Однажды, в незапамятные времена естественно, она наткнулась на что-то занятное. На то, что отчасти хотела, а отчасти страшилась найти. Как там говорится? Смерть и слава на кончике ножа? Уж нам ли с вами о том не знать, а? Ваш палец дернулся. Пытаетесь температуру регулировать? Валяйте. Ну, смелее. Я вмешиваться не собираюсь. Вот так. Лучше, да? Чувствуете, как тепло стекает вниз от шеи, как оно прогоняет холод? Намного приятнее, согласна. Энергии в скафандре достаточно. Не беспокойтесь насчет того, что она закончится. Устраивайтесь поудобнее, так сказать. Слушайте, я не издеваюсь. Говорю как есть. Жарко? Так сделайте холоднее. Пусть клетки кожи отмирают, пусть лицо потихонечку отмерзает. Пусть глазные яблоки начнут лопаться, в конце концов. Вернемся к рассказу. До нас доходили слухи о чуме. Она же услыхала о пагубе намного кошмарнее. Мол, есть нечто, затаившееся среди звезд и выжидающее. Нечто древнее любой культуры, известной сородичам моей новой подруги. Своего рода механизм, который отслеживает дерзкие и активные цивилизации вроде той, что сложилась у них. Или у нас, кстати. Нечто, наделенное разумом и целью. Короче, она его нашла. – У меня нет оснований думать, что ты не прикончила Ленку, – процедила я. Когда стало понятно, что выбирать особенно не из чего, на меня вдруг снизошло спокойствие, порожденное отчаянием. – Поверь, с ней все хорошо, – ответил голос. – Скафандр обездвижен, и мы установили ментальный контакт, чтобы лучше оценить ее полезность. Но в остальном она не пострадала. Эта Ленка много путешествовала. Мне есть чему поучиться. Я помолчала. – Ты сильная? – Какой странный вопрос. – Ну, не то чтобы странный… – Я сунула руку под нагрудник, пошарила там, и мои пальцы нащупали брикет взрывного заряда. Я извлекла заряд – размером с гранату – и протянула вперед, как бы предлагая дар или подношение. – Смотри. Надеюсь, ты забралась достаточно глубоко в сознание Ленки и сможешь понять, что это такое. – Нет, не настолько глубоко. Но Тетерева знает. – Хорошо. А что конкретно известно Тетеревой? – Что у тебя в руках брикет антиматерии. – Правильно. – И сила взрыва составит… – Пару килотонн. Это немного, согласна. Едва хватит, чтобы расколоть напополам астероид. Понятия не имею, как подействует на тебя. Обеими руками, с усилием, я начала сгибать брикет посередине, чтобы добраться до активатора. Тот представлял собой тускло сверкающий красный диск. Я прижала к диску большой палец, сразу вообразила крошечную, с крупицу пыльцы, частицу антиматерии, плавающую в вакууме внутри заряда. – Ты готова покончить с собой, Нидра? Или там есть таймер? – Должен быть, но я не уверена, что успею вовремя добежать до модуля. И потом, я знать не знаю, что ты учинишь, когда я убегу. Если ты сумела обездвижить скафандр Ленки, то, глядишь, и заряд сможешь обезвредить. – Ты убьешь Ленку. – Нет, если ты ее отпустишь. А если заупрямишься, то уж пусть лучше она погибнет так, чем ты ее в себя засосешь. Я поелозила кончиком пальца по диску, еле удержалась от искушения нажать посильнее, хотя соблазн был велик. Ведь все произойдет мгновенно, прошлое, настоящее и будущее сольются воедино в ослепительной очищающей вспышке… Мне и вправду этого хотелось. А вы бы что выбрали, капитан? Что? В чем ее ошибка? Ну, это просто. Та тварь, которую она отыскала в обломках чужого корабля, показалась ей мертвой. Бесполезное дохлое скопище черных кубиков в корпусе корабля, что-то вроде отметины, оставленной инфекцией. Зараза не распространялась, не уничтожила обломки, не успела трансформироваться в нечто более крупное и намного более опасное. Короче, у моей новой подруги не было причин думать иначе. Скажете, вот дура? Не мне ее обвинять. И не вам. Выяснилось, что машина впала в спячку. Когда моя подруга улетела с той планеты и легла в криосон, черные кубики начала оживать. Они росли и в размерах, пробовали на прочность клетку, в которую их поместили. Корабль разбудил хозяйку и спросил, как быть. Ее корабль, к слову, был почти разумен; он беспокоился за нее и опасался за себя. Она не знала ответа. Попыталась усилить поле вокруг инопланетной поделки, сделать клетку прочнее. Не помогло. Кубики вырвались на свободу и принялись пожирать ее корабль, плодя себе подобных. Тогда она укрепила свою каюту, поставила энергетический барьер. Что еще она могла? Говорите, выкинуть кубики за борт? Ну да. Она размышляла о такой возможности. Но это означало всего-навсего переложить бремя выбора на какого-то другого звездного странника. Она решила, что понесет этот груз сама. Решила твердо, без оговорок. Постепенно стало понятно, что адская машина повреждена. Насчет этого сомнений не осталось. В противном случае трансформация протекала бы стремительно и ее было бы не остановить. А так – сложилась своего рода патовая ситуация. Что дальше? Она думала направить свой звездолет на какую-нибудь звезду. Но расчеты не подтверждали того, что раскаленная плазма уничтожит кубики. Наоборот, был шанс, что они станут сильнее прежнего! Этого она допускать не собиралась. Так что взамен она разыскала эту планету. Корабль в космосе заметить довольно легко, даже на расстоянии в световые годы. Планета подходит лучше, у нее есть масса и тепло. Моя подруга решила замаскироваться и не привлекать ничьего внимания. В этом она ошиблась. Кубики проявили недюжинную изобретательность. Они постоянно грызли защиту. Требовали больше энергии, больше массы. Она разбирала корабль, возводя надежную, как ей казалось, тюрьму. И тут умерла сама. Но к тому времени корабль успел узнать ее настолько хорошо, что воспроизвел личность хозяйки, превратил ее в этакого призрака. Минули столетия. Корабль жил, сберегая и укрупняя себя. Он питался местными породами, укреплял стены тюрьмы и уплотнял защиту. Как правило, события не требовали ее вмешательства – не забывайте, капитан, мы говорим о копии живого существа. Время от времени корабль вызывал хозяйку, спрашивал ее совета. В одиночестве она не оставалась. По правде сказать, она отринула одиночество, отбросила возможность им наслаждаться, словно некий рудимент эволюции. Ее постоянно навещали. Гости вроде нас, вы спросили? Нет, не совсем. Не с самого начала. Сперва это были ее сородичи. – Они прилетали друг за другом, – объявил голос. – Мои датчики отслеживали их приближение. Я наблюдала исподтишка, крайне осторожно, желая убедиться в их намерениях. Рисковала даже ослаблять тюремное поле, пока они не подлетят вплотную. Я не хотела, чтобы меня нашли. Не хотела, чтобы другие оказались причастными к моей ошибке. Мне было больно. – Голос помолчал. – Я не ждала и не искала встреч. Они отличались. Их язык, их повадки – все было чужим. Я ничуть не сожалела, когда они улетали и оставляли меня в покое. – Я тебе не верю. – Твое право, Нидра. Со временем, впрочем, гости прилетать перестали. Наступила тишина, которая длилась и длилась. Ее нарушало разве что тиканье пульсаров и щелчки квазаров на полпути к дальнему краю вселенной. Мои сородичи не объявлялись. Я ведать не ведала, что с ними стало. – Но догадки-то строила? – В любом случае я сознавала, что мне нельзя сдаваться, что я должна удерживать взаперти свою находку. Я заснула, перестала быть до тех пор, пока не понадоблюсь кораблю. Звезды за время моего сна успели выстроиться в новые, незнакомые созвездия. Двадцать миллионов вращений по орбите, если мерить единицами моего родного мира, двести тысяч сроков жизни… А затем явился новый гость, нового вида. Я предположила, что речь все еще идет о далеком прошлом. – Тебе была знакома эта культура? – Нет, в моей памяти не содержалось сведений о них – ни о мертвых, ни о живых. Признаться, гость меня смутил. Слишком много конечностей, странный способ передвижения… Я невольно призадумалась, как он выглядит без скафандра. Хотела, чтобы он ушел. Приглушила себя, снизила расход энергии. Но он проявил упорство. Копался во мне, выискивал объяснения аномалий, показанных датчиками. Я решила его убить, ведь он явился совсем один. Но затем мне открылась другая возможность. Я смогла его поглотить, вскрыть его разум, научиться кое-чему, вместить в себя его воспоминания и личность. Использовать новые знания, чтобы впредь защищать себя лучше. – В голосе прозвучало то ли раскаяние, то ли нотка стыда. – Так я и сделала. Я поймала чужака, убедилась, что он не сумеет сбежать, запустила щупальца под его скафандр, проникла в нервную систему. Эта анатомия была для меня совершенно чуждой, но с одного торца сегментированное тело в экзоскелете венчало подобие головы, а внутри этого органа обнаружилась плотная масса связанных между собой клеток, обладавшая топологической сложностью, сопоставимой с моим собственным мозгом. Иерархические слои, очевидное распределение зон обработки внешних данных, контроля движения, абстрактного мышления и памяти… Существо отчаянно пыталось вдобавок связаться со своими сородичами, кем бы те ни были, а потому мне не составило труда проследить нейронные связи и выявить способы коммуникации. Очень быстро я вступила в контакт с чужаком посредством прямого манипулирования внутренними ментальными состояниями. Объяснила, что его ждет. Что вместе, слившись воедино, мы сможем надежнее обезопасить вселенную от твари, которую я сторожила, и заодно улучшим мою маскировку. Я сожалела, что была вынуждена все это совершить, но заставила чужака понять, что не имела выбора. – И как он воспринял твои объяснения? – Ты сама как думаешь, Нидра? Вскоре никого из нас его чувства уже не заботили. Он стал мною, а я отчасти стала им. Наши воспоминания наложились друг на друга и переплелись. Он осознал мои тревоги. Понял, что по-иному быть попросту не могло. Что нам суждено было стать одним целым. – Он простил тебя? – Смирился с неизбежным. – Но он был не последним, верно? За ними прилетали другие… Все новые и новые. Разные виды, десятки и сотни других. Вплоть до нас.