– Ты меня расстраиваешь. Я думал, мы друзья. То-то у тебя так мало друзей на фейсбуке. Он был прав. Однако в свою защиту могу сказать, что мало людей захотят дружить, пусть и виртуально, когда первое, что они видят о человеке, – это дурацкое вирусное видео. – Но я не заставляю, – великодушно добавил Элиас. Ясер с Натаном удивленно переглянулись. Я тоже поразился: Элиас был не из тех, кто легко сдается. Однако тем лучше для меня. Герои выходят из туалета со звонком на урок. Конец сцены. И вот теперь я сижу, лихорадочно записываю все в блокнот вместо того, чтобы пойти поговорить с Морганой. Или Аделиной. Прозвенел звонок. Проблема уладилась сама собой. 17 часов 13 минут Сегодня уроки кончились в четыре часа. Учитель физкультуры заболел. Все вышли из лицея в настроении «почти-каникулы»: погода стояла прекрасная. Тепло, солнечно. Первые и выпускные классы уже начинали нервничать из-за экзаменов, но мы, второклассники, ни о чем не волновались. Большинство народу уже подумывало о путешествиях и солнцезащитном креме. Со мной дела обстояли иначе. Я не мог строить планы даже на пару недель вперед, словно сам факт того, что я забыл о своем прошлом, мешал мне обзавестись будущим. Я живу сегодняшним днем. В лучшем случае – завтрашним. Я твердо решил поговорить с Аделиной, которая намеренно избегала меня весь день, и уже собирался застать ее врасплох на автобусной остановке, направившись в ее сторону, как вдруг кто-то похлопал меня по плечу. Я обернулся и увидел – сюрприз века! – Моргану. Моргана без телохранителей. Моргана, освещенная почти летним солнцем. Моргана, чей блестящий нефритовый взгляд ласково скользил по мне. Моргана, которая мне улыбалась. А я ведь даже еще не успел предложить ей помощь с домашкой по математике. – Говорят, ты отказался идти на покерную вечеринку к Элиасу? Жаль, ты же так хочешь со мной поболтать, я-то думала, ты воспользуешься случаем. Наверняка я вытаращился на нее с очень глупым выражением лица, поскольку она смущенно захихикала. – Э-э-э… я даже не знал… Я не знал, что ты тоже придешь. – Приду. Или ты предпочитаешь все время сидеть дома и заниматься математикой? Если честно, мне не понравилось, что она меня поддела. Прозвучало так, будто мои алгебраические успехи приравняли к тупой зубрежке. Я даже подумал, что вряд ли еще подобная возможность представится, и тут же ответил с положенной скромностью: – Сегодня я не собирался сидеть за математикой. Домашка была такая легкая, что я уже все сделал… Настал ее черед вытаращить глаза и преисполниться зависти. Ромен – Моргана – 1:1. Мяч в центре поля. – …да и кому интересно, что я там собирался. Ты, конечно, права, я не упущу случая поболтать с тобой. Подкатившая к горлу тошнота, когда Элиас пригласил меня, казалось, исчезла. Одна только мысль о том, что я проведу вечер с ней, приводила меня в такой восторг, что я обо всем забыл. Видимо, при виде Морганы мой мозг начинал бесперебойно вырабатывать эндорфины. Я улыбнулся. Она прищурилась. – Ты и вправду… другой с тех пор, как головой ударился. – Говорят, такое часто случается. Один канадец заговорил на зулу после того, как его сбила машина. Я ждал, что она рассмеется. Аделина же смеялась. Моргана – нет. – Правда? – спросила она. – Ну да. – А… ну раз так… – Ну раз так, поговорим завтра вечером. Не медля ни секунды, я ушел быстрым шагом, боясь упустить Аделину. Она уже ждала на остановке с наушниками в ушах, так что даже не заметила, когда я присел рядом. Я достал телефон, набрал: «Сорян», – и отправил. Аделина взглянула на экран, что-то написала, и я получил: «Пф-ф-ф-ф». «Ну правда», – ответил я. Тогда она вынула наушники. – Ну правда, извини за то, что случилось утром. Она лишь пожала плечами. – Одного не понимаю: зачем ты пришла в мужской туалет? Я, конечно, сейчас не твою гендерную принадлежность имею в виду. Ее губы поползли немного влево и сложились в ухмылку. – Ну что, Натан впал в ступор? – Это точно. Ему вообще сложно, когда говорят о чем-то серьезном. Но выхолощенным быком ты его просто нокаутировала. Зря я снова затронул эту тему. Но я подумал, раз уж Аделина сама представилась жирной коровой при нашей первой встрече, то у нее выработался иммунитет даже к самым чудовищным обзывательствам. Однако я ошибся. Снова. Ее ухмылка стерлась, а лицо помрачнело. – Слушай, в первый раз меня назвали коровой в хоре начальной школы. Учитель считал, что музыка облагораживает нравы, поэтому обязал петь всех. И мне это нравилось. Так я запела впервые. Было чудесно. Я выкладывалась по полной. Элиас с Натаном были со мной в одном классе. А я уже… немного округлилась. Элиас издевался надо мной, говорил, что я похожа на жирную мычащую корову. А Натан мычал каждый раз, стоило мне только рот открыть. Так, чтобы только я слышала. Тогда я перестала петь при посторонних, но было слишком поздно: все уже обзывали меня жирной коровой. Все-все! А в конце года мне подарили колокольчик на шею… Аделина говорила без эмоций, и если бы я не видел, как напряглись мышцы ее лица, чтобы сдержать слезы, то и не догадался бы, как она страдает. Но я не знал, что делать. Просто сидел и молчал. Через минуту я выдал единственное, что пришло мне в голову: – Лучше бы эти пустозвоны себе колокольчик подарили. – О, очень умно. Ты и вправду тупой, раз с ними связался. Лишний раз я отметил про себя, как вежлива Аделина. – Так ты именно поэтому пришла в туалет? Аделина покачала головой. – Нет. Просто я вспомнила, что однажды уже видела, как ты ходил с ними в туалет до того, как… Она замолчала, но я отлично понял, что это не вся история. – И что? Она мельком взглянула на меня и снова уткнулась в телефон. – А вышел ты оттуда довольно странный. И непохоже было, что ты провел время в приятной компании. Услышав ее ответ, я сильно удивился. – Я-то думал, ты даже не подозревала о моем существовании. – Ну, немного преувеличила. Это такая фигура речи. Я имела в виду, что мне было абсолютно все равно, существуешь ты или нет. Однако не я одна заметила, что что-то случилось, другие тоже. Только вот никто не хочет ссориться с Элиасом. Слишком опасно. Если он тебя заприметил, плохи дела, поверь. – Очень мило. – Сам знаешь, как устроен лицей. У каждого свои проблемы. – Но все равно могла бы сказать… – А ты сам? Тебе было до меня дело? Тут я ничего не мог ответить. Я просто не помнил. – Не напрягайся, – продолжила она, – ответ – нет. Ты ни разу со мной не заговорил. Я не помнил, но знал, что она говорит правду. Мне стало стыдно. Конечно, я никогда не был в своей тарелке, но от одной мысли, что мои комплексы не позволяли мне интересоваться другими, я чувствовал себя ничтожеством. Стоило сделать над собой усилие и получше узнать Аделину. – Мне очень жаль. Но сама видишь, я изменился. И мы наконец-то познакомились. С ними так же. Они неплохие ребята. По крайней мере Элиас. Аделина опять взглянула на меня – в этот раз с презрением. – Какой же ты наивный. Тут я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО обиделся. Кто вообще ей дал право судить меня? – Знаешь, может, я и наивный, но в отличие от тебя у меня появились друзья. И думаю, ты просто завидуешь. Аделина залилась краской.