На одном из снимков черноволосый мужчина, прикованный к трубе в ванной комнате, выглядел собранным и смелым. В его взгляде читался вызов. Этот человек явно не привык быть жертвой. Очерченные скулы, голубые глаза: вся его поза буквально источала напор и сопротивление. Следующий снимок разительно отличался. Лицо, снятое крупным планом, перестало сверкать смелостью. Казалось, человек с прошлой фотографии куда-то исчез. Стерся. Детектив каждый раз поражался столь сильным переменам. Черные руки знал, как показать свою модель с разных ракурсов. В этом он преуспел лучше самых элитных фотографов мира. У Гидеона екнуло сердце, когда он взял в руки еще один снимок. Судя по тому, какие увечья получил бедняга, Хилл видел весь ужас сложившейся ситуации. Изрезанные ребра с глубокими кровоточащими бороздами, перебитые коленные чашечки и отсутствующие пальцы на правой руке: глава семейства рыдал от боли и безысходности. Гидеон был уверен, что ни один человек на этой проклятой планете не смог бы пройти через нечто подобное и в итоге не превратиться в маленькую девочку, молящую о пощаде. – Вот, – криминалист протянул следующий снимок. – Переломный момент. На фото мужчина рыдал кровавыми слезами. Крупные красные капли текли по разбитому лицу, словно мироточение на иконах. Детектив не мог упрекнуть убитого, ведь, глядя на то, во что превратилось его тело, Гидеон Хилл сам хотел разразиться слезами. Настолько все это выглядело омерзительно. Да, действительно, в этот раз Черные руки превзошел себя. Ублюдок учится. Становится все лучше и лучше. Сколько боли и страданий вытерпел глава семейства! – Гидеон увидел и работу паяльной лампы и следствия от ударов топора. Венцом искусства боли Черных рук стали мелкие полоски скальпеля по всей груди жертвы. Наверняка скальпель. Слишком ровно и мелко, подумал детектив. Следующие снимки показывали то, на что нормальный человек смотреть никогда бы не стал. С каждым новым изображением муж женщины становился все больше похож на кусок истерзанного мяса. Последним штрихом стали до боли знакомые отпечатки черных рук на шее убитого. Преступник всегда приносил с собой сажу для последнего аккорда казни: удушение главы семейства. Когда Черные руки показывал крайний снимок жене покойного, та умирала от сердечного приступа. В том случае, если этого не происходило, ублюдок душил ребенка женщины на ее глазах. Лишь в одном из эпизодов мать умерла насильственной смертью. И что-то подсказало: это было потому, что маньяк пробовал свой зверский опыт впервые. Набивал руку, так сказать. – Господи, – прошептал Гидеон, возвращая снимки криминалисту, смотря на лицо умершей от горя женщины. Детектив глянул по сторонам, прищурился. Окинув мрачным взглядом гостиную, Лео Стерна и патрульного, Гидеон спросил: – А где тело ребенка? – В этом-то вся и загвоздка, Хилл, – отозвался Лео. – У семьи покойных есть отпрыск. Мальчик. Зовут Грэм. Тринадцать лет. Но его нигде нет. Ни следов крови, ни чего-либо еще… – Лео, ты хочешь сказать, что Черные руки похитил парня? – ужаснулся детектив. – Да, Гидеон. В этот раз Черные руки забрал с собой трофей. Часть 1 Шрамы имеют власть над людьми, они напоминают нам, что прошлое реально. (С) Кинофильм «Красный дракон». Глава 1 Я не знаю, что он во мне нашел. Возможно, то, что я не заплакал и не попытался убежать: наверняка все остальные дети поступали именно так. Не стал кричать как маленький мальчик, кем я, собственно, и являлся. Не забился в дикой истерике, умоляя отпустить родителей. К нам в дом пришел человек и методично с особой жестокостью начал убивать всю мою семью. Маму приковал к стулу, папу отвел в другую комнату. Что с ним произошло дальше? – остается только гадать. Я же лишь слышал душераздирающие крики. Видел танцующие тени в мелкой щели света под дверью, за которой смерть расправляла крылья. Затем из этой щели потекла густая лужа темной крови. До сих пор помню, как она медленно приближалась к моим ногам, словно дикий хищник, подкрадывающийся к жертве. Мама обливалась слезами, пытаясь высвободить руки. Она слышала предсмертные хрипы папы. Ее лицо выражало самое настоящее отчаяние… сломленность. Кем бы ни был тот человек с черными руками, он свое дело знал. Это меня и удивило. Я не испугался. Не был ошарашен как мама. Я просто сидел в углу и смотрел на происходящее с широко открытыми глазами. Ждал своей очереди. Гадал, какая же участь уготована мне? Но к великому удивлению, после того как человек с черными руками покончил с родителями и подошел ко мне, явно намереваясь завершить свой кровавый ритуал, делать этого он не стал. Вместо измазанных пальцев, сомкнутых у меня на шее, я увидел раскрытую ладонь. Ладонь, означающую приглашение. Я не знаю, что он во мне нашел. Возможно, то, что я не заплакал и не попытался убежать. Не стал кричать как маленький мальчик. Не забился в истерике, умоляя отпустить родителей. А возможно то, что в моих глазах человек с черными руками увидел слабую тень самого себя. *** Это утро для Кары Хилл оказалось на редкость поганым. Острая головная боль дала о себе знать прежде, чем Кара открыла глаза. Во рту пересохло. Шея затекла так сильно, что было страшно пошевелиться. Проведя пальцами по опухшим векам со вчерашним макияжем, Кара попыталась перевернуться на спину и с ужасом обнаружила, что ее тело во что-то уперлось. – Что за? Хилл мгновенно позабыла о головной боли. Вскочив с кровати, женщина осмотрелась по сторонам. Чужая холостяцкая квартира, повсюду разбросанные вещи: как ее – Кара узнала свой лифчик и джинсы, – так и чьи-то другие. Мужские. Причем мятая рубашка, валяющаяся на полу, была такого огромного размера, что в нее мог спрятаться слон. Так и оказалось… На кровати, с которой секунду назад спрыгнула Кара, спал крупный чернокожий мужчина с волосатой спиной. Половина его голой задницы выглядывала из-под белой простыни. На плече незнакомца красовалась татуировка в виде розочки. Цветная татуировка. Хилл обожала рисунки на теле – у нее у самой было несколько штук, – но этот глупый цветочек на таком огромном мужчине выглядел максимально неуместно. Кару чуть не вырвало, когда она сложила два и два. Неужели она и он? Всю ночь… – Вот дерьмище, – тихо прошептала Хилл. Передвигаясь на цыпочках, она собрала свои разбросанные вещи, оделась и уже собиралась уходить, как заметила движение. Здоровяк перевернулся на кровати. Потянулся, словно заспанный кот. Простынь скатилась с массивного тела, оголив все прелести мужского достоинства. Яркий солнечный свет из окна лишь сильнее подчеркивал те места, на которые в трезвом уме Кара никогда бы не позарилась. – Детка, ты проснулась, – прохрипел мужчина. Хилл ничего не ответила. Подойдя к входной двери, она стала обувать ботинки. – Уже уходишь? Может, сделаем еще один заход? Тут осталась парочка, – крепыш демонстративно покрутил в пальцах несколько презервативов. – Вчера вечером ты обещала мне использовать их все. Прохладная ладонь Кары опустилась на покрасневшее лицо. Хилл хотела провалиться под землю. Оказаться где угодно, лишь бы подальше отсюда. Неужели одинокая посиделка в баре закончилась вот этим? Кара планировала выпить несколько бутылок пива, снять стресс перед завтрашней казнью Грэма Сайлента – серийного убийцы, которого наконец-то удалось поймать и, после громкого разбирательства в суде, отправить в газовую камеру. Мерзавец изводил ее так долго, что Кара уже потеряла счет времени. Хилл смертельно устала от всех этих бюрократических моментов! От постоянных звонков репортеров, от вопросов отца – человека, которому вообще нельзя нервничать в его то положении. За последние месяцы на Кару столько навалилось, что нервы начали сдавать. Но то, что несколько бутылок пива могут перерасти в это огромное нечто, размахивающее членом? – к такому повороту событий Хилл готова никак не была. – Ну так что? – подытожил здоровяк, положив руку себе на промежность. Он вальяжно поднялся с кровати и подошел к Каре. На лице играла довольная улыбка. – Ну что ты? Давай… вчера ты была более раскрепощенная, – громила протянул руку в сторону Кары и женщина мгновенно сработала на инстинктах. Схватив его за указательный палец, Хилл выгнула кисть мужчины под таким углом, что тому ничего не оставалось, кроме как повалиться на пол. Пальцы хрустнули. Здоровяк пискнул, словно девчонка. Кара уперлась подошвой ботинка в его горло и приперла к полу. – Еще раз попытаешься меня тронуть, и я тебе трахею сломаю, – прошипела Хилл, посильнее надавив ногой на шею. Взглянув на сморщенный пенис своего горе любовника, она добавила: – Руки есть, не пропадешь. Лишь оказавшись на лестничной площадке Хилл смогла вдохнуть полной грудью. Больше всего она боялась, что эта образина выбежит из своей квартиры и продолжит домогательства. Бить здоровенного кабана желания не было совсем. Да и голова по-прежнему гудела. Нет, с алкоголем нужно завязывать. Еще одного такого случая Кара не переживет. В кармане кожаной куртки завибрировал мобильник. – Детектив Хилл, – ответила Кара. – Здравствуйте, Кара, – прозвучал спокойный мужской голос. – Это доктор Моралес. Вам нужно срочно приехать в больницу. Вашему отцу стало хуже. *** Роскошный номер люкс в самом дорогом отеле Глум-Сити, шикарное вечернее платье, бутылка шампанского за несколько тысяч долларов: разве ни к этому стремится большинство людей? Сара Пэйн была отнюдь не из них. Все эти блага являлись лишь придаточным бонусом к тому, что она желала воплотить в жизнь. Проект Сары стартовал много лет назад. Шел со скрипом и паузами. Почти никто в него не верил. На определенном этапе вера начала покидать и саму Сару. Но в итоге, все получилось… Сара надела платье. Поправила волосы, несколько часов назад старательно уложенные одним из самых известных стилистов. Налила себе бокал шампанского. Вскоре ей нужно спуститься вниз. Стать главным действующим лицом мероприятия, на котором будет объявлено о том, что проект «НЕБО» выходит на финальный этап тестирования. Если все пойдет по плану, то уже через полгода любой человек на этой планете сможет получить второй шанс. Сможет попасть в место, где нет ни болезней, ни страданий. Нет несправедливости. Инвалиды, больные на пороге смерти, старики, уставшие нести тяжесть своего бренного тела! – все эти люди смогут подключить разум к «НЕБУ» и обустроить свой мир так, как этого желают именно они. Поистине самое грандиозное открытие человечества. Мир без границ. Мир, где каждый сможет обрести счастье. Если рай и существует, то врата в его чертоги раскроет именно Сара Пэйн. Ее имя останется на века. Имя женщины, которой удалось обойти бога. *** – Да ладно тебе, Барри, – крикнул Даг Перси. – Сыграем еще разок. Никуда эти ублюдки вонючие не денутся. Барри Пеппер бросил карты на стол, допил остатки кофе из кружки с изображением его семьи и поднялся со стула. – Перси, – сказал Барри, поправляя свою форму надзирателя. – Этим людям осталось жить всего ничего. Прояви хоть немного уважения. – Нет, вы его слышали? – обратился Перси к коллегам. – Прояви уважение. Эти твари – убийцы, насильники и бог знает, кто еще. Уважение? Да у меня больше уважения к сортирному ершику, после того как с ним поработает Билли, – Перси кивнул в сторону уборщика, моющего шваброй пол в комнате отдыха персонала, – чем к этим отбросам. Всех их в газовую камеру. Была бы моя воля, я бы сам нажимал на кнопку, а потом смотрел в их молящие о пощаде рожи. Барри окинул коллег взглядом. Все, как один, поддакивали Дагу Перси. Смысл спорить? Большинство этих парней не проработали здесь и пары лет. Легко судить, не зная деталей. Пеппер находился в должности тюремного надзирателя блока для смертельно осужденных уже почти десятилетие. За это время бывало всякое. Как бы профессионально Барри ни относился к своей работе, но случалось, что он сближался с заключенными. Не все из тех, кого собирались засунуть в газовую камеру, были отмороженными убийцами. Встречались и достаточно достойные люди, на чью долю волей судьбы выпала плохая карта. Как-то раз в этом блоке отбывал срок мужчина, который в итоге был казнен, но спустя буквально несколько недель открылись факты по делу, полностью опровергающие его вину. Барри хорошо помнил тот случай. На протяжении долгих месяцев разбирательств заключенный плакал каждую ночь и молил бога о спасении. Он клялся, что ни в чем не виноват, но Барри в то время, как и Даг Перси сейчас, смотрел на него свысока, будучи уверенным в том, что он оказался здесь полностью заслужено. Да, за годы своей работы Барри Пеппер встречал разных заключенных, как приятных людей, так и совершенно безумных зверей. Но всех их объединяло одно: они боялись смерти. Какими бы внешне смелыми ни пытались выглядеть смертники, Пеппер читал страх в их глазах. Он отчетливо его видел.