Душка посмотрел на телефон, потом сунул его в карман. — Почему ты не звонишь? Он ждет… — Это не срочно… Пойду, приготовлю кофе. Хочешь? Я хотела. В одиннадцать свет в Культурном центре, наконец, погас, и все разошлись. — Пошла спать… — помахала я Душке. — Завтра поговорим… Единственное, чего мне хотелось, было быстрое развлечение, которое смогло бы меня отвлечь и погрузить в глубокий сон без сновидений. Алкоголь и мужчина — эта волшебная формула всегда прекрасно на меня действовала. Я поставила машину на углу улицы Фришмана возле «Мартина и Игона» — нового модного бара, сменившего «Маленькую итальянку», построенную на развалинах испанского паба. Одед — выдающийся бармен и холостяк нарасхват — надраивал стойку бара. Увидев меня, он приветственно помахал. — Смотри, — сказал он, когда я подошла. Повертев бокал на одном пальце, он подбросил его в воздух, поймал и снова завертел. Я влезла на высокий стул и лениво похлопала в ладоши. — Потрясающе, — апатично сказала я. — Приготовь мне, как обычно… Мы с Одедом вместе учились в театральной студии. Оба мечтали о театре «с кулаками», о боевом авангарде. Сидим, бывало в кафе, жалуемся на то, что государственный театр становится всё более коммерческим, а сами мечтаем, чтобы нас туда приняли. Чтобы дали шанс. Всего один шанс. Роль всей жизни. Пару месяцев назад мы встретились в «Мартине и Игоне». Вот во что воплотились наши мечты — руководительница драмкружка и бармен, который иногда снимается в рекламных роликах или в дипломных работах друзей. Одед бросил в шейкер два кубика льда, влил рюмку водки и капельку мартини и стал умело его встряхивать. Затем налил напиток в бокал и украсил его лимонной корочкой. — Что нового? — спросила я. Он показал на двух парней в конце бара. — Кто это? — Киношники. Новый товар. Правда, симпатяги? Думаю, что правый — тот еще бабник. Без всякого промедления я уставилась на них, оценивая. «Бабник» сразу это почувствовал и улыбнулся, с подчеркнутой мужественностью приподняв пивную кружку. Он был точной копией Ривера Феникса — в местном исполнении. Слегка утонченный, слегка печальный. Второй, развернувшись, стал меня разглядывать. Он был не так накачан, но гораздо интереснее. Дело вкуса. Как водка с мартини. — Переставь мой бокал на ту сторону, попросила я Одеда и направилась к этим двоим. — Привет, — сказала я, медленно усаживаясь рядом так, так чтобы они смогли основательно оценить мою фигуру. — Как дела? — Когда вы здесь, всё прекрасно! — усмехнулся Ривер Феникс, вставая. Он подошел ко мне сзади и положил руку мне на затылок. — Не хотите ли еще выпить? Ваш бокал почти пуст. — Не откажусь. Скажите Одеду, пусть приготовит мне еще один. Он сделал Одеду знак, и тот сразу понял. Рука «бабника» по-хозяйски лежала у меня на плече. — Вы часто здесь бываете? — спросил он. Его друг не проронил ни слова. — А что? — Просто так… — смутился он. Вот именно — просто так. Слишком просто…Меня словно окутало серое облако — это испарилась моя жажда приключений. Мне вдруг совсем расхотелось играть в эти эротические игры, расхотелось мужчину на одну ночь. Чья-то стыдная нагота, кисловатый запах незнакомого тела… С меня довольно! Не желаю слушать лживые, пустые слова, произносимые в темноте. Не хочу быть «милашкой» этого кичливого киношного студента! Мне нужно что-то настоящее. Мне хотелось закрыть глаза, упасть назад и быть уверенной, что тот, кто стоит за моей спиной, вовремя меня подхватит. — Ты сводишь меня с ума, — прошептал Феникс мне на ухо. — У тебя такой грустный, мечтательный взгляд… Ты просто сводишь меня с ума. — Неужели? — вывернулась я из-под его руки. — Бармен сказал, что ты опасная женщина… — продолжал «бабник». — Очень опасная, сказала я, слезая с высокого стула. — Жаль только, что не для тебя. — Я вскинула сумку на плечо. — Спокойной ночи! Его будто ударили, а у меня от удовольствия даже голова закружилась. Я вышла на улицу. Габи! Что? Быстро домой! Сейчас по телевизору детектив. В холодильнике есть вино. Игрун будет рад свернуться клубком у тебя на коленях и получить причитающуюся ему порцию ласки. Этого для тебя вполне достаточно, госпожа Габриэла! 19 Мягкими шагами кралась я вверх по лестнице, стараясь проскользнуть мимо заячьих ушей моей тетушки. Добравшись до третьего этажа, я открыла дверь своей квартиры и привычным жестом протянула руку к выключателю справа от двери. Не тут-то было. Темно… Только этого мне сегодня не хватало! Я выругалась и только собралась выйти на лестничную площадку, чтобы взглянуть на электрический щит, как легкий толчок в спину пригвоздил меня к месту. За мной кто-то стоял! Сердце провалилось в пятки… — Вернись в квартиру, только тихо. Ти-хо, поняла?! — уверенно приказал мне низкий мужской голос. — То, что ты сейчас чувствуешь спиной, — это заряженный револьвер типа «смит&вессон-99». Корпус немецкий, мощность американская. Железные слова! Очень впечатляет. Прямо вестерн какой-то! — Это серьезно? — спросила я. Я было, подумала, что это те два бабника из бара решили поиграть со мной в идиотскую игру. Ствол револьвера глубже вонзился мне в спину. — Зайди в квартиру. Не моргнув глазом, без слез и возражений я вернулась в темноту. Владелец пистолета был мною доволен: — Вот так-то лучше… Давай-ка присядем… Ствол пистолета вел меня до самой кухни, пока мои ноги не уперлись в стул. Я села. Слышно было, как он притащил стул и уселся позади меня. Я попыталась разрядить обстановку — враждебность еще никому не помогала: — Позволите закурить? Не отвечая, он завел мне руки за спину и связал их. — У меня в спальне лежат в тумбочке сто долларов. Возьмите… Кроме этого здесь ничего нет. Только кот, который мне действительно дорог, но он… — Заткнись! — Он связал мне ноги. Мой преступник был профессионал, лишенный чувства юмора. Не какой-нибудь мелкий воришка, который ищет доллары и украшения. В дверях кухни показалась большая тень Игруна. Мягкий прыжок — и он точно приземлился на столе, затем соскочил на пол и стал бродить по кухне. Я надеялась, что гены тигра возьмут над ним верх и приведут к моему спасению. Но, вместо того чтобы вскочить на голову преступника и вонзить в нее острые когти, он стал тереться о мои ноги, требуя причитающейся ему вечерней ласки так, будто не было ни преступника, ни пистолета… Язык остался моим единственным оружием. — Ах… Как болят руки… Вы не могли бы немного ослабить веревку? — простонала я. — Нет? А я еще кое-что вспомнила. В ящике кухонного шкафчика, прямо за моей спиной, лежат сто шестьдесят шекелей… Он затянул веревку на моих ногах: — Заткнись! Он стоял передо мной, обдавая меня крепким запахом никотина. — …А в сумке почти новый фотоаппарат, — продолжала я, — и чековая книжка. Но по ней вы ничего не получите — нет покрытия… Резким движением мерзавец всунул свой «смит&вессон» мне в рот. — Если я говорю «тихо», значит «тихо»! Поняла?! К горлу подкатился комок тошноты. Я закашлялась. — Я рад, что ты поняла, — он вытащил ствол из моего горла. — Будешь нам помогать — с тобой ничего не случится, поняла? Я испуганно закивала. Прилежно изучая книги Чандлера, я кое-что узнала о преступниках. Легендарный Марло[34] открыл мне, что получить по голове рукояткой револьвера — это очень больно. Я готова была сделать всё — даже замолчать — только бы не рассердить его.