Глава 7 Лживые бредни Сумерки прямо на глазах переходили в ночную темень. Точно так же быстро подступает ночь вблизи от экватора. Но именно этот фактор во мне пробудил жажду к жизни и заставил в десять раз интенсивнее искать хоть какой-то выход. Вплоть до того, что лучше самому аккуратно прыгнуть в болото, чем быть туда брошенным вниз головой. А для этого как-то следовало восстановиться физически. А для того, в свою очередь, следовало потянуть время. А как? Притвориться недоумком, который не понимает опасности, и тем самым нивелировать весь пафос выступления этого недоделанного фикси? Ничего иного в голову не приходило, и я включил весь свой жизненный опыт, помноженный на художественный артистизм: – Ух ты! Какие большие рыбки! Или это не рыбки? – ещё и засмеялся радостно: – Хи-хи! Какие смешные! Зато в тоне стоящего осторонь вожарина послышалась озадаченность: – Чего-то он слишком радуется… Вы его не слишком головой об пол били? – меня несколько раз встряхнули крепкие руки, но тело моё всё ещё висело как тряпка. – Вдруг он ничего не соображает? Один из громил держал меня за пояс и за левую руку. Второй – за шиворот и за правую руку. Вот этот меня и развернул чуток к себе, разглядывая лицо и грозно вопрошая: – Эй, ты! Чему радуешься? Рыбкам?! – Не-е-е, – протянул я капризным голосом и подбородком указал на середину болотной фермы. – А вот остров такой же, как у нас на лесном озере. Только у нас он маленький. Поэтому у нас и камешки шегге маленькие… Зато красивые… А здесь остров большой – значит, и камешки тут будут огромные… Ну а чего мне оставалось? Только врать как сивый мерин и стараться хоть как-то увязывать слова в логичное кружево возможной правды. К тому же время играло на меня, по крайней мере, ноги я уже начинал чувствовать. Да и глаза видели всё лучше и лучше, сумев рассмотреть, как с острова в болотную жижу скользнуло несколько теней, нырнуло в глубину и вроде как беззвучно заскользило в нашу сторону. Этот факт заставил извилины в моей голове шевелиться словно змеи в муравейнике. И я стал хвастаться: – У меня этих камешков много! Только я теперь их и не подумаю никому дарить. Только за денежки буду отдавать. Мои похитители многозначительно переглядывались между собой. Скорей всего, и очередную команду от своего начальника получили жестом. Потому что отпустили мои руки, но всё так же жёстко держа за пояс брюк и за шиворот, стали тщательно обыскивать. А я чуть не закричал от страшной боли, пронзившей мою правую руку, когда та упала вниз и, как измочаленная верёвка, ударилась о тело. Тогда как прыщ заговорил ласковым голосом: – Глупости ты говоришь, парень. За шегге никто денег давать тебе не станет… – Ещё как станет! – заверил я, чувствуя, что вот-вот отыщут мои неправомочно заработанные сокровища. – Мне один дядька с мечом сразу четыре бумажки отдал всего за два камешка с ноготь величиной! Эй!.. Не трогай мои деньги! – это я так показательно возмущался начавшемуся ограблению. – Немедленно положи их обратно в карман! Телохранитель и не подумал реагировать на мои призывы, протянув четыре банкноты в руки фикси. Тот достал нечто в виде небольшого фонарика и осветил трофей. Всё-таки темнота наступала стремительно. Что он там рассмотрел, стало понятно после его озадаченного хмыканья: – Хм! А ведь как раз сегодня всем статистам выдали по сорок долей. Кто же это из них такой шустрый оказался?… Наверное, он и привёз этого лопуха в город?… Меня резко встряхнули за шиворот, уточняя: – Как зовут этого дядьку с мечом? – Не знаю точно… Но он утверждал, что все его зовут Добряк. И обещал мне свой меч подарить, если я ему ещё два шегге продам за сорок долей. – Вот так прямо и подарить? – сомнение так и сочилось в голосе прыща. – Этот дядька, наверное, и в гостиницу пошёл, чтобы меч тебе вынести? – Не знаю, куда он пошёл. Вроде как домой к себе, – нельзя было и намёком наводить на личность Братася Шаловича. – Сказал ждать на улице. А тут… – словно на меня вновь нахлынуло негодование, я искренне возмутился, – ты стал к девушке нагло приставать! А она такая божественная, дивная! И имя у неё замечательное: Найкисса! Нельзя так делать. И пугать нельзя женщин, они потом рожать не смогут. Короче, нёс пургу, какая только в голову взбредёт. Не знаю, как кто, но я бы ни одному слову своему не поверил. Зато время шло на пользу, я старался незаметно сжимать и разжимать кулак правой руки. Хоть и хотелось при этом орать от боли. Однозначно напавший на меня урод мне порвал там какие-то мышцы. Или растянул как минимум. Похоже, и фикси мне не особо верил: – И много ты камешков шегге нашёл на своём острове? – Не скажу! Мне Добряк приказал на эту тему молчать. Никому ни слова не говорить. Обещал за это сделать меня самым богатым в нашей деревне! – Да? Как щедро… Тогда тебе и эта мелочь не нужна? И перед носом у меня помахали четырьмя местными банкнотами по десять долей каждая. Это меня как бы взбодрило, и я выкрикнул с отчаянием: – Отдай! Это мои деньги! – при этом рьяно имитировал попытки вырваться, семеня ногами на месте и, словно убогий на паперти, протягивая левую руку вперёд. – Так нельзя делать! Так нечестно! Скорей всего, переиграл в своём желании выглядеть недоумком. Да и фикси, хоть и выглядел молодо, наверняка навидался разных талантливых артистов, коим я и в подмётки не гожусь. Потому что коротко хохотнул и стал делать выводы: – Свистит этот лягушонок, как самая дешёвая баядера! – «Неужели здесь известны индийские танцовщицы?» – пронеслась неуместная мысль. – Так что прекращай врать, а лучше сразу признавайся, где найденные камешки откопал? – Не скажу! – упорствовал я. – Потому что вы обманете и дадите меньше долей, чем полагается! А Добряк мне много дал! Оба мордоворота зафыркали смехом, из чего я сделал справедливый вывод, что шегге стоят ну очень, очень дорого. Но ещё чего-нибудь убедительного придумать не смог. Прозвучало трагическое: – Хватит слушать его бредни! Бросайте его вниз. Пусть освежится. Хорошо хоть телохранители оказались чуточку тупей своего господина: – Вожарин! А вдруг там и в самом деле есть такой остров? – Ну и что? – отмахнулся его шеф и стал на удивление логично рассуждать: – Сколько в том Змеином лесу озёр? Одно, ну два. Максимум три. Будем там в следующий раз – прогуляемся и глянем. Если только остров на месте, значит, чмо не соврало. – Так это… Он бы и показал, а?… – Без него справимся. – Так он ведь накопал уже? И перепрятал? – И что? Если будет хоть малейшее подтверждение находок, мы там всё перероем! Тем более что, зная место, можно нанять укротителя пласси, тогда даже дорогой поиск окупится сторицей. – Пласси?… Дорого! А что с теми двумя шегге, что этот крестьянин уже продал какому-то Добряку? – никак не унимались громилы. – Ха! С этим проще всего! – рассмеялся насильник невинных девушек. – Завтра же утром на студии будет не протолкнуться от стражи и дознавателей. Ещё с вечера сделаю заявление, что у меня кто-то из статистов украл два шегге величиной с ноготь. И как бы тот гнилой Добряк ни оправдывался, справедливость восторжествует. – О-о! Здорово и складно придумано! – и рука, держащая меня за ворот, стала приподниматься вверх. Ещё и руководитель всей этой творящейся мерзости продекламировал: – Лети на корм, кусочек мяса! Мне очень помогло, что второй громила, держащий меня за пояс, не приподнял меня, а попытался поймать вначале левую руку. Уж не знаю, что он там хотел сделать, но вот с его стороны грозила наибольшая опасность. Так что я вначале просто резко присел, вскидывая руки вверх, выскальзывая при этом из куртки и становясь наполовину свободным. Тут же крутнулся, протискиваясь под мышкой наиболее опасного противника, тем самым выворачивая ему кисть, уцепившуюся за ремень моих брюк. Получилось не просто хорошо, а великолепно. Враг разжал пальцы, непроизвольно шагнул к краю помоста, и мне только и оставалось, что резко толкнуть его бедром. Я и толкнул. После чего туша первого противника полетела вниз, в болотную жижу. Тогда как моё тело, следуя инерции вращения, заскочило за спину второго громилы. И тут вот ноги всё-таки подвели, почти прогнулись, опуская меня практически на колени. Как и правая рука ничего не смогла сделать, только повторить недавний ход моих врагов: уцепиться за пояс брюк телохранителя. Как действовать из такого неудобного положения? Бодать головой громилу в зад? Вряд ли бы получилось… Зато сработали иные, не совсем подвластные сознанию инстинкты выживания. Левая рука скользнула врагу между ног, и ладонь так крепко ухватила мужское достоинство в штанах, что противник в долю мгновения превратился в кусок стонущего и расплывшегося киселя. И вот этот застонавший кусок, с рёвом упираясь в дощатый настил полусогнутыми ногами, а плечом всё в тот же зад, я одним рывком сбросил всё в то же болото. Как только сам на краю остался, не пойму. Такой цирковой номер иначе как чудом не назвать. Хотя и раскачивался две секунды в опасном положении, упираясь руками в крайнюю доску. И вновь меня судьба наказала за недооценённого соперника. Только я начал вставать на дрожащие ноги, как мне сзади прилетел мощный пинок. Мне-то ведь основная опасность грозила со стороны двух громил. А вот про тощего прыща я и думать забыл в пылу скоротечной схватки! Тогда как прыщавый урод не побрезговал вмешаться в драку. Не испугался измазаться в крови другого человека. Но корить себя и посыпать голову пеплом было поздно. Несчастная моя головушка уже падала вкупе с остальным телом прямо в пенящийся водоворот из зубов, хвостов, гребней, раскрытых пастей и мелькающих человеческих конечностей. Прямо в центр пиршества кровожадных крокодилов. Глава 8 Кто есть кто? И всё-таки Фортуна смилостивилась надо мной. Или я сам постарался её ублажить? Подстелил себе соломки в месте падения? Потому что иначе как «соломкой» не получалось назвать два тела, упавших вниз чуть раньше меня. Один холоп, прислуживавший выше остающемуся вожарину, сразу попал в пасти двух (или трёх?) крокодилов, и те с ним, разрывая добычу попутно на куски, стали сразу смещаться дальше от берега. Второй холоп тоже упал для меня вполне удачно. Его тоже стали рвать, утаскивая в сторону острова. А уже моя тушка угодила прямиком на хвост вывернувшейся из воды образины. Видимо, крокодил в тот момент изворачивался, крутясь и пытаясь увлечь ухваченного человека под воду. Удар оказался достаточно силён, чтобы подбросить меня чуть вверх и прямо на откос берега. Как только при этом у меня позвоночник не поломался на десяток частей? Но подлетел я не только вверх, но и чуть назад, прямо на откос берега. А именно там стояли толстенные столбы, подпирающие наверху дощатый настил. Всё-таки ферму здесь оборудовали не для казни людей или для скармливания их хищникам, и при желании, упираясь в опору и в откос, можно было подняться наверх. Но именно в это пустое пространство между столбом и откосом земли я и заскочил словно теннисный мячик. Образно говоря, только и промочил, что ноги в ботинках. Грязь и тина по всей одежде не считается. Повезло. Пострадавшая рука, отбитый копчик и плохо ощущаемая спина тоже не в счёт. А! Ещё и куртки лишился! Про деньги и не подумал в тот момент, всеми силами пытаясь понять: что фикси станет делать дальше? Неужели не попытается оказать помощь своим телохранителям? А если и попытается, то как именно? Ведь, по идее, даже с откушенными конечностями людей ещё можно спасти. Где-то читал, что, раз ухватив кусок мяса, крокодил отплывает в сторону и пытается его переварить или проглотить. Да и мало ли ещё какие возможности имеются у магистра, фиксирующего иллюзии? Вдруг он ещё какое колдовство своё использовать может? Кое-что «прыщ» предпринял: посветил вниз своим маломощным фонариком. Или что там у него имелось? Но вряд ли он толком рассмотрел хоть что-то в водовороте пены, грязи и вращающихся хвостов. Кажется, на место пиршества уже успели все твари, до того прохлаждающиеся на островке. А вот на сваи, держащие помост, мой враг посветить не удосужился. Да и сумел бы он тут что важное рассмотреть? Скорей всего, не успел! Потому что где-то вдали грохнул выстрел, а потом до нас донёсся грозный, но всё-таки женский голос, по-видимому, изменённый и усиленный рупором: