– Да ты не переживай. Иди вон к тем домам. Там по запаху почуешь Андрюху, он еще тот грязнуля, хех! У него будешь жить, он тебя в беде не оставит. Накормит, приютит. А по весне, когда оттает все, теплее станет, так ты его сюда приводи, пусть по-человечески меня захоронит, чтобы не на съеденье птицам оставлять. Ну чего ты смотришь на меня так? Иди давай. Иди же! Но пес не двигался. – Иди, кому говорю! Сальвадор зарычал, но тут же принялся скулить. – Ну чего ты, в самом деле? Ну не могу я уже идти! Ноги совсем замерзли. Видишь? А ты можешь. Так что вперед! Не дури! Пес подошел к старику, схватил того за шиворот и потащил. Получилось преодолеть метра два. – Брось! Глупая это затея. Я тяжелый, тебе со мной не справиться. Только силы зря потратишь. Ты лучше побереги их для себя. А я старый уже. Но Сальвадор уперся в снег передними лапами и вновь принялся тянуть старика. Фыркая и рыча, пес доволок старика до занесенного снегом дерева. Там остановились отдышаться. – Ну чего ты упираешься? – вновь начал вопрошать Каша. Пес зарычал, а потом и вовсе цапнул старика за руку. Аркадий не ожидал такого от зверя, и некоторое время удивленно смотрел на пса. А потом закивал: – Верно. Верно делаешь. Кусай меня, дурака. Чего это я? Сдался? Ведь еще могу дышать, а значит, живу. А тут добровольно в могилу ложусь. Ну-ка, цапни еще раз, чтобы знал. Пес лизнул пальцы старика, пригнул голову, чтобы Каша погладил его. – Подсоби-ка. К дереву ближе. Попробую на него опереться, чтобы встать. А там видно будет. Пес послушно доволок старика до ствола дерева. А потом встал рядом, с интересом поглядывая на то, как человек пытается встать. Получалось не очень. Сил хватало только на то, чтобы обнять ствол. Каша попытался подтянуться, но не смог. Чертыхаясь, старик вновь и вновь принимался за дело. В конце концов, такая невольная зарядка разогрела мышцы Аркадия и он застонал. – Ноги отогреваться начинают! Болят неимоверно. Наконец удалось подняться. Пошатываясь, старик не смел сделать шага, просто стоял, пытаясь привыкнуть к головокружению и слабости, которые захватили его полностью. Сальвадор нетерпеливо гавкнул. – Подожди! – отмахнулся Каша, высматривая на дереве ветку покрепче. – Сейчас себе что-то вроде посоха сделаю, чтобы равновесие поддерживать. Тогда уж, так и быть, и пойдем. Старик долго пыхтел, пытаясь сломить ветку. Сальвадор, уже начиная подпрыгивать от нетерпения, стал помогать своему спутнику. Вцепившись зубами в выбранный ствол, пес принялся тянуть его. Когда ветка была сломлена, оба – старик и пес – уже покрылись потом и изрядно разогрелись. – А теперь пошли, пока тепло из тела не ушло! – поторопил своего четырехлапого спутника Каша. И забубнил себе под нос: – Вот ведь дурак я! Добровольно в могилу полез! Помутнение какое-то. Пес припустил вперед, иногда оборачиваясь и следя за стариком – не отстает ли тот? Каша шел бодро, благо ветер немного стих и перестал валить сплошняком снег. Первые пятиэтажки встретили путников привычными квадратами черноты вместо окон. Вся территория вокруг домов была завалена черными мешками. Пес недобро зарычал. – Знаю, – похлопал собаку по плечу старик. – Знаю, что там. Не смотри туда, лучше ищи путь, где снега меньше. Сальвадор залаял. – Ну чего ты? – начал успокаивать его старик. А потом вдруг понял, почему тот так нервно себя ведет. Прямо на них надвигалась черная тень, человеческая фигура. Глава 13. Живые и мертвые Третий день распространения Максим первым вышел с территории базы. Остроушко топал позади, опасливо оглядываясь по сторонам. Пикнул телефон. Огнев глянул на дисплей и как можно быстрее нажал на клавишу «Прочитать». Послание было от Большакова. С замиранием сердца парень надеялся, что это сообщение будет о его жене, о том, что с ней удалось наконец связаться и она в порядке. Но письмо состояло всего из трех слов, и ни одно из них никакого отношения к жене Максима не имело. А касались они непосредственно самого Огнева и его группы. Парень еще раз пробежался глазами по сообщению, медленно перевел взгляд на Остроушко. – Что там? – спросил военный, кивнув на телефон. – Да так… – сбивчиво ответил Максим. – Пустяки. Технический отчет по анализам. Тестер присылает. – До чего техника дошла! – присвистнул Николай. И пошел дальше. Максим соврал. Конечно же, это был никакой не отчет. Но сейчас эту информацию лучше всего было оставить при себе – до того момента, когда ситуация не разрешится сама или с чьей-то помощью. Макс еще раз прочитал эти три слова, и они словно отпечатались на сетчатке глаз. «В группе крот», – гласило сообщение от Большакова. И больше ничего: ни хотя бы намека на то, кто именно этот крот, ни каких-то инструкций или рекомендаций по поводу дальнейших действий. Судя по лаконичности сообщения, писал его Семен Павлович в спешке. «А может быть, оно доставлено не полностью?» – подумал Огнев. Он нажал на блокировку экрана. Вновь взглянул на Остроушко. Не спеша пошел за ним. Березина и Аглаи на том месте, где они оставались, не оказалось. Максим вышел в общий эфир, позвал ребят. Те не ответили. – Совсем распоясались! – проворчал Остроушко. – У нас бы за такое… – и многозначительно не договорил. – Аглая, ответь! Березин! – Мы тут! – вдруг подал голос программист. – Анализы решили взять с южной стороны базы. Там много трупов. – Возвращайтесь, – приказал руководитель группы. – Но мы еще не до конца… – Я сказал возвращайтесь! Живо! – Максим почувствовал раздражение. А еще усталость. – Хорошо, – понуро ответил здоровяк. Через несколько минут кусты позади Максима зашевелились, и оттуда вылезли Аглая и Березин. – На указанном месте анализы отобрали, – отрапортовала девушка. Голос ее тоже был усталым. – Решили сделать еще один тест. – Нам надо отправляться на другую точку, – сообщил Максим. – Но ведь задание было дойти только досюда, – резонно заметил Березин. – Задание поменялось. Открылись новые обстоятельства. – И куда идем? – спросила Аглая. Максим подошел к девушке ближе, внимательно посмотрел на нее. – Извиняюсь, – смутилась девушка. И пробормотала: – Нарушаю субординацию. Приказы не обсуждаются. Огнев ничего не ответил. Он продолжал пристально смотреть на девушку, чем еще больше смутил ее. – Переключи на одиночный режим разговора, – приказал Максим. Аглая испугалась еще больше. – Переключи, – с нажимом повторил Макс. Девушка послушно нажала на переключатель волны. – Переключила. – Хорошо, – кивнул Огнев. – Теперь нас никто не слышит, кроме нас двоих. – Зачем это? Парень не ответил.