Она импульсивно сжала рукой какой-то сорняк, росший поблизости. Такие сорняки – зеленые, желтоватые, бурые – повсюду с трудом пробивались между неровно уложенными булыжниками. Перед Аиной вдруг ясно, как в ярком солнечном свете, встала картинка из прошлого: капли дождя барабанят по сорнякам и цветочкам рядом с ее старым, первым домом. Отец присел на корточки рядом с ней. Ветер треплет роскошные черные усы. Они вместе наблюдают, как вдалеке вспыхивают молнии. Обычный день из эпохи до Эстрель-Ка-Нотена – «Ночи звездопада», когда крови и насилия в подлунном мире стало так много, что люди говорили: даже небо покрылось алым багрянцем, и звезды стали не видны… Родители Аины прожили после войны всего несколько лет. Потом еще прозвучал раскат грома и заставил девочку съежиться в медвежьих объятиях отца. Она сказала ему, что ей хочется стать одним из персонажей той замечательной миланосской сказки, которую он ей рассказывал раньше, – волшебным созданием, способным превращаться и в птицу, и в бабочку, и в разных насекомых, и вообще в любых живых существ, когда пожелает. Она бы тогда обязательно обернулась крохотным светлячком и летела бы, летела, увертываясь с помощью Великих Матерей от каждой дождинки, куда-нибудь туда, где сухо… …Обычно Аина решительно подавляла любые воспоминания о родителях, но сейчас слова отца, сказанные в ответ, с неотвратимой силой зазвучали у нее в голове. Со своим «хрустким» южномиланосским акцентом он сказал тогда: «Даже если льва вырядить в шелка, он все равно останется львом». Она не могла превратиться в светлячка, чтобы улететь подальше от дождя, – так же как не могла уничтожить в себе маленькую беспомощную девочку, которую Коль спас от взрыва шесть лет назад. Аина крепко зажмурилась и изо всех сил попыталась внушить себе, что больше не беспомощна. Девушка снова прокрутила в голове всю последовательность событий во время покушения на Кауту Хираи, силясь понять, где она допустила роковую ошибку. Единственное, что пришло ей в голову, – юный наследник, Рю Хираи. Все ее мысли сконцентрировались на нем, его образ вытеснил из сознания Аины все остальное. Она задумалась очень крепко – до звона в ушах. Представила себе цвет его крови на лезвии своего клинка. Аксиома Коля – убивать всякого, кто тебя разглядит, – доказала свою полную обоснованность, причем в первый же раз, когда Аина позволила себе не последовать совету шефа. От этой мысли ей стало не по себе, она даже поежилась. Теперь, когда она лишена покровительства Короля, Аину могут не только схватить или убить на месте. Она легко представила себе, как скатывается к прежнему образу жизни. Девушка даже инстинктивно поднесла руку к носу, словно чтобы проверить, нет ли на нем остатков клея. Пока нет. Если выбирать между прозябанием на улицах и смертью… Лучше уж пусть Коль всадит ей клинок прямо в сердце. Впрочем, Аина оценила свои травмы и повреждения и решила, что вполне готова к дальнейшей работе. Шрамы и ушибы подождут – до смерти Кауты. Можно было бы опять позвать на помощь Тео, но сейчас ей меньше всего хотелось, чтобы кто-то видел ее в таком отчаянном положении. Проникнуть в особняк Хираи, даже не зная точно, сколько там телохранителей, оказалось проще, чем она думала. Теперь, однако, да еще без напарника, да еще при том, что охрана после покушения наверняка усилена… нужно побыстрее добыть снаряжение. Не медля ни секунды, Аина ринулась в банк и, усилием воли уняв дрожь в голосе, потребовала у кассирши все деньги со своего счета. – Прошу прощения, – ответила та с хорошо отработанной вежливой улыбкой, подняв глаза от каких-то бухгалтерских документов, – но на этом счету денежные средства отсутствуют. Аина делано рассмеялась. – Вы правильно расслышали номер счета? Проверьте еще раз. Однако результат проверки оказался тем же самым – операционистка только покачала головой: – Насколько я понимаю, все средства были изъяты двадцать минут назад. У вас общий с кем-то счет? Ничего не ответив, Аина торопливо отступила от окошка, вышла из банка и несколько раз глубоко вдохнула, словно собиралась проглотить немного яркого солнечного света. Коль, естественно, имел доступ к этому счету – ведь он его для нее в свое время и открыл. Поскольку все задания к ней приходили через него, теперь, после ЧП, он, наверное, счел эти деньги своими по праву (хотя половина из них была выручена торговлей алмазами, чего он не знал). Аина сжала кулаки так сильно, что чуть не разодрала ладони ногтями. Хорошо знакомое ей чувство беспомощности накрыло ее приторно удушливым облаком. Стало трудно дышать. Вот она и вернулась к самому началу – снова на улице, без корса в кармане, дрожит от ужаса. Как ни старалась девушка все эти годы гнать от себя тяжелые воспоминания, они нахлынули теперь на нее с такой же легкостью, с какой она каждое утро повязывала шарф. Первой мыслью было идти на шахту за алмазами, которые можно быстро превратить в наличные деньги. Но там ведь надо платить долю смотрителям, а у нее – ни гроша. Затем перед мысленным взором встал портрет, показанный толпе Ботиксом. Любой рабочий на рудниках сможет заложить Аину – особенно учитывая, что рудниками управляет клан Хираи. Слишком большой риск. Есть, однако, другой вариант. Правда, выбрать его – все равно что шагать с обрыва и надеяться, что вдруг появится облако и подхватит тебя в воздухе. Вариант такой: можно заскочить в Хайм и взять все что нужно оттуда без ведома Коля. Отойдя наконец от стены, Аина увидела его – плакат, приклеенный к фасаду одного из зданий. Краешек трепыхался на ветру. С плаката на мир смотрело ее лицо. Внизу жирными цифрами значилась сумма, положенная за поимку убийцы. Девушка надвинула капюшон пониже, укуталась в шарф, но дышала все равно резко и прерывисто, руки дрожали. Вдоль грунтовой дороги к Куче на разных домах и заборах она встретила еще несколько таких объявлений, однако по мере ее спуска с холма в южную часть города их становилось все меньше. Впрочем, и тут они кое-где мелькали – одни крепились к стенам фанерных домишек, другие валялись, разбросанные прямо на земле. Аине казалось: отовсюду, с каждого перекрестка, на нее смотрит собственное лицо. И всякий раз, поймав взгляд случайного прохожего, она инстинктивно сжимала рукоятки ножей, как будто не сомневалась: любой может узнать ее даже под капюшоном и шарфом, прячущим ее черты подобно забралу. Аина спешила, гадая, успела ли весть о ее провале и о том, что Коль от нее отказался, дойти до чужих банд и криминальных контор. Знают ли они, что могут теперь охотиться на нее свободно и безнаказанно? Давно, еще до ее прихода в Хайм, Шакалы пытались заполучить ее в свои ряды, но она как могла уклонялась от ответа, разумно страшась отдать свою жизнь и безопасность им на откуп. С тех пор как Коль взял Аину к себе, члены этой банды повсюду встречали ее холодными, многозначительными, полными угрозы взглядами, но добраться до нее, конечно, не могли. До сегодняшнего дня. Теперь, как только Шакалы прознают о ее провале, конечно, накинутся на нее всей сворой, не опасаясь последствий. Между прочим, она недавно убила на их территории булочника. Наказать ее за это они уж не преминут. Мысли об этом не давали ей покоя. За каждым углом мерещилось дуло пистолета. Если сейчас ее застигнут, она погибнет в ближайшей подворотне, как бездомная псина, как тот же Мазир, и никто ее даже не оплачет. Коль больше не защищает ее – Аина ощущала это почти осязаемо. Отвага, взращенная последними шестью годами, разом растворилась, как дым. Если не исправить ошибку, Король никогда не вернет ей своего покровительства. И, что еще хуже, она навсегда потеряет его самого… Гнев, пылавший на лице шефа, запечатлелся в сознании девушки, словно навеки высеченный из мрамора, и она до сих пор слышала его разочарованный голос. Лишиться в этой жизни единственного человека, протянувшего ей руку, забравшего ее с холодных улиц, где она неминуемо погибла бы, – такое даже представить себе страшно. В сердце Аины словно вонзили кол. …На первом этаже Хайма никого не оказалось, но сверху доносились голоса. Чувствуя себя воровкой и взломщицей в собственном доме, она прокралась вдоль призрачно белых стен и бесшумными шагами вошла в кабинет Коля, а оттуда – в соседнюю комнату, где готовили яды. Дверь за ней с тихим щелчком закрылась. Сердце Аины отсчитывало секунды до того момента, когда Коль вернется и убьет ее. Стараясь действовать как можно быстрее, она разожгла огонь под двумя глиняными горшками и прикрыла нижнюю часть лица медицинской маской. Дротики, пропитанные ядом аконита[3], способным отправить человека на тот свет за считаные секунды, у нее уже имелись в достаточном количестве, но необходимо было приготовить еще два паралитических состава: первый обездвиживал жертву (именно его она вчера использовала, когда проникла в усадьбу Хираи, но он у нее кончился); второй лишал сознания любого, кто подышит его парами несколько минут. Когда яды были готовы, помещение наполнилось резким запахом отравы. Лоб Аины покрылся испариной. Но едва она успела осторожно наполнить пузырьки и обмакнуть в яд дротики, дверь со скрипом распахнулась. 14 Спрятаться в этой комнате было решительно негде, но Аина все же инстинктивно пригнулась за рядами сосудов в надежде каким-нибудь волшебным образом раствориться в воздухе. – Кто здесь? – послышался молодой звенящий голосок. Он принадлежал одной из новеньких девиц, которых Коль еще только готовил в дело. Аина с облегчением выдохнула, разогнулась и приветливо помахала вошедшей как ни в чем не бывало. – Мисс Солис… – медленно проговорила девица, которую звали Йоханной, – а вы не видели Короля? Или Мазира? Аина прикусила губу, соображая, что придумать. – Король на Крови сейчас занят. О судьбе Мазира она благоразумно умолчала. Девчонка и так скоро обо всем узнает. И о том, что следующая на очереди Аина, – тоже. – Ага… – Йоханна задумалась, озабоченно нахмурив лоб. – Что-то в последнее время его никогда не застать. Вы не знаете, случайно, чем он занят? Разрушает мою жизнь… – Я сказала «занят» – значит, занят, и все. Если тебе что-то понадобится, когда нет ни Короля, ни меня, обращайся к Таннис или Мирран. А если просто нечего делать, можешь заняться уборкой Хайма. И начать, например, с этой самой комнаты. С этими словами Аина рассовала ядовитые зелья по кармашкам – на внутренней стороне рукава и за поясом. Она испытывала сильное искушение прихватить с собой еще что-нибудь из оружейного шкафа, но в этом случае Коль уж точно заметит пропажу. Так что, оставив новенькую убирать помещение, она спокойно покинула особняк. Стоило Аине выйти на улицу, как она тут же почувствовала холод лезвия у горла. Автоматически перехватив и вывернув запястье невидимого противника, она резко обернулась. Нож со звоном упал на землю. Однако, увидев, кто перед ней, девушка осторожно ослабила хватку. – У кого-то сегодня инстинкты на взводе, – ухмыльнулась Таннис, нагнувшись за своим ножом. Золотистые глаза ее вызывающе сверкнули. – Нервишки пошаливают, а, дитя улиц? В голове у Аины за мгновение промелькнула сотня разных вопросов, из которых самым насущным был один: «Знает ли Таннис о моем провале?» – Лучше смотри сперва, куда ножичком тычешь, – сказала она, развернулась и зашагала прочь, спиной чувствуя, как соперница провожает ее взглядом. Раньше она могла доверять Таннис, даже испытывать к ней симпатию, но теперь все иначе. Та слишком верна Колю. До сих пор Аине удавалось выходить из передряг живой и невредимой, но либо Йоханна, либо Таннис обязательно доложат Королю о ее подозрительном поведении, и тогда ей станет угрожать еще бóльшая опасность (если такое вообще возможно). От этой мысли у нее свело желудок, но уж на что, а на страх времени точно не осталось. Коль дал ей всего неделю. Полуденная жара уже разгоралась вовсю, когда Аина добралась до Аметистового холма. Здесь она окончательно перестала слышать что-либо, кроме пульсации собственных вен, и чувствовать что-либо, кроме кинжала, который сжимала под курткой. В прошлый раз осторожность не особо помогла, так что теперь лучше изменить тактику и положиться на внезапность. Она не станет тратить время на игру в прятки и не станет скрывать, зачем пришла. Если окажется, что очередного охранника, который попытается остановить ее, проще и быстрее уничтожить, чем вывести из строя, Аина без колебания так и поступит. Сегодня ей нужно произвести впечатление. Дать людям понять: все, что стоит у нее на пути, является мишенью. Когда Каута наконец погибнет и все узнают, что Аина исправила свою ошибку, они узнают и о том, какую безжалостность она при этом проявила. Это надолго обезопасит ее от любых посягательств. Рю все ей расскажет. Как именно его брату удалось выжить. Где Каута теперь. Что они собираются предпринять. После этого он тоже умрет. Метров за шесть от главных ворот она остановилась в тени деревьев, вытащила дротик, смазанный ядом аконита, и зажала его в зубах. Ее вдруг охватило чувство полного спокойствия. Все страхи и жалость улетучились, верх над ними взял неумолимый Клинок. За воротами, до самого горизонта, просматривался ряд усадеб и прекрасно ухоженных садов. Аина приблизилась ко входу, где, как всегда, сидели в своих стеклянных кабинках двое охранников. Один из них, что-то беззаботно насвистывая, вышел из будки ей навстречу. – Добрый день, мадам. Могу я взглянуть на ваш пропуск? Аина улыбнулась и встала так, чтобы перекрыть обзор второму охраннику. – Чего нет, того нет, – сказала она, метнулась вперед и всадила между ребер бедняги нож. Затем повернулась, вытащила клинок из раны и придержала на весу тело падающего охранника. Тот махал руками, словно пытаясь стряхнуть кровь, текущую по униформе. – Помогите! Тут, кажется, сердечный приступ! – прокричала Аина. За спиной раздались шаги. Резво развернувшись, девушка бросила окровавленного охранника и сделала еще один выпад. Дротик впился в шею второму. Он тяжело рухнул на колени, ухватился пальцами за поразившую его иглу, но, хотя и успел вытащить ее, яд подействовал молниеносно. Пройдет минута, от силы две – и он покойник. Оставив охранников лежать там, где они повалились, Аина устремилась вперед по главной улице Аметистового холма. Навстречу попадались целые семейства на прогулке. Многие бросали удивленные и смятенные взгляды на брызги крови у нее на рукаве. Но большинство, движимые, видимо, страхом, делали вид, что не замечают странную девушку. Гематома на виске от удара Коля ныла, но Аина, стиснув зубы, игнорировала боль и даже использовала ее для подпитки адреналином. В усадьбе Хираи, как и ожидалось, оказалось больше телохранителей, чем накануне ночью. Часть из них маячила в окнах верхних этажей. Другие расположились в кронах деревьев, очевидно, полагая, что там их никто не заметит. Аина уже и не помнила, когда сама последний раз влезала на дерево, но выбор у нее был небогат. Она выхватила из-за голенища кинжал, прицелилась – и метнула. Лезвие сзади вонзилось в шею охранника, и тот рухнул на землю. Затащив тяжелое тело за ближайший куст и забрав свое оружие, Аина вскарабкалась на освободившийся древесный ствол и поползла дальше по ветке – благо расстояние между ней и открытым окном особняка составляло всего около полуметра. Но сперва надо… Достав пузырек с одним из свежих ядов, Аина метнула его в окно, как гранату. Послышался звон разбитого стекла – этот звук заставил ее вздрогнуть. Она прикрыла нос и рот шарфом. Медный запах запекшейся крови ударил в ноздри – но все же это лучше, чем вдыхать пары отравы. Несколько минут спустя девушка, сделав кувырок, запрыгнула в оконный проем и приземлилась рядом с телом отключившегося телохранителя. Другие тела распластались по всему коридору на расстоянии около трех метров друг от друга, сраженные ядом. Он сработал на славу! Аина, конечно, могла бы их всех зарезать, но это заняло бы много драгоценного времени – между тем кто-то, кто пока в сознании, вполне мог заглянуть в этот коридор и успеть поднять общую тревогу. В конце концов, пока что ей никто напрямую не угрожает, так что она продолжила движение, оставив бесчувственные тела позади. Аина быстро преодолела коридор, взмыла, перепрыгивая через три ступеньки, по лестнице, увертываясь от встречных охранников и прислуги, потом замедлила шаг. У входа в комнату за углом дежурили три стражника, все вооруженные пушками, ни в чем не уступавшими образцам из арсенала Коля. Она бесшумно присела на корточки у стены, поднесла ко рту духовую трубку и открыла стрельбу. Двое телохранителей упали замертво сразу – яд подействовал мгновенно. Но не успела Аина выпустить третий дротик, как последний из троицы взвился, прыгнул вперед и приставил пистолет прямо ей ко лбу. – Повернись! Руки над головой, чтоб я видел!