– Да так, просто проветриться вышла, – с беспечной улыбкой ответила Аина. Она легко сунула бы клинок под ребро стоявшей перед ней заразе – и дело с концом, но это уж точно обрушило бы хрупкое перемирие между Шакалами и Королем на Крови. Можно сколько угодно угрожать и поливать друг друга помоями, но, если она прикончит кого-то из них, из них самих, воистину разверзнутся врата ада. Нет, надо искать иной путь к спасению. За спиной у нее что-то шевельнулось. Она резко обернулась, и в грудь ей сразу уперся ствол, а держал этот ствол верзила крупнее ее в два раза. Аина сделала шаг в сторону, но девица грубо схватила ее за плечи и швырнула на ржавую стену дома. Вдвоем они затолкали ее в угол. Аина позволила искорке страха мелькнуть в своих глазах – достаточно убедительно, сам шеф бы оценил. Пусть думают, что одержали верх, что сила на их стороне. Девицу с татуировкой она мельком видела раньше в городе, а парня вообще легко узнала – он шатался по улицам Кучи с тех же самых пор, что и Аина. Однажды они даже подрались за лист металла, которым хотели укрыться на ночь. Тогда победа осталась за ним. Больше такого не повторится. – Ну что, глаз ей выколоть за нарушение правил? Или лучше просто изобьем и распишем кровью дверь ее босса? – поинтересовалась девица у парня. – Как думаешь, что выйдет эффектнее? Но прежде чем она умолкла, Аина перешла в контратаку. Перехватив запястье верзилы, она изо всех сил впечатала его в стену. Ствол полетел на землю. Хозяин нырнул было за ним, но тут же получил резкий пинок в голень стальным носком ботинка. Девица хотела всадить нож Аине в бок, но та отразила выпад своим собственным клинком, а затем свободным кулаком ударила противницу в живот. И – удирать. Позади загрохотали шаги преследователей. Пробежав мимо маленького мальчика, на которого разыгравшаяся перед ним сцена не произвела ровно никакого впечатления, она шмыгнула в просвет между домами и оказалась на нейтральной территории. Секунды две-три спустя топот у нее за спиной растворился в тишине. Кому-то покажется, что бежать с поля боя – удел слабаков, но сегодня в ее задачу не входило разжигать очередной виток войны между уличными кланами. Кроме того, предстояло сделать еще кое-что. Кое-что такое, о чем не мог знать даже Король на Крови. Точнее, он – в особенности. Покинув Кучу, Аина устремилась вверх по пологому холму и наконец добралась до центра города. Из-за сильного загрязнения атмосферы звезд над головой почти не было видно, но по крайней мере витрины магазинов здесь сияли электрическими огнями. Слегка закашлявшись на воздухе, прокопченном отходами автосборочных заводов и сталелитейных цехов, Аина свернула на восток. Навстречу ей текли потоки рабочих и работниц текстильных фабрик с вечным пурпурно-черным налетом на руках. Толклись среди них и группы железнодорожных рабочих, понуро хромавших с вокзала в своих покрытых грязью комбинезонах. Иногда кто-то в этой густой и потной толпе замечал следы крови у нее на одежде и торопился уступить дорогу. Но в основном все были слишком изнурены и слишком привыкли к подобным зрелищам в Косине, чтобы особо любопытствовать. Когда наконец она выбралась из этого человеческого муравейника и оказалась в более спокойных восточных районах, на улице уже стало прохладнее. Аина миновала несколько крашенных поблекшей серой краской многоквартирных домов, где в окнах вместо электрических ламп горели свечи, а затем, украдкой убедившись, что слежки за ней нет, пересекла проржавевший мост через реку Минос. Поросшие сорняком железнодорожные пути расползались среди грязных глинистых полей на несколько километров и упирались в лес на окраине Косина. Еще дальше, на горизонте, за верхушками деревьев маячили горы, голубые и покатые, как застывшие океанские волны. Она торопилась, надо было успеть добраться до рудников и вернуться в город раньше, чем закроются на ночь магазины. На рудниках добывались алмазы – естественно, с целью дальнейшей огранки и продажи в качестве ювелирных изделий, однако масса рабочих подпольно торговала необработанными алмазами для магических ритуалов. Раньше, до гражданской войны, разразившейся четырнадцать лет назад, многие в стране поклонялась Матерям – богиням Калаан и Изар, благословивших инозенов – истинно верующих – на владение тайной магией, волшебством Крови и Земли. После войны началась индустриализация. Поклонение Матерям и магические ритуалы оказались вне закона. Однако несколько сотен инозенов все же выжили, укрыв свою веру в беднейших кварталах Косина. Хотя они и научились хорошо прятаться, Аина знала, где их найти. В конце концов, они ведь сами покупали у нее необработанные алмазы… Вскоре ее слуха достиг шум буров и сверл. Преодолев еще километр, она достигла большой лесной опушки, где под ногами ее разверзлось зияющее отверстие алмазной шахты «Хирай» – богатейшей в мире. Общая добыча на ней составляла семь миллионов каратов в год. Десятки раз бывала Аина здесь, но все равно – гигантский карьер, уступы которого нисходили в землю, словно древесные кольца, с многочисленными прилегающими месторождениями, пересеченными тут и там бледно-бежевыми дорожками, с заполненными рудой ящиками, неизменно производил на нее сильное впечатление. Спуск всегда щекотал нервы. Как глубоко ни погрузись – дна никогда не видать. Количество работников и производительность резко возросли с тех пор, как были обнаружены залежи особо редких алмазов. Завидев девушку, несколько смотрителей закивали ей. Одному из них она в ответ помахала рукой – хоть и забыла его имя в следующую секунду после знакомства. Стоял он рядом с большим ящиком серой, зернистой руды. – Мисс Солис. – Смотритель расплылся в улыбке, почти беззубой. – Вы снова здесь. – Где товар? Озабоченно нахмурившись, он окинул взглядом ее заляпанную кровью фигуру. – Если желаете помыться, у нас найдется вода. – Где товар? С досадой покачав головой, смотритель наклонился к коробке для инструментов, прислоненной к ящику. Отсыпав из нее немного, принялся что-то делать, стоя спиной к гостье. Когда он снова повернулся, Аина сунула ему несколько монет за молчание и протянула руку. В ее ладонь просыпалась тонкая струя необработанных алмазов. Девушка повернула руку так, чтобы лунный свет заиграл на всех их поверхностях – прозрачных и непрозрачных. Камни были только что добыты из недр и потому, естественно, тусклые. Чтобы они превратились в настоящие сокровища, их еще огранять и огранять. Полировать и полировать. А для магии и так сойдет. – Качество, конечно, не ювелирное, – заметил смотритель, – но все же не совсем без блеска, как видите, так что для ваших целей в самый раз. Аина бросила на него быстрый взгляд: – Они не для моих целей. – Хорошо. Для целей тех, кому вы их продадите, – подмигнул беззубый. Она с улыбкой ссыпала алмазы в потайной карман куртки и зашагала прочь, легким движением перекинув через плечо окровавленный шарф. Согласно закону, принятому еще во время войны, каждый житель Косина (кроме дипломированных ювелиров), у кого найдут «сырые» алмазы, подлежал казни на месте. Если бы шеф Аины узнал о ее подпольном заработке, он бы тоже расправился с ней за неуплату положенной ему доли. Ведь это он спас ее и превратил из несчастной забитой бродяжки в грозного киллера, внушающего всем страх. А ей, видите ли, этого показалось мало. Да, только так она могла обвести Короля на Крови вокруг пальца в городе, который он держал в руках при помощи террора и подкупа. А ее – дразнил свободой. Еще одно убийство, еще одна операция, еще один сбор дани… а там ты вольна как птица и сама себе хозяйка. – Что ж, значит, и еще один алмаз у тебя за спиной, – прошептала она, и ее дыхание заклубилось белым паром. Когда много лет назад Король на Крови послал ее на первое убийство, Аина мысленно дала обещание себе и всем остальным детям, у которых нет крыши над головой, но которые не сдаются и не оставляют стремления пробиться к вершинам жизни: она станет ужасом и бичом для всех. Девчонкой, перед которой дрожат политики, рабовладельцы, бандитские авторитеты, наемные солдаты… Настанет день, и она сравняется с Королем на Крови. А потом станет сильнее и выше его. 2 Небо насыщенного синего цвета, сменившего прежний, бледно-голубой, застало ее уже снова в Косине. Она миновала ряд облепленных толстым слоем сажи блочных домов, нырнула в сеть узких улиц к северу от центра и наконец добралась до холма, на вершине которого стоял Розовый двор. Среди тех, кто имел дело с алмазами, существовала «пищевая цепочка», и нарушать порядок кормежки было нельзя. Аина забирала товар с рудника и продавала крупным поставщикам, которые, в свою очередь, сбывали его по справедливой цене через уличные банды мелких розничных торгашей и прочих ребят с голодным огоньком в глазах конечному заказчику – практикующим магам-жрецам. Из приблизительно ста ювелирных лавок Косина каждый раз только одна принимала необработанные алмазы. И лавка эта менялась раз в один-четыре дня. Адрес сообщался, естественно, втихую, где-нибудь в темном закоулке. К счастью, Аина четко знала, куда идти, поэтому научилась всегда оказываться в нужном закоулке в нужную минуту. Огни становились все ярче, до слуха ее по мере подъема все чаще доносились взрывы смеха и беззаботная болтовня – разительный контраст привычным девушке шепоткам и истошным воплям южной части города. В широком просвете между двумя зданиями перед ней теперь засверкали яркие отблески от усыпанных богатыми особняками холмов вдалеке. А еще дальше, за ними, в свете обеих лун, на неприступной высоте, подпирали облака черные шпили Стального замка. В народе считалось, что луны были созданы Матерями, причем красную породила Калаан, а серебристую – Изар. Обе должны были озарять путь к счастью и свету, но Аина думала, что для этого их слишком заволокло смогом. Она на секунду задержалась – проверить, надежно ли спрятаны алмазы и оружие (вдруг нарвется на гвардейцев?), а затем влилась в толпу, текшую по главной дороге к Розовому двору. Мощенная булыжником мостовая мерцала в свете ночных фонарей. За стеклянными – от пола до потолка – витринами были выставлены шелковые платья, кожаные туфли, декоративные растения в горшках, ковры, коробки с фруктами, вина и прочие товары: каждый – за такие деньги, на какие средняя семья в Куче жила бы год. Желтые огни этих магазинов омывали даже каменный силуэт фонтана впереди – в то время как лишь в двух километрах к югу электричество и водопровод давно стали легендой. С каждым годом эта сторона Косина богатела, а противоположная – ее сторона – все глубже погружалась в нищету. Улицы здесь патрулировали бойцы Алмазной гвардии. Пуговицы и пряжки на их угольно-черных мундирах были усыпаны соответствующими названию драгоценными камнями. Это особое подразделение регулярных войск играло в городе роль полиции. Аина по привычке сжала под одеждой рукоять одного из своих кинжалов – для нее стало неписаным правилом всегда ждать от гвардейцев беды. Бóльшая часть публики у Розового двора и взглядом-то их едва удостаивала. Аина же, напротив, не спускала глаз с тех двоих в черной форме, что подошли к стоявшей на углу банка пожилой женщине в изодранном коричневом платье и залатанной куртке. Они что-то тихо спросили у старушки. Та ответила, тяжело на них глянув. В следующую секунду один из гвардейцев толкнул ее к стене, прижал за хилые руки и приставил к горлу алмазное лезвие кинжала. Второй тем временем выворачивал ее карманы. Если при женщине найдут сырые алмазы, пристрелят на месте. Поклонение Матерям в любой форме было вне закона и грозило тюремным заключением, а уж продажа неограненных алмазов или использование их в магических ритуалах – гарантированная казнь. Подобные преступления считались более тяжкими, чем вера как таковая, поскольку алмазами как-никак можно торговать. Следовательно, использовать их для магии – все равно что обкрадывать родину. Но вместо камней из карманов пожилой женщины посыпались монеты, и Аина позволила себе несколько расслабить напряженные плечи. Деньги у задержанной могли появиться откуда угодно, может даже, она заработала их честным путем. Хотя Алмазная гвардия, конечно, найдет способ привлечь ее за кражу, в этом можно не сомневаться. Тут, в благополучных городских районах, стражи порядка всегда стремятся проявлять особую суровость в наказаниях. Видимо, чтобы доказать денежным мешкам, Стальным баронам, что они не даром едят свой хлеб. По мере того как гвардейцы усиливали нажим, допрашивая несчастную женщину, в Аине росли отвращение и ярость. Однако, желая слиться с обычным потоком состоятельной публики на Розовом дворе, она, отвернувшись, как ни в чем не бывало пошла дальше. Если бы гвардейцы поймали с сырыми алмазами ее, даже обширные коррупционные связи шефа не уберегли бы ее от пули в голову. Таковы уж нравы Стальных баронов: таким, как Аина, они позволяют подыхать от голода на улицах без малейших уколов совести. Зато когда те пытаются хоть как-то прокормить себя сами, кара следует немедленная и беспощадная. Колокольчик звякнул над дверью ювелирного магазина, и она оказалась в помещении узком и тесном, но хорошо отопленном. Аина улыбнулась привратнице и осмотрелась вокруг в свете нескольких ламп, охваченных витой золотой проволокой. Какая-то пожилая пара внимательно рассматривала нефритовые серьги, выставленные на подушечке в стеклянной витрине, где помещались самые дорогие изделия. Через плечо другого посетителя Аина скользнула взглядом по ценникам с заоблачными суммами на бриллиантовые кольца. Она подошла к прилавку. Стоявший за ним лысеющий очкарик поднял взгляд от микроскопа, под которым измерял один из драгоценных камней. – Слушаю вас. – Нет, я просто так, смотрю… – Аина пожала плечами и как бы нехотя бросила взгляд на набор изумрудных браслетов на прилавке как раз рядом с надписью, гласившей: «РЕДЧАЙШИЕ ИЗУМРУДЫ ИЗ НЕПРОХОДИМЫХ ДЖУНГЛЕЙ КАИЙАНА». Да уж, если бы и другие камни, те же изумруды, например, несли нужную магическую энергию, она бы зарабатывала побольше, но нет. Годятся только алмазы. – Я сегодня все время захожу куда-нибудь погреться. На улице сыро. Сыро – это было кодовое слово. – Думаю, у меня найдется кое-что как раз для вас, – не теряя времени, перешел к делу ювелир и извлек из-под прилавка обитую бархатом шкатулку. – Просто прелесть, – кивнула девушка, не отрывая от нее глаз. Затем, достав из кармана мешочек с алмазами, она легонько нажала на переднюю стенку коробочки. Та отделилась. Аина быстро ссыпала алмазы внутрь, а отделившуюся деталь сунула в карман. Алмазы покупались по строго определенной цене за строго определенный вес. Никаких взаимных сомнений, споров и претензий. К тому же к этому ювелиру она сможет вернуться, только когда снова подойдет очередь его магазина. Любое потраченное впустую время, не говоря уже о повторных визитах, обязательно привлечет нежелательное внимание. Деталь шкатулки, полная монет, еще не успела опуститься на дно ее кармана, а ювелир уже исчез у себя в задней комнате, чтобы проверить подлинность товара. Аина метнула краткий взгляд на привратницу. Та так же быстро приоткрыла полу жакета. С внутренней стороны блеснула рукоятка пистолета. Намек понят. Попытка скрыться с места сделки прежде, чем ювелир закончит свое дело, – выстрел без предупреждения. Наконец хозяин вернулся и поманил ее ближе к себе, успев нервно обвести глазами магазин – нет ли соглядатаев? Затем отрывисто прошептал: – Хочешь как следует заработать, в следующий раз приноси черный алмаз. Самый редкий. Самый красивый. Получишь впятеро больше. Аина поморщилась. Дело понятное – Стальные бароны измеряют ценность алмазов их красотой, а не пользой для религиозных обрядов, веками проводимых народом. Для них драгоценный камень – показатель не глубины веры, а глубины кармана. Того, сколько в нем помещается монет. Но она кивнула, решив запомнить этот заказ, и поспешно – разве что не бегом – покинула магазин. Обратная дорога до Кучи отняла полчаса. Пульс все еще стучал у нее в ушах. Собираясь на дело, она никогда так не нервничала. Но торговля алмазами – совсем другое. Не вынимая руку из кармана, она коснулась коробочки с монетами и резко встряхнула ее. Тяжелая. Теперь остается вернуться домой, забрать гонорар за убийство булочника, дождаться, когда утром откроются банки, и внести деньги на счет. Банкам она доверяла не до конца, но уж во всяком случае больше, чем тайникам под матрасом в доме, сплошь населенном уголовными преступниками. Ее приветствовали другие бандиты – за поясами ножи, мускулистые конечности – в татуировках. Эти мужчины и женщины платили ее шефу дань за право работать близ его логова, и все они знали: именно она – его клинок, его карающая длань. За долгие годы они успели присвоить шефу массу прозвищ: он у них и Король на Крови, и Кошмар из Дурозвов. А после одного случая, когда Аина вместе с другими его подручными лично видела, как босс в буквальном смысле вырвал глаз человеку, посмевшему шпионить за ним, тот стал известен еще и как Хирург. Но она все же предпочитала его настоящее имя. Особняк Коля Павела стоял на берегу реки Минос, огибавшей город своим течением. Хозяин окрестил его Хаймом. На родном дурозвинском языке его родителей это слово, собственно, обозначало «дом». Хайм был и «торговым домом» – так назывались подпольные предприятия, подобные конторе Коля, которые предоставляли криминальные услуги по определенному прейскуранту. Поместье успело прийти в упадок, и это неудивительно – его возвели еще в те времена, когда богачи любили селиться на речном берегу, задолго до того, как вечный грохот поездов и запах гари из труб паровозов стали невыносимы для их нежного слуха и обоняния. Виноградные лозы почти снизу доверху увивали просторную двухэтажную усадьбу с зарешеченными окнами. Плотные заросли ив теснились вдоль голых белоснежных стен и узкой бетонной дорожки от поворота с улицы до тяжелых дубовых дверей. Со стороны Хайм производил впечатление обители сказочных чудовищ, только вот чудовища в нем жили настоящие. Двое охранников Коля в постоянной боевой готовности всегда дежурили на крыше и сейчас, конечно, уже засекли Аину, хоть та и не могла их видеть. Ей было не до них – она внимательно всматривалась в почву под ногами. Под комками грязи необычной формы скрывались мины. По дороге через двор девушка обезвредила пару ловушек на деревьях, где крепились ножи, нацеленные в лицо незваным гостям, и благополучно скользнула в парадную дверь. Сверху доносился гул голосов, но в нижнем коридоре царили холод и тишина. Вот он, ее единственный родной дом за всю жизнь… Аина поднялась на второй этаж, где делила комнату с тремя соседями, как и она, служившими Колю за плату, кров и покровительство. Первая, Таннис, тоже убийца, когда-то тайком пробралась в город на лодке из Каийана и влилась в ряды старой банды Коля. Позже он лично отобрал ее в ряды новой. Второго, шпиона по имени Мазир, шеф подобрал в каком-то игорном притоне, где выискивал карточных шулеров. Третья, Мирран, промышляла ограблениями банков и богатых особняков в одиночку до тех пор, пока Коль не пригласил ее к себе. Он, кстати, никогда не использовал в речи слов вроде «убийца», «шпион», «воровка». Для него все они были Клинками, Тенями, Лисицами… Что ж: его дом, его бизнес, его правила – его и титулы. Через окно в спальню ворвался холодный ветерок. Там не оказалось никого, кроме спавшей на своей кровати Таннис. Аина наконец переоделась и смыла с себя всю запекшуюся кровь. При свете свечи тщательно осмотрела свое соломенное ложе – не подсадил ли кто тарантула, не подложил ли заряженный ствол под простыню в ее отсутствие? Как угрозу или просто шутки ради… Затем села на постель и достала коробочку с монетами. Ровно тысяча корсов. На аверсе каждой монеты, как полагается, герб их страны, Шумеранда: меч и кирка, скрещенные на каменной плите. Затаив дыхание, перебрала все серебряные полтинники и золотые сотенные. От этого на душе стало покойнее – чего-то она все-таки в этой жизни достигла. Пока ее банковский счет полон, снова голодать в подворотне не придется. Вдруг скрипнула дверь, и от этого зловещего звука девушка едва не подпрыгнула. Едва успев сунуть коробочку в карман, она помертвела лицом и подняла глаза. На пороге стоял Коль Павел, Король на Крови. Шесть лет Аина прожила под его крышей, но этот холодный взгляд по-прежнему наполнял все ее существо странной смесью страха и восхищения. Поймавший на себе такой взгляд уже не сомневался – вот тот самый человек, который уничтожил в городе всех конкурентов и очистил территорию от самого духа сопротивления. Тот, кто способен ломать голыми руками шеи и обращать в паническое бегство взрослых сильных мужчин одним своим появлением на полутемной улице. Но – также и тот, кто дает приют сиротам и изгоям; по крайней мере, до тех пор, пока они ему полезны. Интересно, подумала она, не может ли он как-то разглядеть предательские монеты сквозь ее куртку? – Аина, – раздался в тишине непроницаемый голос, – пойдем со мной.