Глава 18 Грэм… 15 лет назад. Разорванная футболка кое-как стягивала рану на плече. Ботинки по самые шнурки были вымазаны в глине. Растрепанные грязные волосы торчали в разные стороны. На лице – одна лишь боль, но Грэм, наконец-то, выбрался из чащи леса. Он смог! Справился. Вопреки всему он не замерз, не умер от потери крови, не заблудился и не сгинул. Мальчик нашел в себе силы разобраться с устройством GPS, ввести в него координаты и найти дорогу к выходу. – Поздравляю, – Черные руки хлопал в ладоши, стоя рядом со своим фургоном. Грэм хотел радоваться лучам солнца, которые долгие часы скрывались от него под высокими сводами деревьев, хотел начать дышать полной грудью, хотел кричать от радости, ведь он выбрался! – но вместо этого он в отчаянии упал на колени, понимая, что все было зря… Этот лес – лишь очередное испытание, которых, скорее всего, будет еще очень много. Тот человек возле фургона выкрал Грэма не для того, чтобы убить. Нет… В его планах таится нечто другое. Нечто темное. Грэм догадывался, что начнется дальше, но не хотел об этом даже думать. Перед мальчиком стоял настоящий дьявол. И, видимо, этому дьяволу требовался преемник. – Зачем? – со слезами на лице, сидя на коленях в грязи, спросил Грэм. – Почему именно я? Черные руки почесал отросшую бороду – она появилась недавно: когда он убивал родителей Грэма, то был выбрит наголо, – и подошел к парню. Сев рядом, испачкав колени в вязкой глине, он сказал: – Песня, которую поет мать у колыбели, сопровождает человека всю его жизнь, до гроба. Я стану твоей песней, мальчик мой. И уверяю, когда ты вырастешь, весь мир услышит ее ноты. *** – Ох, ни хрена ж себе! – прокричал Боб. Кара открыла глаза: плащ Шахара согревал и на какое-то время детективу удалось задремать. Видимо, Грэм тоже немного прикорнул, поскольку, когда Кара очнулась, то увидела Сайлента, протирающего заспанное лицо. Впереди телеги виднелась церковь, построенная в неоготическом стиле. Высокое здание, чьи своды царапали темно-серые облака, стояло посреди пустого поля. Узкие вытянутые арки смахивали на костлявые пальцы, что вырастали из земли, дабы не дать конструкции упасть. Мрачные Горгульи скребли бетонными когтями покатые карнизы крыш. Треснувшие стекла в окнах дышали холодом. Если изначально это место должно было стать пристанищем господа, то сейчас оно, скорее, напоминало логово самого сатаны. Несмотря на всю фактурность церкви больше всего удивляло яркое свечение. Луч бил прямо из центра самой высокой колокольни далеко наверху, уходя в бескрайнее черное небо. Что это за свет? Неужели это и есть ядро? – подумала Кара. Телега остановилась. Кобыла встала на месте, отказываясь идти вперед. До церкви оставалось еще метров двести, но Боб повернулся к Каре и Сайленту и просто развел руками: – Не идет, – сказал он. – Боится старушка. Вон, аж вся дрожит. Кара спрыгнула с телеги: на ногах детектива красовались сапоги одного из убитых Полуночников. Пускай они и были больше, чем нужно на несколько размеров, но это все же лучше, чем бегать в туфлях с высокими каблуками. Подойдя к лошади, Кара погладила ее по загривку: – Тише, девочка моя, – кобыла действительно дрожала, – все хорошо. Дальше идти не нужно. Ты и так отлично поработала. Отпусти ее, – приказала она Бобу. – Что? – возмутился парень. – Зачем? Вдруг нам, типа, понадобится сваливать. Бегом побежим что-ли? – Никто не побежит, – Грэм слез с телеги, оставив пыльный след под подошвой ботинок. – Это билет в один конец, Боб. Калека аж духом воспрял: Сайлент впервые обратился к нему, не используя уменьшительно-ласкательные имена или прозвища. Покорно кивнув, он принялся проверять ремни на своем протезе. С тех пор как у него появилась новая нога, делал он это с завидной регулярностью. Грэм снял плащ и, аккуратно его свернув, положил на телегу. Худощавое, но в то же время подтянутое тело скрывали черная водолазка с высоким воротом, штаны и ботинки. Клинок с рукоятью в виде змеи он засунул за пояс. Отросшие волосы собрал в пучок на затылке, оголив острые, как бритва, скулы и подбородок. Со стороны он смахивал на хипстера, который решил примерить на себя роль коммандос. Кара же прощаться с теплым плащом Шахара не торопилась. Она прекрасно знала, что в той жуткой церкви, скорее всего, ждет ее конец. Да, Сайлент – Альфа и, возможно, ничто в этом мире не сможет его убить, но она-то обычный человек. И вряд ли местный Бог будет к ней милосердным, когда начнется заварушка. Не хватало только продрогнуть перед смертью. Нет уж, плащ пока побудет при ней. – Какой план, Господин? – смотря на крышу церкви, Боб разминал ноги. – Никакой, – ответил Грэм. – Вы останетесь здесь. – Ну уж нет! – взбунтовалась Кара. – Ты туда один не пойдешь! – Мне очень приятно, что ты так печешься обо мне, Пуговка, но лучше вам с малышом Бобом остаться здесь… – Да плевать мне, что с тобой случиться, – рявкнула Хилл. – Там Дженнифер! Там ядро! Если и есть выход из этой чертовой дыры, то он явно находится именно там! Боб выслушал обе стороны, помялся немного и тоже высказался: – Господин, вы спасли мне жизнь. Я вас похитил, связал, продал в рабство… Ну, типа, повел себя как последний кусок дерьма. Но несмотря на все это, вы перебили целый клан Полуночников и сняли меня с того злосчастного столба. Я благодарен вам. Всегда буду благодарен. И если моя жизнь должна закончиться там, – калека кивнул в сторону церкви, – то, типа, так тому и быть. В конце концов, весь этот ад устроил он. И если вы хотите поквитаться с ним за какие-то ваши прошлые личные терки, то я только за, чтобы навалять ему по заднице. Поверьте, мне уже терять нечего. Из-за дьявольских правил половина людей в этом мире сошла с ума. Моего друга сожгли на костре. Чуть было не сожгли меня. Кем я буду, если не попытаюсь все это остановить? Кара была поражена столь откровенной самоотверженностью парня. Тот мерзкий тип с грязными волосами, что лапал ее за грудь, улыбаясь своими желтыми поломанным зубами, начинал нравиться ей все больше и больше. Несмотря ни на что, он готов дать бой. Пускай и сражаться придется с противником, для которого ты не страшнее чем таракан на плитке общественного туалета. – Дайте мне своей крови, – сказал Боб. – Я понимаю, что шансы, типа, крайне малы, но, возможно, у меня появится момент для нанесения удара. Хочу бить наверняка. Обещаю, если будет такая возможность, я его убью. Ради Билла. Обещаю, что убью… Сказав это, Боб освободил лошадь и прогнал ее прочь. Кобыла пару раз фыркнула, посмотрела на Кару и умчалась в темноту, оставив за собой след из пыли. В пустом поле, где с одной стороны виднелись крыши недостроенных домов, чьи карнизы давно облюбовали хищные птицы, а с другой – церковь, на которую без трепета в сердце и взглянуть нельзя, стояли трое людей, и как Кара думала: каждый из них понимал, что, скорее всего, живыми им отсюда не выбраться. Приятно было услышать храбрую речь юнца с протезом вместо ноги. Да, в реальном бою от него вряд ли будет польза, но боевой дух Боб приподнять смог. Этого не отнять. По крайней мере, на Кару это сработало. Грэм достал нож и сделал небольшой надрез у себя на ладони: – Пей, мой маленький вампиреныш, – шутя, сказал Сайлент. Малыш Бобби присосался к руке, словно младенец к соске. Вылизал все до капли. Остатки крови Грэма на своем лице он стер пальцами, после чего и их облизнул. – Хороший мальчик, – Сайлент давно этого не делал, но тут вдруг вспомнил и похлопал парня по плечу. – А теперь, спи, – Грэм внезапно коснулся Боба рукой в лоб, и калека тут же свалился на землю, мгновенно погрузившись в глубокий сон. В этот момент Кара подумала, что, возможно, Грэм Сайлент не безнадежен. Возможно, с его душой еще не все потеряно. Возможно, Сара Пэйн была не права, сказав о том, что для него не существует ничего и никого кроме него самого… *** В черном плаще Полуночника Кара напоминала Джона Сноу из сериала «Игра престолов». И что-то подсказывало: вскоре ей, как и ее любимому герою шоу, придется узнать, что же там на той стороне, когда ты умираешь. Но вот если красавчик Джон смог вернуться, то в своем возвращении Кара сильно сомневалась. Когда Хилл шла к воротам церкви, смотря на уверенного в себе Сайлента, становилось немного спокойнее. Грэм зарекомендовал себя расчетливым и хладнокровным убийцей. В сложившихся обстоятельств именно такой человек и был нужен. Вряд ли сейчас им помог бы доблестный рыцарь. Кара и Грэм шли на войну с настоящим злом. Злом всесильным и безжалостным. А чтобы победить такое зло, нужно быть чем-то, что еще хуже. Кара открыла ворота: протяжный скрип ржавых петель возник и тут же утонул в неестественной тишине. Действительно, Кара прислушалась, но до нее не доносилось ни единого звука. После долгих часов мерзкого карканья воронов не слышать совершенно ничего было чем-то очень странным. Детектив и убийца ступили на священную землю. В стыках каменной брусчатки виднелись тонкие струйки темной крови. Казалось, кровь была жива: плескалась под ногами. Кару пробрал ледяной пот. Несмотря на теплый плащ Шахара ей все равно стало холодно. Идти по ожившей крови Каре совсем не нравилось. Сухие деревья раскинули кривые ветки, на которых повисли сгнившие яблоки. Сырая земля под ними была сплошь усеяна испорченными плодами. Каменная дорожка, ведущая к входу в церковь, выглядела настолько узкой, что путь Кары и Грэма до дверей больше смахивал на прогулку по канату, натянутому между двух небоскребов. И что-то подсказывало: если они сделают шаг вправо или влево, то их будет ждать падение ничуть не лучше. Пока Грэм уверенно шел вперед, Кара подняла голову, напоследок посмотреть на черное небо. На удивление в этот раз на нем виднелись звезды. Миллионы мелких огоньков мерцали в пучине темного полотна. Плотные тучи рассеялись и собранные на макушке волосы Сайлента озарил свет полной луны. Ночное светило выглядело таким огромным, что было сложно оторвать взгляд. Никогда в жизни Кара не видела ничего подобного. На светящемся шаре, казалось, можно было разглядеть каждый его кратер. – Ты это видишь? – спросила Кара. Грэм даже голову не поднял: дойдя до высоких дверей церкви, он схватился за ручки двумя руками и сказал: – Плевать. Все равно все это ненастоящее, – с этими словами Сайлент открыл двери и зашел внутрь. Глава 19 Внутри церковь выглядела так же мрачно, как и снаружи: эксцентрично и гипертрофированно. Стрельчатые арочные окна поднимались далеко вверх. Цветные витражи поражали своими задумками. Купольный потолок с деревянными балками находился так высоко, что его было сложно разглядеть. Просторное помещение буквально дышало свободой. Кованые лестницы, монументальные камины, мраморный пол: Грэм видел восторг Кары в ее глазах. Детектив смотрела на все с удивлением, пытаясь не упустить ни единой мелочи. Самого же Грэма все это совершенно не заботило. В той куче книг, сваленной в углу его подвала, валялась много буклетов с изображениями разных церквей подобного типа. Как знать, возможно, Черные руки раньше любил путешествовать по миру и захаживать в такие заведения. Ведь сколько Грэм себя помнил, его хозяин никогда надолго не отлучался. С самых первых дней он ясно дал понять: отныне Грэм его сын. Он воспитает из него достойного преемника. Да, Черные руки убил его родителей прямо у мальчика на глазах, но это было лишь первым аккордом. Вступительная нота мелодии длиною в жизнь. Грэм ненавидел его. Ненавидел всем сердцем. Но когда ты одинок, когда рядом с тобой годами нет никого, кроме твоего надзирателя, учителя, карателя и благодетеля в одном лице! – начинаешь если не привязываться к нему, то хотя бы привыкать. Да, Грэм ненавидел его, но каждому человеку нужен кто-то, кто может тебя выслушать. В одной книге ирландского драматурга Джорджа Бернарда Шоу Грэм прочитал: «Уметь выносить одиночество и получать от него удовольствие – великий дар». В тот момент мальчик не понял этих слов. Он привык быть на виду. Звать маму если он не мог сделать домашнее задание. Кидать бейсбольный мяч с отцом на заднем дворе. Созваниваться с друзьями и обсуждать школьные казусы. Жизнь Грэма была окружена людьми с самого раннего детства, но Черные руки взял и лишил его всего этого. А после – стал умело пользоваться ситуацией. Ведь даже несмотря на всю ненависть к этому человеку, каждый раз, когда он спускался к Грэму в подвал… это было сродни глотка свежего воздуха. Хозяин брал стул, разворачивал его спинкой вперед и садился на него, сложив руки. Как любящий отец он спрашивал Грэма о прочитанных книгах. Они вместе обсуждали «Коллекционера» Джона Фаулза: так ли ужасен Фредерик Клегг, который похитил и запер бедную Миранду Грэй. Спорили о произведениях Александра Дюма и его многострадальном Эдмонде Дантесе. Вместе изучали Мусульманство, Христианство и даже Вуду, находя много схожего: жрецы создали общественную религию Гаити – Вуду, объединив африканскую религию и католицизм. Грэм много читал. Много читал того, что, не попади он в плен к этому психу, не прочитал бы ни за что в жизни. Но шли недели, месяцы, года… В какой-то момент сознание начало меняться. На определенном этапе взросления Грэм заметил, что перестал скучать. По родителям, друзьям, школе: да что там говорить, он перестал скучать по солнечному свету. Несколько раз в месяц его целенаправленно заставляли лишать других людей жизни, тем самым постепенно заливая свою душу черной краской. Неудивительно, что в конце концов он и сам ушел во тьму. Мальчик, который всегда тянулся к чему-то светлому, начал привыкать к холоду и мраку. Они стали его самыми близкими друзьями. Верными спутниками, которые никогда не бросят и не предадут. После убийства Ким метаморфоза действительно завершилась. Если до этого, где-то глубоко внутри, все еще теплился маленький огонек надежды, что все еще можно изменить – стать прежним, вернуться на путь к свету, – то, после того как азиатка воткнула лезвие Грэму в глаз, решив спасти свою задницу, стало ясно: назад пути уже нет… Сайлент шел по церкви, рассматривая величественные фрески ангелов на стенах. Но думал он о том, что ни один из этих крылатых созданий не спустился на землю, чтобы спасти его. Бога нет. В этом Грэм был полностью уверен. Но существует Дьявол. И вот он-то как раз очень даже реален. Нет, это не черт с рогами, который хочет затащить тебя в ад и жарить на раскаленных углях. Дьявол – змей, постепенно вырастающий внутри. Тот червь, что будет годами отравлять твое сердце, пока оно окончательно не превратится в испорченный плод. Тот самый, что они с Карой видели перед церковью. Как знать, возможно, на той сырой земле лежали сердца всех людей, что не смогли дать бой своим внутренним демонам и в итоге сами же ими и стали.