— Потому что дедушка уверен, что все эти дела с Бин Ладеном затеяны только для того, чтобы украсть у него алмазный порошок. В трубке послышался короткий смешок Шамира. Хоть от этой проблемы я его избавила. — Запишите, пожалуйста: дедушка весь вечер был со мной. И, если не ошибаюсь, когда прозвучали выстрелы, вы тоже были с нами, господин капитан! Глухо хмыкнув, Шамир отключился. * * * Дедушка спал в комнате для гостей. Его красивое лицо было спокойным и безмятежным. Я тихо вышла из дому и спустилась к тетиной квартире. Постучала. Услышала приближающиеся шаги и ее визгливое сопрано, провозглашающее: «Тебе нужно поторопиться, если хочешь, чтобы…». Она открыла дверь с телефоном в руке и улыбнулась мне медовой улыбкой. — Так вот, — сказала она в трубку мягким голосом, совершенно не похожим на тот, которым говорила минуту назад, — как мы и договаривались, твой урок послезавтра в пять часов, — и отключилась. — Какой урок? — спросила я. — Сольфеджио. Этот мальчик — прекрасный ученик! — Как его зовут? Алексей Лев? Она даже глазом не моргнула. — Габиле, доброе утро, девочка, — сказала она с кислой улыбкой. — Родителей здесь нет. Папа повез маму в больницу. Ты же знаешь, что у нее сегодня начинается новый курс лечения. — Знаю. Кстати, где ты была сегодня ночью? — Я? — растерялась она, но тут же взяла себя в руки. — Извини, дорогая, но я же не спрашиваю тебя, где ты проводишь ночи! — Это не совсем так. — Вот и у меня есть свои дела, не только у тебя! — она таинственно усмехнулась. Интересно, что она от меня скрывает? — Свои дела оставь при себе. Но кое-что нам с тобой нужно обсудить. Она изумленно на меня посмотрела. — Можно войти? — Конечно, конечно! — преувеличенно широким жестом она пригласила меня пройти в гостиную. — Это касается Мики Топаза, — осторожно сказала я. — Что с ним? — ее голос дрогнул. — Выстрелы в дедушкином дворе, о которых нам вчера сообщили, помнишь? Оказывается, он был в этом замешан. — Что это значит? — она пронзила меня взглядом. — Это значит, что кто-то в него стрелял. Он мертв. Она молчала. Я погладила ее веснушчатую руку. Она откинула голову назад, будто пытаясь оценить расстояние, с которого сможет проверить правдивость моих слов. — Я полагаю, что Шамир придет поговорить с тобой… — Пусть приходит. — Ты знала, что он выдает себя за другого? Его фамилия не Топаз, а… — Юда Магнук, — равнодушно произнесла Рут. — Частный сыщик. Не бог весть, какой сыщик, — немного проходимец, немного мошенник, да простит меня покойник, но это правда. Пусть земля ему будет пухом. — Ты наняла его?! — Нет. Его наняла Сара Курт. Она сказала мне, что представляет собирателя картин, который хочет купить всю коллекцию моего отца и готов уплатить сотни тысяч долларов. Я не поверила, что кто-то готов платить такие деньги за эту замшелую коллекцию, но она говорила совершенно серьезно. — Что она от тебя хотела? — Она понимала, что Макс не захочет продавать, поэтому им нужна моя помощь. Чтобы я поговорила с Максом и ввела Магнука в его дом, и чтобы мы вместе попытались составить опись коллекции. Я сказала, что отец ни за что не согласится. Мы условились немного подумать и поговорить об этом через несколько дней. — А что сказал дедушка? — Потерпи. Через два дня сюда пришел Магнук, на этот раз один, и предложил что-то более интересное. Сара не говорила, о каких суммах идет речь, а Магнук сказал… — Так ты всё время знала, что Топаз не Топаз, а наемный сыщик? Она закрыла глаза, и ее ресницы затрепетали. Можно подумать, будто я только что догадалась, что передо мной сама Мата Хари! — Да. Знала. И знала также, что Макс ни за что в жизни не согласится разговаривать со мной о коллекции, зато тебе он не откажет. Я решила, что ты, его любимица, станешь ключом к замку, который Макс навесил на деньги семьи. Не думала я, что наша молодящаяся красотка окажется такой хитроумной. — Почему ты мне ничего не сказала? И для чего вы придумали ему вымышленный образ? Думали, что маска музееведа заставит меня отнестись к нему благосклонно? — Это была его идея. Я рассказала ему о тебе, он проанализировал ситуацию и решил, что если предстанет перед тобой в образе аристократа, интеллектуала и предложит феминистскую идею о еврейских женщинах, это убедит тебя помочь нам получить коллекцию. — Дурацкая идея! — Может быть. Но вернемся к нашим делам. Магнук догадался, что Сару Курт интересует не вся дедушкина коллекция, а только одна единственная картина, цена которой значительно превышает сотни тысяч долларов. Он узнал, что Сара работала на русского музейщика по фамилии Селебринский, который в свою очередь работал на кого-то гораздо более крутого. Европейского миллионера. Он сразу же связался с ним, предложил сотрудничество, и Магнук с Селебринским разработали новый план, а Сару вывели из игры. — Вывели напрочь! — Не поняла… — «Вывести из игры» — это эвфемизм для того, что вы с ней сделали? Тетино лицо приняло выражение дальней родственницы, скорбящей о незнакомом ей кузене. — У меня был другой план. Я не знала, что это окончится убийством… — Она говорила совершенно спокойно с тонкой улыбочкой на лице. — И не забывай — эта Курт была мошенница та еще! Она хотела — нет, ты только послушай, какая наглость! — семьдесят процентов выручки за продажу картины. Магнук решил, что это безобразие. Он был прав, не так ли? — Безобразие, что ты собиралась ограбить своего отца, — сказала я так хладнокровно, что даже сама удивилась. — Не кажется ли тебе, что настало время и мне получить немного из того, что у нас есть? Мой отец сидит на всем этом имуществе, как орел, охраняющий свои яйца. Упертый, как семь мулов! Ты только посмотри на меня! При всех тех деньгах, которыми он владеет, я в моем-то возрасте вынуждена обучать гаммам бездарных учеников! Почему?! — Потому что это его деньги, и они принадлежат нам всем. — Не смеши меня! Вы с Амноном получите от него всё. Всё-всё! Уж я-то знаю этого старика… — Не будем сейчас об этом, — сухо сказала я. — Рассказывай дальше. Но Рут не могла успокоиться. — Знаешь, сколько раз я предлагала ему что-нибудь продать — этот дом или его дурацкую коллекцию. — Похоже, что коллекция не такая уж дурацкая… Она презрительно фыркнула. — Старцы с тяжелым взглядом и еврейки в чепцах? Мой отец сидит на имуществе, которое может обеспечить нам всем райскую жизнь! — Ну что ты стонешь, Рут? Ты живешь в доме, который он построил, зарабатываешь намного больше меня и… — Не строй из себя праведницу! — взвилась она. — Твой отец был на моей стороне! — Мой отец никогда не пошел бы против Макса. — Нет? Так знай: эти деньги предполагали вполне определенное назначение, о котором ты предпочла не знать. Твоя мать нуждалась в лечении, которое стоит бешеных денег. Бешеных! — Она закатила глаза. — У нее нет медицинской страховки ни в Америке, ни здесь. Это ты знала? — Кажется, да, — прошептала я. — Теперь ты понимаешь, зачем мы обратились к твоему отцу. Он надеялся, что сумеет убедить Макса. — Но он не сумел. — Правильно! Потому что Макс не знал.