— Габи, золотко, это Кларисса! Помнишь? — Помню, конечно помню! — как можно забыть работающую девушку по имени Кларисса. — Слышишь? Не спрашивай. Быстро приезжай. У вас тут страсть что творится! — Что случилось? — У твоего деда стреляют. Это началось час назад. Мы беспокоимся за дедушку. Приезжай быстрее. — Дедушка здесь, со мной. — Золотко, откуда мне знать! У него во дворе так стреляют, что просто жуть… 22 За забором дедушкиного двора, прислонясь к полицейской машине, стоял Джейми Раанана. Завидев нас, он помахал рукой с радостью героя, сумевшего уберечь полицию от очередной оплошности. Своим пистолетом он указал на сидящего на земле человека в наручниках. Сомнений быть не могло — кто, кроме Газеты, мог с таким спокойствием сидеть на холодной земле со связанными руками? — Так, значит? — повернулась я к капитану. — И вы мне ничего не сказали? — Я удивлен не меньше вас. — Не стреляйте! — попросил дедушка. — Никто не собирается стрелять, — заверил его Шамир, выходя из машины. — Если только он не сделает чего-то, что будет представлять для нас опасность. Дедушка выпрыгнул вслед за ним и побежал к своему питомцу. — Снимите с него наручники! — кричал он. — Это же Якоб! Он как ребенок — не понимает, что хорошо, а что плохо… В отличие от дедушки, Газета был абсолютно спокоен. Он мурлыкал под нос детскую песенку, которую не раз пел мне в подвале на улице Ахад а-Ам. Время от времени он поднимал скованные наручниками руки и приглаживал волосы. Он был похож на ребенка, забытого в детском саду. — Что тут происходит? — спросил Шамир. — Он еще там, — провозгласил Газета так, словно сообщал о выигрыше на тотализаторе. — Я его не трогал. Как он был — так и остался. Мертвее мертвого, — и он попытался встать. — О чем это он? Кто мертвый? — спросил Шамир у Джейми. — Понятия не имею, — смутился Джейми. — Я получил от тебя сообщение, что тут стреляют, приехал, нашел во дворе этого психа, который угрожал игрушечным ружьем своим фашистам, и арестовал его. Это же тот самый, который от нас сбежал, верно? Кроме него тут никого не было. Я ждал тебя… — Он лежал мертвый, — повторил Газета. — Там есть фашист, зеер шлехтер ман[42]. Шамир безнадежно посмотрел на Джейми: — Ты просто надел на него наручники и ждал? — нервно процедил он и кенгуриными прыжками рванулся к дому. Джейми побежал за ним. — Там стреляли, и он сказал… Так я подумал… — бормотал он в отчаянии. — А если окажется, что стрелял совсем не этот псих? И что стреляли совсем не из игрушечного ружья? — вскипел Шамир. — Ты об этом подумал? Убийца может быть уже на Аляске! Мы с дедушкой помогли Якобу подняться, и он радостно прильнул к дедушке. Мы пошли за сыщиками. Я вошла вслед за ними в лабораторию и ощутила сильный запах пороха. — Сюда, сюда! — закричал Джейми, будто между ящиками с дедушкиными порошками обнаружил самого Усаму Бен Ладена. Мы с Шамиром подбежали к нему, и там на полу впрямь увидели труп. Он действительно был мертвее мертвого. Щеки усопшего покрывала тонкая суточная щетина, а открытые глаза смотрели сквозь очки в роговой оправе. Его светлая льняная рубашка пропиталась кровью, на полу и стенах виднелись пятна… Для такой чувствительной девушки, как я, второй труп за неделю — это уже слишком. Тем более, что на этот раз лицо трупа было мне знакомо, очень знакомо. — Господи… — выдохнула я. — Я знаю покойника. Это Топаз. — Простите? — Шамир в удивлении уставился на меня. — Мики-Михаэль Топаз, друг тети Рут. — Проверь, что у нас тут, — сказал Шамир. — А вы, — обратился он ко мне, — ничего здесь не трогайте и постарайтесь поменьше двигаться. Джейми надел белые перчатки и опустился на колени рядом с трупом. Шамир выкрикивал в свой телефон короткие фразы: — Мужчина. Ашкеназ? Не знаю. Лет тридцати пяти. Мертв уже несколько часов. Есть подозрение, что это некто по имени Михаэль Топаз. Застрелен в спину. Три пули. Одна пуля попала в плечо, одна в грудь, а третья в шею. Основательная работа, — он вздохнул. Джейми снял с покойного очки и очистил его лицо от крови, затем выпрямился и опасливо покосился на Шамира: — Капитан, я знаю покойного. — И ты тоже? — Шамир, это никакой не Топаз. Это Юда Магнук. — Сыщик? Джейми кивнул: — Магнук, частный сыщик. Человек довольно мерзкий. Шамир укоризненно посмотрел на меня, как будто я пыталась запутать следствию. — Это Топаз, поверьте! Или его брат-близнец… — Господин Магнук специалист по спекулянтам, — пояснил Джейми. — Слуга всех господ, которые скупают по дешевке. — Позови стариков, — сказал Шамир. — Может быть, им что-нибудь известно. Вызови скорую и криминалистов. И найди мне двух шлюх, которые сообщили о выстрелах. Я хочу с ними поговорить. А вы, — обратился он ко мне, — вы не обязаны тут стоять. Это не для вас. Я не сдвинулась с места. В комнату вошли дедушка и Якоб. — Будьте добры, господин Райхенштейн, посмотрите сюда, — попросил Шамир. — Понимаю, что это нелегко, но это необходимо. Может быть, вы тоже знаете этого человека? — Он с ним не встречался! — я поспешила к Максу на выручку, но дедушка посмотрел на тело и кивнул. — Йа, йа. Конечно, я видел его. Это Амир, сын Левина, который лежал рядом со мной в больнице. Хороший парень! — Юда-Топаз-Амир? — ахнул Джейми Раанана. — Йа, йа. Исключительный человек. Его отец был без сознания. Мы с ним играли в ремиз[43]. Он изрядно проигрался. Переживал за отца. — Дедушка умолк. Его лицо приняло выражение ребенка, застигнутого на краже сладостей. — Что еще? — спросил Шамир. — Он сказал, что разведен, что у него есть виноградник и он делает вино. Я думал, может, Габилайн захочет познакомиться… — И о чем вы с ним говорили? — О разном… Он… Он… — дедушка испуганно посмотрел на меня, как будто ему открылась страшная тайна. — Он что? — Он интересовался всякими вещами, полировкой алмазов, моими порошками и картиной… Ой, ой, мне плохо… — простонал он хватаясь за мою руку. — Что, что еще он вам сказал? — настаивал Шамир. — Что его очень интересует искусство, — проговорил дедушка слабым голосом. — Особенно довоенные художники… — его голос задрожал. Шамир записывал каждое слово. Дедушка был ужасно бледен. — Хватит! Оставьте его в покое, — рассердилась я. — Ведь ясно, что этот покойник — многоликий мошенник. Амир, Топаз, Магнук — да пусть он будет кем угодно! Оставьте в покое моего дедушку, он ему ничего не сделал. — Хорошо. Успокойтесь, Габи. С дедушкой мы закончили. — Шамир повернулся к Джейми. — Отвези психа обратно в «Абарбанель» и позаботься, чтобы на этот раз его охраняли более серьезно. — Ну что вы, в самом деле, Шамир! — взмолилась я. — Отпустите Якоба! Вы же знаете, что он ничего не сделал! — Голубушка, он признался в убийстве. Я бы не назвал это «ничего». — Если будете на него давить, он признается в похищении Елены Прекрасной. — В этом случае мы передадим его на попечение греков. А пока он останется у нас. А вам лучше оставаться рядом с дедушкой. Без психа это будет проще, не так ли? — сказал Шамир ласковым голосом. — Нет. Дедушка без него не может!