными драгоценными камнями гребнями и позволяли им выбрать любой наряд из затонувших в океане сокровищниц, какой те только пожелают. «Я оказалась персонажем странной версии такой истории, в которой всё с точностью до наоборот», – заключила Ариэль. Карлотта отыскала самое простенькое, старенькое и как можно более неприметное платье, какое только могла найти: нечто коричневатого цвета, скорее походившее на мешок, чем на одежду. Оно приобрело некую форму только после того, как поверх него надели запачканный передник, как раз подходивший для такого случая, повязав его плетёным поясом вокруг талии девушки. Они даже не стали возиться с поиском чулок – просто надели ей на ноги пару уродливых башмаков, похожих на сапоги. Последним штрихом стала косынка ржаво-серого цвета, которую служанка умело стянула узлом на затылке Ариэль, так чтобы она плотно прилегала к косам девушки. Чтобы косынка точно не сползла, она закрепила её при помощи обрезка тряпки для мытья посуды, который завязала сзади чуть выше ушей Ариэль. Чем не корона? – Отлично, этого должно быть достаточно, хотя, возможно, ты захочешь слегка припорошить щёки пылью, – обратилась к ней Карлотта, окидывая девушку профессиональным взглядом. Ариэль опустила глаза, чтобы оценить свой наряд. Во время её первого путешествия в Мир Суши девушку нарядили в симпатичное платьице, которое служанка сочла подходящим для красивой юной леди, чей род деятельности и статус с трудом поддавались какому-либо определению: она могла быть как простой ученицей, так и скромной принцессой. Русалочка попыталась сдержать улыбку, дивясь такому резкому контрасту. Она поблагодарила женщину единственным доступным ей способом, двигаясь неуклюже, поскольку не ощущала вокруг себя надёжной поддержки, которую ей прежде оказывала вода: она поклонилась, опуская голову, выказывая Карлотте такое уважение, которого от повелительницы морей, как правило, удостаивались только другие монаршьи особы. – Гм, – произнесла служанка несколько обескураженно. Она собиралась было сделать реверанс, но затем провела по волосам рукой: – Что-то в тебе изменилось, девочка. Ты уже не та маленькая чудачка, которая кружилась по дворцовому залу в танце, заставляя улыбку играть на губах нашего принца... Ты теперь другая. В каком-то смысле. Но я не знаю, в каком именно. «Как и я», – мысленно ответила ей Ариэль. Теперь она могла как следует заняться поисками отца. В своей новой одежде Ариэль чувствовала себя невидимой, как если бы на ней был волшебный плащ, позволяющий ей повсюду передвигаться, оставаясь незамеченной. Карлотта дала ей в руки поднос, на котором лежали оставшиеся после трапезы объедки и грязная посуда – хлебные горбушки, кубок, несколько ножичков для фруктов; с его помощью в любой части замка поверят, что она идёт по делам. На мгновение девушка задумалась, не перемещаются ли по дворцу шпионы с севера или из любой другой части света, прикидывающиеся слугами. По всей видимости, остаться незамеченным здесь довольно просто, если ты одет под стать своей роли, смотришь себе под ноги и ведёшь себя услужливо. Когда её остановил стражник, Ариэль просто указала ему на поднос в своих руках. Этого оказалось достаточно: схватив с него хлебную горбушку, мужчина злобно посмотрел на девушку и жестом показал, что она может идти. Ариэль с трудом сдержала рвотный позыв. Неужели он действительно ел то, что, как ему было известно, являлось чужими объедками? Как это вообще возможно, что «высокоразвитые» люди, при всех созданных их руками механизмах, огнестрельном оружии и экипажах на колёсах, не имеют представления о том, каким путём передаются заболевания? Вне всякого сомнения, на суше должен быть свой эквивалент невидимых глазу крошечных рыбок и рачков, переносящих частицы заразы, которые окружают заболевшего, а также живут внутри его организма... Подобные размышления отвлекали её разум, позволяя сохранять спокойствие на пути к главным королевским покоям дворца. Мимо неё, бранясь и сплетничая, прошли две девушки. – Но не я. Что касается меня, я рада тому, как много раз в сутки она принимает ванну. Благодаря этому у меня появляется время отдохнуть практически каждый вечер... – Ну да, но разве в общем и целом оно того стоит? Моя тётя в этом году платит вдвое больший налог, чем в предыдущем... в то время как наша принцесса купается в дорогих маслах и жжёт дрова посреди лета! – Но она не купается в маслах или горячей воде. Это-то и странно. Ванны, которые она принимает, всегда холодные, а в воду, как правило, добавляется минеральная соль. – Какая разница! Она крадёт у бедных жителей королевства деньги на свою дурацкую армию и дурацкие ванны! – Тсс! Говори потише! Ариэль удалось мельком взглянуть на девушек, когда они проходили мимо неё. Она попыталась определить их возраст. Стали бы они её подругами, будь она человеком? Или она, невзирая на внешность, уже слишком стара? Не вызывают ли потеря голоса и любви всей твоей жизни, а также необходимость управлять государством гораздо более существенные изменения в личности, чем простой бег времени? Влажный воздух, ударивший ей в лицо секунду спустя, не оставил никаких сомнений в том, что купание, которым занималась Урсула прямо сейчас, было в самом разгаре. Вот и славно, это даст девушке время на осмотр спален. Она постучала в дверь покоев королевской четы осторожно, как если бы в самом деле была кем-то из прислуги или, к примеру, оробевшим бывшим возлюбленным. Ответа не последовало. Испытывая смешанное чувство разочарования и облегчения, Ариэль открыла дверь, толкнув её спиной и плечами – так же, как, она видела, это делают другие слуги, чтобы не пришлось использовать занятые подносом руки. И только войдя внутрь... Она вздохнула с облегчением. Она никогда прежде не была в комнате Эрика: у людей странные представления о том, что следует считать приемлемым поведением. Но, если бы её попросили поделиться своим мнением об этом помещении, она бы предположила, что эта комната, как и прежде, принадлежала Эрику, и только ему одному. Здесь не было ничего женского и ни одной вещицы, которая могла бы принадлежать принцессе. Зато была книжная полка, заставленная картами, свитками и папками для нот. Имелся барабан, привезённый из заморской страны. Висел портрет самого принца и его лохматого друга Макса, который тогда был гораздо моложе. Они оба широко улыбались с полотна, залитого солнечным светом. Также в комнате смешались в кучу мудрёные механизмы, сделанные из металла: трубки, в которые были вставлены линзы из толстого стекла; пирамиды, из вершин тоненьких золотых траверс которых свисали, раскачиваясь, маятники; предметы, крайне походившие на линейки. Стояло несколько игрушечных корабликов, то есть моделей кораблей. На полу лежала широкая мягкая подушка, которая, очевидно, предназначалась для Макса, вот только у изножья кровати пол всё равно был в собачьей шерсти. Перед небольшим окном стоял грузный рабочий стол, заваленный бессчётными листами нотной бумаги, чернильницами и перьями. В комнате не было ни намёка на то, что у неё есть другой хозяин помимо Эрика. Ничего не напоминало ни о морской ведьме с щупальцами вместо ног и весьма спорными представлениями по части внутреннего убранства, ни о людской принцессе с её вполне земными личными вещами. Здесь не было ничего мягкого, окрашенного в яркие или, наоборот, пастельные цвета, ничего блестящего, никаких цветочных орнаментов. На изголовье кровати не был в спешке накинут какой-нибудь шарфик, а из-под самого ложа не торчал носок сброшенной туфельки, сшитой из бархата или шёлка. Ничего такого, что бы ни было в духе бредившего морем мужчины, в духе Эрика. Девушке хотелось здесь задержаться и рассмотреть вещи получше, попытаться хотя бы одним глазком взглянуть на юношу, которого она любила. Но в её распоряжении было не так много времени. В помещении имелась дверь, через которую можно было попасть из этой спальни в прилегающую. Она прошла туда на цыпочках. Эта комната принадлежала Ванессе. Королевская чета жила бок о бок, но раздельно. «Раздельно». По правде говоря, Ариэль не хотелось давать волю своим чувствам, которые в ней всколыхнул этот маленький факт, но она не могла не приглядеться к ним, словно шерудя палкой мёртвый коралл, чтобы посмотреть, сохранилось ли что-нибудь внутри его трещины. Само собой, она и не надеялась на то, что Эрик останется... Что, холост? Спустя все эти годы? Что он окажется таким же, каким был запечатлён в её воспоминаниях? Само собой, она не могла винить его за то, что у него имелись какие-либо чувства к Ванессе. Ведьма наложила на него крепкие чары. Даже если бы он делал всё, что она ему говорила, сдувал с неё пылинки и спал с ней в одной комнате, его нельзя было бы за это осуждать. Но ни один из этих рассудочных доводов не объяснял охватившей её радости. Каким-то образом Эрику удалось сохранить частичку себя отдельно от своей супруги, натянувшей очаровательную личину; каким-то образом он понимал, что что-то здесь было не так. Ариэль позволила лёгкой тени торжествующей улыбки пробежать по её лицу, а затем вошла внутрь помещения, которое, по всей видимости, было личным пространством Ванессы во дворце. Здесь стояла смехотворно безвкусная кровать в форме морского гребешка или, возможно, глубоководной двустворчатой ракушки. Створки были широкими и толстыми, но их линии были чересчур чёткими и симметричными для обоих видов моллюсков. Сделанная из какого-то земного материала раковина была открыта, поэтому само ложе находилось в нижней её части, верхняя располагалась вертикально и являлась декоративным элементом, украшенным золотистыми фонариками и удобными маленькими полочками для безделушек. Вся эта конструкция была обита шёлком фиолетового цвета – цвета смертельно опасной сифонофоры «португальский кораблик». Остальную часть комнаты, в которой и без того было тесно из-за огромной кровати, захламляли не сочетавшиеся между собой аляповатые элементы декора. Здесь были статуи скрючившихся под пытками героев, лица которых искривились в агонии. Во всю стену висела картина, изображавшая извивающихся в судорогах, корчившихся людей, которые находились внутри своего рода огненной пещеры. Боль исказила их лица, в то время, как истязавший их человек так и светился от удовольствия. Это был рыжеволосый мужчина с бородой, в руке он держал трезубец, как у Тритона. Самого морского царя в комнате нигде не было видно. Ариэль прошла дальше, поднимая и ставя обратно на место отвратительные побрякушки, одну за другой. Очень иронично в таких жутких декорациях выглядел изящный туалетный столик, отделанный перламутром и неожиданно заставленный всевозможными изящными маленькими бутылочками. Благовония востока, бальзамы, привезённые с запада, розовое и ореховое масла, экстракт мирры, настойки из сандалового дерева, жасминовые гидрозоли... Всё необходимое, чтобы их обладательница благоухала самыми изысканными ароматами. «Или замаскировала то, чем она пахнет на самом деле», – подумала Ариэль, усмехнувшись. Или же масла и крема использовались, скорее, в медицинских целях – для ухода за кожей сесаелии? [Сесаелия – существо из мифологии коренных жителей Америки и Азии. Представляет собой наполовину человека, наполовину осьминога.] Девушка поймала себя на том, что рассматривает собственные руки, слегка потирая одну ладонь о другую. В прошлый раз она пребывала в Мире Суши всего несколько дней. Неужели сейчас они в прямом смысле высыхают? Испытывают ли морские создания некоторые затруднения или боль, если их тела месяцами подвергаются воздействию ветра и ежедневному пребыванию в пространстве, не заполненном водой, даже несмотря на действие их магии? Эти размышления заставили Ариэль поёжиться. Магия не панацея от всего. А переход из одного мира в другой это не какой-нибудь пустяк. Но ни одна из бутылочек не выглядела так, будто в неё был заключён полип. – Отец? – позвала она беззвучно. – Где ты? В коридоре за дверью послышались громкие шаги. Замерев, Ариэль ждала, когда они удалятся. Но этого не произошло. Шаги проследовали в... покои Эрика. Русалка осмотрелась по сторонам. Если вошедший в комнату, кем бы он ни был, знает, что Ванесса не любит угощаться хлебными горбушками или пить вино в это время суток... всё будет кончено. Незваный гость всё расхаживал по комнате, играя на нервах девушки под аккомпанемент звуков поднимаемых, разглаживаемых и складываемых вещей. Должно быть, служанка расставляет вещи по местам, занимаясь уборкой... Комната Урсулы следующая на очереди. Что ей делать?