На полу заворочался и приподнял голову Глеб. Через секунду он, выпучив глаза, заорал от жуткой боли, но сквозь зашитые губы пробивалось лишь глухое мычание. Глава восемнадцатая В квартире Саяры Агата почувствовала себя уверенней. Страх, из-за того, что галлюцинация повторится, притупился. То ли уютная атмосфера гостиной подействовала, то ли просто смена холода на тепло. «Будь как дома», – сказала ей якутка, и её слова прозвучали как приказ. А потом она похвасталась, что сама убила того медведя, чья угрожающего вида шкура украшала стену. Усевшись на диван и поглядывая на многочисленные фотографии на полках, Агата осознала, насколько сильно устала. За это утро и начало дня столько всего произошло – какая-то концентрация событий, ворох впечатлений. Она подумала о том, что сегодня понедельник. Если бы судьба не свела её с Глебом, она сейчас трудилась бы на мебельной фабрике, на складе, выдавала бы и принимала инструмент. Обыденность. Серость, которой больше не будет. На что она променяла скучное однообразие? На риск, страх, борьбу. Костяшки домино падали всё быстрее, и она лавировала между ними, неслась на всех парах. Не свернуть бы шею. Саяра разогрела картошку с печёнкой, выставила на стол в гостиной оставшиеся после вчерашнего застолья салаты, заварила в красивый фарфоровый чайник свежий чай. Еда и напиток предназначались только Агате. – Нам с Полиной есть сегодня нельзя, – сообщила якутка, выкладывая на тарелку перед Агатой ароматные куски жареной печёнки. – Наш организм должен очиститься перед выходом в астрал. Мы с ней травку будем пить. А ты ешь, ешь, чтобы всё съела! Агата поймала себя на мысли, что рядом с Саярой она чувствует себя необычайно уютно. Да и Полина больше не казалась ей стервозной штучкой. А объединяло этих женщин одно: они были самыми интересными людьми, с которыми Агате доводилось общаться. Ну, если не считать Глеба. За еду она принялась с аппетитом. Саяра взялась заваривать травяной сбор, а Полина, усевшись на стул возле подоконника, открыла свой ноутбук и связалась с Великановым. Игорь Петрович и без того выглядел мрачным, а когда услышал о Стае и Надзирателе, помрачнел ещё больше. – Я всегда думал, что Стая – бабкины сказки. – Сказка стала реальной, – вздохнула Полина. Она рассказала ему о Глебе, о встрече с Надзирателем, а вот о чём умолчала, так это о предстоящей схватке со Стаей. Она знала, какая будет реакция Игоря Петровича: категорически против! Полине больше всего сейчас не хотелось спорить, чего-то доказывать и уж тем более, сомневаться. Она сделала свой выбор, и откатывать назад не собиралась. – Ты там на рожон-то не лезь, – предостерёг Игорь Петрович. – А мы Совет соберём, решим, что с этой нечистью делать. В общем, жди пока, не суетись. Полина заметила, что он сам не свой, и ей подумалось, что дело тут не только в информации, которую она ему сообщила. – У вас-то там всё в порядке? – встревоженно поинтересовалась она. – Нет, – последовал ответ. – Этой ночью из десятков городов поступила информация о преступном использовании магии. Трое корректоров были найдены мёртвыми. Чертовщина какая-то творится, Полина. В Центре все на ушах стоят. Почти все корректоры отправлены на задания. Нам удалось захватить двоих магов-ренегатов, но они тут же скончались от кровоизлияния в мозг, на них было наложено заклинание на самоликвидацию. – Это похоже на спланированную атаку, – задумчиво сказала Полина. И она кажется догадывалась, какова цель этой атаки: отвлечение внимания магов от главной проблемы, Надзирателя и его Стаи. Организация, которая всё это затеяла, действовала хитро и довольно изощрённо. Сначала письма девиантам, теперь открытая агрессия. Но какая конечная цель? Хаос? В это не верилось, хаос – слишком примитивно. В одном Полина была уверена: грядёт что-то хреновое, возможно, война магов. Центр теперь активирует все силы, чтобы достать тех, кто показал оскал. Перчатка брошена и вызов, конечно же, будет принят. А её война уже началась, и сегодня вечером она выйдет на поле боя. Игорь Петрович прильнул к монитору, Полина могла рассмотреть каждую седую волосинку в его бороде. – Мы справимся, – сказал он и улыбнулся. – А кому-то в Центре небольшая встряска пойдёт только на пользу. Полина улыбнулась в ответ. Ей тоже хотелось сказать что-то оптимистичное, но в голове крутились только глупые банальности вроде: «Всё будет хорошо». Лучше промолчать. Великанов ещё раз приказал ей не лезть на рожон, и пообещал, что в ближайшее время, после собрания Совета, с ней свяжется. А затем, с чувством, посоветовал во всём слушаться Саяру. На этом разговор с наставником закончился. Закрыв ноутбук, Полина тяжело вздохнула. Она никогда ничего не скрывала от Игоря Петровича, но сейчас умолчала о плане Саяры. Значило ли это, что под влиянием якутки она свернула с протоптанной дороги и теперь шествует по своему собственному пути? Если так, то, что это за путь, куда он приведёт? Полина не желала отдаляться от наставника, но ей претили ограничения. Всегда претили, хотя именно в последние часы желание свободы действий приняло форму зарождающегося бунта, и не последнюю роль в этом сыграло острое ощущение опасности. Полина, бросив взгляд на обедавшую за столом Агату, прошла на кухню и пересказала Саяре разговор с Великановым. Выслушав, якутка вручила ей кружку с напитком, от которого исходил терпкий аромат трав. – Пей. Маленькими глотками, – она с задумчивым видом прошлась по кухне. – Странные дела творятся. Хотя… не скажу, что я удивлена. Чего-то подобного я и ожидала. Те, кто стоит за… в общем, они, рано или поздно, должны были пойти в атаку. Думаю, это всего лишь первая волна, проверка реакции. – Но кто эти «они»? – не ожидая ответа, с чувством спросила Полина. – Что за говнюки всё это творят? Они ведь такой пожар раздувают, что потом хрен потушишь. Саяра кивнула на кружку в её руке. – Пей давай. Полина нахмурилась и сделала маленький глоток. Напиток оказался горьким, но горечь немного скрашивало приятное послевкусие, навевающее мысли о хвойном лесе. – У меня ощущение, что вы что-то знаете об этих людях, – Полина снова глотнула из кружки. – Я даже уверена, что знаете. Саяра наградила её строгим взглядом. – Нам сейчас о схватке со Стаей нужно думать, не об этом! – она тут же сменила тему: – Сколько у тебя было выходов в астрал? – Семь, – ответила Полина. – Это был средний астральный план. В нижнем не была. А насчёт астрального боя… уничтожила трёх тёмных сущностей, но это были духи низшего порядка, анчутки. С более сильными сражаться не приходилось. Одобрительно кивнув, Саяра взяла свою кружку с кухонного стола. – Это ничего. Небольшой опыт – тоже опыт. К тому же, у нас нет цели уничтожать Надзирателя и всю его Стаю. Нам пока это не по зубам. Постараемся просто ослабить ублюдочного абааса. Или хотя бы попробуем узнать, какова его сила. Можешь считать, это будет разведка боем. Если что-то пойдёт не так, сбежим к чертям собачим. Полина не сдержала усмешки. – Мне ваш план нравится всё больше и больше, – она говорила без иронии. Слова якутки её действительно воодушевляли. Из гостиной на кухню вошла Агата. Она деловито сполоснула в раковине грязную тарелку и уселась за стол. – На нашей стороне внезапность, – обнадёжила Саяра. – Уверена, абаас не ожидает нападения. Так что, девчули, выше носы. – И наглость нам в помощь, – добавила Полина, и поднесла кружку к губам. Она поймала себя на мысли, что с нетерпением ждёт схватки со Стаей. Боится, сомневается, но всё же жаждет этого боя. Странно даже, ведь противник явно сильнее. Не слишком-то это стыковалось со здравым смыслом, но и чем-то безумным тоже не казалось. Как бы то ни было, такой настрой Полине нравился, он был словно щит от чего-то тёмного, тревожного, того, что всё же пыталось пробиться и отравить сознание. Саяра уселась за стол напротив Агаты. – Может, расскажешь нам, почему Надзиратель назвал тебя убийцей? Её вопрос на целую минуту повис в воздухе. Агата боролась с собой, для неё прикоснуться к событиям той ночи из далёкого прошлого означало тоже, что прикоснуться к огню. Озвучивать вслух то, что тогда случилось, отчего-то было страшно, словно тот, кто иногда являлся к ней в кошмарах, Колюня, воскреснет, возникнет прямо здесь в виде призрака. «А вот и я, доча! Заждалась меня?» Но она решилась и заговорила: – Мне тогда было тринадцать… Глядя в пространство перед собой, но видя события прошлого, она рассказала про Колюню, про фанатично преданную этому алкашу мать, про свою страсть к рисованию, про домогательства Колюни, про Тиранозавра, про тень на стене, про то, как она, Агата, смотрела, как умирает ненавистный отчим, про то, что могла бы вызвать «скорую» но не вызвала. Она всё это рассказывала, словно бы находясь в трансе. Её лицо не выражало никаких эмоций. Зато когда закончила, Агата содрогнулась, скривилась, глаза злобно блеснули. – То, что он сдох… как он сдох, было лучшее, что со мной в жизни случалось! Я ни разу не пожалела, что не вызвала «скорую». Я его могилу солью засыпала, чтобы ни одна травинка не проросла. Убийца ли я? Да мне плевать если так! – Эй, тебя никто не осуждает, – попыталась успокоить её Полина. – Этот мудак заслуживал смерти. Агата взглянула на неё с благодарностью. Гнев сменился облегчением. Удивительно, но теперь, когда она поведала свою тайну этим женщинам, в душе словно бы исчезла какая-то червоточина. Агата никогда не верила, что исповедь может принести облегчение, но, чёрт возьми, сейчас это сработало. А ведь эти женщины не священники и даже не психотерапевты. Они просто выслушали её и не осудили. Возможно, секрет исповеди не только в откровении, но и в том, чтобы изложить то, что тебя тяготит только определённым людям в определённое время? Возможно. И не поймёшь, тем ли людям ты изливаешь душу, пока не исповедуешься до конца. Саяра и Полина оказались теми самыми, нужными. – Ты правильно поступила, дочка, – поддержала Полину Саяра. – Поверь, мы не из тех, кто будет тебя осуждать. Но меня сейчас очень интересует этот твой динозавр. Ты веришь, что он каким-то образом материализовался и до смерти напугал отчима? Агата задумчиво почесала затылок. – Знаете, когда это случилось, я верила, потом повзрослела и перестала, но, – она усмехнулась, – но теперь, когда я узнала, что существует магия… Пожалуй, я снова в это верю. Вы ведь не думаете, что у меня с башкой не всё в порядке? Полина рассмеялась и сразу же осеклась, сделала серьёзное лицо. – Агата, тебе не кажется, что задавать такой вопрос именно нам глупо? Ты сама видела, как я у куклы по имени Паскуда советы выспрашивала, а Саяра сегодня курила вместе со злым духом. Да про нас самих любой скажет, что с головой у нас не всё в порядке. – Ну просто камень с плеч, – криво улыбнулась Агата. Она решила, что если и рассказывать свою историю, то рассказывать до конца. Пускай все секреты останутся в прошлом: – После Тиранозавра я ещё нарисовала Викинга. Рыжебородый, мощный такой, с секирой. Были, конечно, и другие рисунки, валькирии всякие, драконы, но только Тиранозавр и Викинг стали для меня… как бы это сказать, – она замялась. – Как живые, что ли. Я на полном серьёзе воспринимаю их как друзей. Это, пожалуй, выглядит совсем уж глупо. Ей показалось, что последние слова выглядят как предательство по отношению к воображаемым друзьям, и, рассердившись на себя, поспешно добавила: – Но мне пофигу! Она поглядела на Полину, на Саяру, подумав о том, что доверила им сокровенное, настолько личное, что даже было не по себе. Если бы она заметила на их лицах хотя бы тень насмешки или даже сочувствия, то, пожалуй, взорвалась бы. Но лица женщин были серьёзными, а значит можно и дальше идти по дороге откровений. К чёрту личное, сегодня день раскрытых сундуков и вывернутых карманов. Всё наружу, не жалко. – Когда мне плохо, я представляю себе или Тиранозавра, или Викинга. И мне становится легче. Они для меня как какие-то ангелы хранители. Саяра потянулась через стол и взяла её за руку. – У тебя не просто хорошее, а мощнейшее воображение. Наверное, Надзиратель это каким-то образом почуял, и это если и не напугало его, то смутило точно. Агата хмыкнула, наморщила нос. – Что-то меня такая фигня не радует. – Пугает? – спросила Полина. – Должно бы пугать. – Просто я пока понятия не имею, что вообще обо всём этом думать, – ответила Агата. – Терпеть не могу, когда что-то не понимаю.