— Ты спаивал её? — Конечно. — Наркотики? — Что — наркотики? — Сам знаешь что. Употребляли? — Ну она точно нет. Да и я тоже. — Ей что-нибудь угрожало? Были странные друзья? Может, кто-нибудь о ней настойчиво спрашивал? — Не у меня точно. А, вот про Лару спрашивал Смайлов! У неё прогулов накопилось… — Именно у тебя? — Нет, когда вёл лекцию, обратился к аудитории — передать, что он ждёт её на парах. Анчар посмотрел на Бойла, и взгляд его не выражал ни тени мысли. Неужели опять тупик? — Слушай, Тусовщик, — сказал Анчар. — А если я набью тебе морду и подпалю копну твоих волос, ты ведь назовёшь свою фамилию. Это был не вопрос. — Не-а, — засмеялся Тусовщик. — Мой коммут передаст информацию отцу, и за вами выедут серьёзные ребята. Я буду настаивать, чтобы вам переломали руки. — Мы им всё объясним. А тебе руки мы сломаем первому. — А, чёрт с вами… — Он поднес к лицу руку с коммутом и заговорил: — Отец, прости, что разбудил. Тут два странных копа угрожают мне пытками с применением стихийной магии. Он развернул дисплей коммута шире и повернул его в сторону Анчара с Бойлом. На экране они увидели лицо пожилого мужчины, который, похоже, только что проснулся. Экранное окно было снабжено двумя красными штрих-кодами в углу: высокий корпоративный уровень звонка. — Назовите номера жетонов, — сурово сказал он. — Мы не из полиции. Мы детективы корпорации «Око». Это ваш сын? — Да, это мой сын, и если вы сейчас же не уберёте отсюда свои задницы, бойцы «Ресивити» перевернут вверх дном все отделения «Ока», лишь бы достать вас. — О, чёрт, — напряжённо проговорил Бойл, словно наступил на мину. — «Ресивити»? — кивнул Анчар. — Спасибо, этого достаточно. Мы просто хотели убедиться. В ответ раздалось много мата и угроз, которые Анчар предпочёл пропустить мимо ушей. С такими действительно лучше не иметь проблем. Тусовщик самодовольно залыбился, отключив звонок. Он явно был доволен. — Надейся, что мы больше не встретимся. — И вы найдетесь, — закрыл он за ними дверь. — Теперь понятно, почему он так отвязно отвечал копам, — сказал Бойл. — Всё сложилось. Он знает, что за него впишется отец. И он не сильно похож на любителя обряда распятий. — Может быть, — неохотно согласился Анчар и посмотрел на часы: — Скоро начнутся занятия. Предлагаю успеть заглянуть к замректора и пообщаться с ним. Хотя стой. Анчар решил сперва заглянуть к панкухе. — Спишь? — спросил он, когда она открыла дверь с лицом, полным ненависти. Панкуха стояла в один трусах и майке. Анчар отметил, что тату, начинающиеся внизу живота и заканчивающиеся на бёдрах, выглядели интересно. Не спрашивая разрешения, он прошёл внутрь. Бойл остался ждать снаружи. — Конечно, б***ь, я сплю. Анчар зажег лучину и поднял её в воздух, освещая комнату. — Надумала что-нибудь? Панкуха вернулась к себе на кровать, задумчиво посмотрела на Анчара, приглаживая лохматые волосы. — Сыграешь? — Она потянулась к электрогитаре и вручила её детективу. Он взял инструмент в руки, провёл пальцами по струнам. — Только не врубай кабель, а то всех разбудим. — Да и по**й, так-то. Не мне же одной не спать. Он не ответил, вместо этого сыграл перебором, пробуя инструмент на вкус. Размявшись, начал играть мелодию, которую когда-то написал Карди. Пальцы не забыли гитару, однако Анчар никогда и не был гитаристом — просто что-то умел. Вспомнив аккорды окончательно, он принялся за игру с новыми силами. Панкуха одобрительно кивнула и резко включила усилитель. Тяжёлые плотные риффы разлетелись по всей общаге. Анчар нахмурился, но не сдался и всё-таки доиграл куплет. — Подловила, — улыбнулся он, возвращая гитару. В стену стучали. — Неплохо, — сказала она. — Но видно, что косячишь. — Я не гитарист. Я барабанщик. — Ладно, слушай, барабанщик, — она сразу потускнела, уперев локти на колени. Профессия Анчара предполагала не только задавать вопросы. Иногда нужно дать человеку взорваться, созреть, и тогда он сам выговорится. Некоторых нужно давить, как клопов, загоняя в угол — как, например, Макса. Другие держали удар и в конечном итоге начинали бить сами себя. Это был как раз такой случай. — Я никогда не ладила с Вирджинией. Вот есть, казалось бы, родные люди — но для тебя они настолько чужие или даже чуждые, что ты их совершенно не понимаешь. А есть те, кто для тебя вообще не должен ничего значить, но почему-то ты слёту оказываешься с ними на одной волне. Наверное, я уёбищее, но мне было плевать на неё. Я была уверена, что из нас двоих плохая кончина ждёт меня, а не её. Я не сомневалась, что у неё всё получится. Ну, такая типичная жизнь в вакууме, в пробирке: идти по стопам родителей, хорошо учиться, быть хорошей девочкой, а потом до посинения горбатиться на пиджаков, чтобы однажды поставить своих собственных детей на те же рельсы. Так что мне было плевать, вот и всё. — Она редко ночевала здесь. — Я дала ей понять это. Что ей тут не место. До этого она училась в другом корпусе колледжа, жила с родителями. В этом году, на восемнадцатилетие, они сбагрили её сюда. Однажды она сказала мне что-то вроде: «Наверное, если я однажды исчезну, ты только выдохнешь». — Давно это было? — В первую неделю совместной жизни. Она ожидала чего-то другого, думала, настала взрослая жизнь и со мной ей будет лучше. Честно, не знаю, где её носило. Вообще ничего не знаю. Какое я говно… — Было что-нибудь странное? — Всё странное брала на себя я. Хотя однажды она спросила, какие виды тату бывают. Я поржала. — Она хотела сделать тату? — Анчар вновь засмотрелся на верх её бёдер. — Ну, спросила так, что якобы хочет. Но не сделала. Просто хотела заинтересовать меня, видимо. — К этому всему могло быть причастно руководство вуза? Смайлов, например? — Не знаю. Он тот ещё хмырь, конечно. Самый жёсткий преподаватель. Но он зациклен на учёбе, и всё. — А ректор? — Ректор — старик, которому пора на пенсию. Он и в командировки-то летает, потому что с трудом справляется с обязанностями в универе. — Ладно. Если что-нибудь вспомнишь — звони. — Кстати, а чё вчера было-то? — Ты о чём? — Ввалилась куча копов, по этажам ходил и орал этот… жирный акулий тип. — Шлетвайски? — Ага. Кричал, что посадит Кроя, орал на своих, мол, не доглядели. — Я просто отмудохал одного его копа. За дело. — Респект. Беседа со Смайловым тоже не принесла ощутимых результатов. Детективы подкараулили его, когда он зашёл к себе в кабинет. Чуть выждав, они нырнули следом. — У меня мало времени, но если вам так угодно… Садитесь, господа. — Постоим. Итак…