Аина высвободила руку. – Добуду. 4 Наутро Аину разбудил страшный грохот. Она резко села в постели, сна и след простыл. Соседи тоже проснулись. – Какого черта? – простонал Мазир, Тень Коля, и демонстративно натянул на голову одеяло. Мирран, Лисица Коля, с ярко-синими волосами и глазами золотистого оттенка, как и у многих каийанцев, осторожно присела на корточки у окна. – Кажется, какой-то дебил наступил на мину. Аина, покачав головой, встала с кровати. Приняв накануне вечером душ, она, как обычно, легла спать в одежде, так что теперь ей оставалось только накинуть куртку, шарф, надеть ботинки – и готово, можно приниматься за новую работу. – Только чур – не мне убирать ошметки плоти, – бодро улыбнулась она. Остальные в ответ пробормотали что-то невнятное, заворочавшись на простынях. Дверь за Аиной тихонько защелкнулась. Она прошла коридором второго этажа – голые белые стены, холодные серые половицы – мимо еще одной спальни, куда Коль недавно поселил троих новобранцев. Когда-то Аина сама прожила здесь несколько лет – пока проходила подготовку, то есть до того, как Коль стал доверять ей настоящие задания. Все они в известной степени владели навыками и разведки, и ведения боя, однако шеф предпочитал систему особой, узкой специализации для каждого и решил, что ей лучше всего подойдет роль Клинка. Новобранцы уже проснулись и теперь соревновались в метании ножей – игре, несомненно, подсказанной Королем. Аина ненадолго задержалась у двери тренировочного зала, посмотрела, как один из них попал точно в «десятку» мишени и издал по этому случаю торжествующий вопль, а затем спустилась вниз по лестнице. Кабинет Коля был пуст. Она тихонько проскользнула в него, а оттуда через боковую дверь – в специальную комнату, где хранились ингредиенты для ядов. Там она пополнила свой запас дротиков с отравленными наконечниками. Потом переместилась в арсенальное помещение, чтобы заменить одно из маленьких лезвий для крепления между пальцами левой руки – старое погнулось. В поисках такового она обвела придирчивым взглядом двухъярусный круглый оружейный шкаф, густо уставленный стволами и кинжалами всех калибров, форм и размеров. Первой работой Аины в банде – до того как Коль стал готовить ее в Клинки – были сбор и доставка оружия со склада в восточной части города. Через него проходило такое громадное количество закупок, что Колю не составляло особого труда покупать оптом и для себя, не привлекая особого внимания. После войны поднявшие голову уличные банды активно наживались на восстановлении города. Тогда-то Король и построил Хайм – первую «контору криминальных услуг». С тех пор и сам Хайм, и все остальные криминальные конторы в Косине процветали и наслаждались безопасностью – до тех пор, конечно, пока исправно платили Колю дань. Когда Аина справится с новым заданием, ее заведение станет первым свободным от таких поборов в его пользу. Сама эта мысль заставляла буквально каждый нерв в ней трепетать от волнения, но Аина не позволяла ей завладеть рассудком – голова должна оставаться холодной. Цель ясна и определенна: всем своим естеством обратиться в смертоносное оружие – убить Кауту Хираи – и забрать вознаграждение. Тогда Коль увидит в ней уже не подручную, а человека, которого следует уважать. И бояться. И, возможно, взглянет на нее по-новому. И между ними появятся какие-то отношения, выходящие за пределы деловых. Почти весь город еще спал, когда знакомыми, грязными и пыльными дорогами Кучи она направилась к месту своего назначения. Подошвы ее скользили на мостовых, покрытых после ночного дождя сплошным липким месивом, но Аина целеустремленно поднималась по извилистым холмам к основной части города. Уже скоро она влилась в толчею угрюмолицых рабочих, ковылявших с обеденными металлическими коробками в руках к своим фабрикам, сталелитейным заводам и текстильным комбинатам. У поворота на более широкую улицу, где в ряд располагались ремонтные, портняжные и слесарные мастерские, Аина замедлила шаг. Здесь, в затененном дверном проеме своего полуобвалившегося дома, сидел пожилой шумеранец. Кровь капала из узкого пореза в его бледном предплечье на «сырой» алмаз, зажатый между двумя грязными пальцами. От этого зрелища у Аины перехватило дух, и перед мысленным взором поплыли смутные картины воспоминаний – ее собственные родители тоже молились Великим Матерям, украдкой пряча алмазы в рукавах. И капли крови так же падали на грязный земляной пол. Откуда-то сверху вдруг донеслись громкие голоса. Из-за поворота петляющей дороги появились два гвардейца. Непринужденно болтая, они неспешно двинулись вниз по склону холма. Аина живо представила, что будет, если они заметят старика: тут же заарканят своим шипованным поводком и потащат куда-нибудь, где народу побольше, чтобы казнить публично. – Эй! – что есть мочи прошипела она, но дед не обратил на нее внимания. Подобно родителям Аины, он, очевидно, исповедовал свою веру открыто и без тени страха. Ее сердце разрывалось, когда Алмазная гвардия карала стойких инозенов – которые, собственно, ничего плохого никому не делали. Но если тут и вправду сейчас начнется заваруха, она без колебаний сорвется с места и убежит – не ее дело. – Амман инок… – бормотал старик, не выпуская из рук алмаз. Для магических ритуалов годилась любая кровь – хоть неверующего, хоть инозена, хоть сакорена (жреца). Эффект получался один и тот же. Но только инозен, и только с благословения сакорена, мог брать эту кровь (у себя или других) и окроплять ею алмазы. Только он обладал способностью сотворять волшебный обряд при помощи этих едва слышных постороннему слуху звуков заклинания: Амман инок. – Сюда идут гвардейцы! – тихим голосом предупредила Аина и указала взглядом в их сторону. Воздух вокруг инозена вдруг пошел рябью и всколыхнул полы его свободных одежд. Алмаз под струями крови вспыхнул, засиял внутренним светом, и в следующее мгновение ветхий, полуразрушенный дом восстановился сам собой. В торце затвердел заново саманный кирпич, сам высох и образовал безупречный угол с фасадом. Конечно, инозенская молитва не была способна на настоящие чудеса, не лечила от большинства болезней, не творила материю из воздуха, но соединять и направлять энергию почвы и крови умела. Таким образом она могла создавать крышу над головой, растить урожай на засушливых землях, а также помогала от всяческих недугов, связанных, собственно, с состоянием крови в организме. Таким вот образом отец Аины залатал трещину в мостовой перед их домишком – по просьбе дочери, однажды увидевшей, как какая-то женщина об нее споткнулась. А мать спасла соседского мальчика, которого ограбили и ранили ножом, – остановила кровотечение. Люди прибегали к магии, когда другого выхода у них не оставалось. Старик вытер кровь с предплечья. Гвардейцы спокойно прошли мимо. Инозен спрятал использованный алмаз в кулак, дождался, пока звуки их шагов стихнут вдали, и только потом обратил внимание на Аину и ее гримасы. Та лишь покачала головой: пусть рискует своей собственной жизнью сколько ему вздумается. Во время и сразу после войны уйти от преследования сумели многие инозены. Конечно, они составляли лишь малую толику от той общины, что процветала раньше. Но все же нечто, существовавшее тысячелетиями, не уходит в небытие просто так – от грохота и блеска современной машинерии. Пусть богачи пользуются всеми преимуществами, какие можно извлечь из пара и стали, пусть купаются в электрическом освещении и восседают на теплых домашних унитазах, когда беднякам ничего такого и не снится. Многие из них в любом случае выбрали бы магию. Предпочли бы молиться Матерям и отправлять сокровенные ритуалы до гробовой доски – эту свободу Аина за ними в полной мере признавала и уважала. Но ей бы хотелось, чтобы они были чуть более сдержанными – ради их же блага. Если бы ее родители были чуть более сдержанными, возможно, их не убили бы, когда ей только исполнилось восемь лет. И она не выросла бы бездомной, беспризорной, и никто не превратил бы ее в наемную убийцу. Впрочем, на этой ниве Аина достигла больших успехов и гордилась ими, хоть и знала, что успехи эти привели бы родителей в ужас. Оба они всегда считали жизнь прекрасным и драгоценным даром Матерей. И Аину неизменно преследовала мысль о том, что бы они сказали, узнав, кем она стала. Девушке часто хотелось крикнуть: «Вас нет, вы погибли, вы оставили меня одну в этом городе, так чего же вы ожидали?!» Она уже приближалась к центру. Паровозный гудок прорезал утренний воздух. Дым заклубился над вокзалом, окрашивая небо в серый цвет. Грунтовое покрытие мостовых сменялось бетонным, толпа спешащих на работу вокруг Аины сгущалась. Мозг ее методично, детально прорабатывал все, что ей было известно об укладе жизни на Аметистовом холме: об усадьбах, нанятой по лучшим рекомендациям частной охране и о том, как же ей, собственно, подобраться к Кауте Хираи так, чтобы остаться с ним наедине. Впрочем, прежде чем думать обо всем этом, следовало связаться с единственным в этом мире человеком, которому она доверяла. Узнать, согласится ли он поработать в паре и поставить на кон собственную жизнь. Аина свернула на боковую улочку, петлявшую между многоквартирными домами, скромными гостиницами и дешевыми лавками, и дошла по ней до бара, вывеска над которым гласила: «Рыба навеселе». Прямо напротив двери была выставлена доска со свежими, пахнущими типографской краской (только-только с печатного станка!) утренними газетами. ДРАГОЦЕННОСТЬ, ДОСТОЙНАЯ ПРИНЦЕССЫ Ее Королевское Высочество Саина Голеф, старшая дочь короля Линаша, через две недели прибывает в Косин с дружественным визитом, дабы приветствовать и сделать еще более прочным новый союз между нашими странами. В качестве символа этого союза на балу, который должен состояться в Стальной башне, принцессе будет преподнесен черный бриллиант в пять каратов… Пробежав глазами остальную часть статьи, Аина едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Там расписывалось, как обе державы следуют параллельными курсами в международной политике и полны решимости к дальнейшему сближению, заключению торговых и иных соглашений… Тот ювелир, между прочим, предлагал ей за такой же камень всего пять тысяч корсов, но если он годится для официального дара принцессе, то должен стоить намного больше. Ну что ж, если она когда-нибудь доберется до такой безделушки, то уж будьте уверены, приставит нож к горлу и заставит его заплатить вдвое против рыночной цены! Еще раз взглянув на текст и покачав головой, Аина вошла в бар. Внутри не оказалось почти никого – за исключением пары утренних завсегдатаев. В углу компания пожилых мужчин играла в карты. Над ними клубилось облако табачного дыма. По лицу Аины пробежала улыбка – она сразу приметила того, кого искала. Широкие плечи, темная куртка, под которой неизменно скрывалось множество огнестрельных стволов. Он сидел за стойкой, вертел в руках полупустую кружку и спокойно болтал о чем-то с розовощеким барменом. Аина подошла поближе, не забыв проверить, нет ли кого за спиной. Затем с усилием наступила на одну из половиц (та скрипнула) и, рухнув, кубарем перекатилась по полу. Мужчина за стойкой вскочил и выстрелил себе за спину. 5 Выстрел гулко ударил по ее барабанным перепонкам. Пуля оставила отверстие в стене. Бармен в ужасе уронил бутылку ядреного бренди, осколки разлетелись по всему залу. Заглушая его отчаянные ругательства, один из игроков выкрикнул из облака дыма: «Рановато начали!» Аина же, распластавшись на полу, от души хохотала. – Ну, Тео, молодец, чуть не снес мне полчерепа! Тео Матган картинно закатил глаза. Она встала на ноги. Аина не была коротышкой, но старый друг возвышался над ней не меньше чем на полметра. – Дурацкие шутки… Она уселась на табурет перед стойкой и, улыбаясь до ушей, развернулась лицом к нему: – Закажи мне выпить. Пару минут спустя она уже беззаботно хихикала, уткнувшись в кружку «огненной воды» размером с ее голову. – Постой, постой, давай-ка разберемся. Тебя наняли пришить тетку. А тебе она так понравилась, что ты вместо этого… – Предпочел с ней переспать, ага, – кивнул он, и его глаза затянулись поволокой приятного воспоминания. – Ну, а потом уж как-то не захотелось мне ее убивать. – Вряд ли твой шеф был в восторге. – Какой шеф? Мне просто заказал ее один мужик, совершенно посторонний. Но, в общем, ты права, обрадовался он не слишком. Так что пришлось отправить на тот свет его вместо дамочки. А та прознала и заплатила мне уже сама. Сказала – я такой образцовый гражданин, что заслуживаю материального поощрения за услуги. Уж не знаю, подразумевались ли услуги, оказанные при помощи большого ствола… – Ну ладно, хватит уже, хватит! – Аина от хохота чуть не падала с табурета. Картежники из своего угла выразительно смотрели на нее, так что она сочла за благо понизить голос: – О твоем маленьком стволе мне даже думать не хочется! – Вот чудо чудное: Аина – и зарделась! – Тео покачал головой. Ей легко было понять, отчего столь многие находят его привлекательным: девятнадцать лет, гладкая кожа с золотисто-коричным отливом, волнистые темные волосы вьются вдоль четко очерченной линии челюсти, глаза – словно медь, сверкающая на солнце. Он появился на свет в Шумеранде, но родители его приехали из Линаша незадолго до его рождения, и он любил иногда обронить в разговоре линазийское словечко или изобразить акцент, свойственный его отцу и матери. Всего этого было достаточно, чтобы девчонки вешались на него гроздьями. Знали бы они, сколько пушек спрятано под его курткой! – А кто тебе сказал, что он маленький?