— Заткнись! — рявкнула Феникс. Тэд, разинув рот, взглянул на нее с явным недоверием. — Мы сейчас не на Адонисе, Тэд, — яростно проговорила Феникс. — Прекрати надоедать этим людям своими вопросами и прекрати просить то, чего у них нет. У них нет врачей. Нет выращиваемых в баках еды. Нет ни домашнего скота, ни молока, ни сыра. Нет урожая посреди зимы. Фактически, у них едва есть пища, поэтому ты заткнешься и мы с благодарностью съедим все, что они великодушно нам дадут. Она воткнула вилку в ломтик гусятины и со значением съела его. Брейден бросил на нее потрясенный взгляд при первом крике, а потом твердо старательно пялился в свою тарелку во время всей вспышки. Я все еще пыталась свыкнуться с фактом, что не Брейден руководит этой троицей. Сейчас его желание остаться вне спора показало, что он даже не второй в иерархии. После короткого молчания Тэд заговорил вновь: — Я правда так плох? — Совершенно невыносим, — ответила Феникс. — Ты задаешь вопросы с ужасно высокомерным видом, подразумевающим, что больше никто ничего не знает. Например, бумажные стаканчики. Ты действительно думал, что эти люди не сообразили воспользоваться настоящими? В голосе Тэда зазвучала смесь сожаления и самозащиты. — Ты никогда прежде не жаловалась. — Я знала, что это не твоя вина. Со дня твоего рождения все пресмыкались перед тобой, поскольку… — Феникс оборвала предложение и с тревогой оглядела стол. — В любом случае, мне пришлось смириться с твоей надоедливостью на Адонисе, но ты не можешь так же вести себя здесь. Прекрати и говорить за меня. Если бы я хотела упомянуть о своем вегетарианстве, то могла сказать об этом сама, но ты решил высказаться за меня. Ты всегда так делаешь. Она повернулась к Брейдену. — Ты не согласен? Брейден бросил на Тэда панический взгляд. — Можешь говорить свободно, — поддержал Тэд. Брейден, очевидно, не хотел говорить свободно, поскольку нашел убежище в питье. Тэд нахмурился. — Феникс, ты должна говорить, если в будущем я окажусь навязчив. — С удовольствием, — ответила та. Дальше мы ели в мертвой тишине. Я заметила, что Лютер смотрит на Феникс со странным выражением на лице. Я не понимала, привлекли ли его удивительно длинные светлые волосы или поразили нападки на Тэда. Жюльен тоже приметил интерес Лютера к Феникс и толкнул Аарона локтем, привлекая его внимание. Тот в ответ лишь фыркнул. Я была свидетелем беспомощной агонии Аарона, когда он сидел у постели жены и смотрел, как она умирает. А по хмурой подавленности на его лице понимала, что он и сейчас думает о ней. Я заметила, как Аарон бросил мечтательный взгляд на яркие одеяла, устилавшие пол рядом со столами Сопротивления. Там с восхода и до позднего вечера работали ясли, и дочь Аарона вместе с группой других малышей возилась с кучей разноцветных игрушек. Сегодня мне следовало находиться в яслях, неся вечернее дежурство, если бы Доннел не возложил на меня ответственность за иномирцев. Мы закончили есть. Я стояла, собирая стопкой грязные тарелки и приборы, когда услышала за спиной резкий взмывающий звук скрипки. Мгновенно уронив посуду обратно на стол, я обернулась и увидела Доннела, выходящего на пустую площадку у кухонного очага. Он открыл рот, и скрипка вновь стихла, позволяя его золотистому голосу в одиночестве вывести первую строчку: — Одни переменчивы, алчны другие. Все в комнате повернулись в его сторону. Я взяла с собой сумку на случай, если ужин обернется развлечением. И сейчас вытащила ее из-под стола и поспешно нашла внутри длинный тонкий футляр с флейтой. — Их гонит безденежье и страх стихии, — пропел Доннел. Изо всех углов комнаты в центр поспешили дети и уселись на пол перед главой Сопротивления. Я оттолкнула в сторону тарелки, примостилась на краю стола и под третью строчку поднесла к губам флейту. — Но мы, кто остался, докажем трудом… К Доннелу подошел скрипач и махнул смычком, передавая мне очередь. Моя флейта и дюжина других инструментов подхватили мелодию, а все остальные пропели последнюю строку припева: — Земля — наше сердце, любимый наш дом! Доннел в одиночестве пел куплеты, а на припевах вступали все. Я заметила, что Тэд, повернув голову, посматривает на рассеянных по залу музыкантов. Во время третьего припева он покачал головой и пробормотал: — Невероятно. Напряжение в комнате было так сильно, что хоть ножом режь, но сейчас… Лютер рассмеялся. — Вот вам и легендарный Шон Доннели. Партия сторонников Земли завербовала его всего в четырнадцать лет. Они думали, будто получают невинного мальчишку-певца, страстно любящего Землю. Однако быстро обнаружили, что у Доннела есть и дикая сторона, но страстная любовь к Земле реальна. Доннел стал символом партии сторонников Земли, захватывая сердца всех, кто слышал его пение. Он помолчал. — Мой отец всегда утверждал, что именно вид, голос и песни Доннела отложили открытие сектора Бета на пять лет. Но мой отец был лучшим другом Доннела и, возможно, преувеличивал его влияние. — Нет, совсем не преувеличивал, — возразил Тэд. — Дома, на Адонисе, люди ненавидят и восхищаются Шоном Доннели за то, что он сделал. Конечно, задержка с открытием колонизации сектора Бета не причинила вреда нашим мирам в секторе Альфа. Полагаю, в звездных системах секторов Бета и Гамма ненависти было больше, чем восхищения. Допев последние строки, Доннел махнул рукой, вызывая следующего певца, а затем прошел к нам и встал между мной и Феникс. Он тихо заговорил, и я прекратила играть на флейте, чтобы сосредоточиться на его словах. — Феникс, сейчас я притронусь к твоим волосам для всех любопытных, наблюдающих за нами. Хорошо? Феникс кивнула в ответ, и Доннел поймал прядь ее волос и небрежно накрутил на правый указательный палец. — Вы спели Гимн сторонников Земли, — сказал Тэд. — Вы правда его сами написали? — Правда в том, что я украл многовековой ирландский напев, почти забытый со времен введения официального общего Языка, и исковеркал его слова. — Его все еще поют на Адонисе, — заметил Тэд. — Но немного изменили текст. Доннел рассмеялся. — Им пришлось, учитывая обстоятельства. Звучавшая мелодия закончилась. Доннел понаблюдал за сменой певцов и вновь повернулся к нам. — Вам, иномирцам, придется быстро учиться, если хотите остаться в живых. Самое важное, как возмущаются люди, когда вы берете нашу еду. Мы должны срочно показать, что вы работаете и вносите свой вклад. Феникс, ты пойдешь на рыбалку с женщинами. Они работают в парах, и я поставлю тебя с Нацуми, женой одного из моих офицеров. — Спасибо, — пробормотала Феникс. — Тэд, мужчины обычно охотятся с луками, — продолжал Доннел. — Но ты не пробудешь с нами так долго, чтобы научиться поражать стрелой движущуюся цель. Гораздо полезнее будет, если ты отправишься рыбачить с женщинами, но твоя работа с женой или дочерью другого мужчины разожжет проблемы, так что я пошлю тебя с Блейз. Какая радость, подумала я. Доннел посылает Тэда со мной, чтобы я его разговорила. Разговорила его? Сложнее будет вставить хоть слово самой. Возможно, я оглохну к концу первого дня! Ужасно неловко, но Тэд выбрал именно этот момент, чтобы кивнуть, не говоря ни слова. — Настоящая проблема с тобой, Брейден, — продолжил Доннел. — Как только ты появился, все мужчины взглянули на твои мускулы и тут же принялись прикидывать свои шансы одолеть тебя в драке. Брейден в замешательстве покачал головой. — С чего им думать, будто я хочу с ними драться? Я пацифист и не верю в допустимость жестокости, поэтому никогда не занимался боевыми видами спорта. Мне просто нравится поднимать гантели в зале. Брейден тратил время на гантели в зале. Это многое говорило об отличиях жизни на Адонисе. Здесь, в Нью-Йорке, люди поднимали вес не для забавы, они были слишком заняты, перенося тяжелые грузы в ежедневной битве за жизнь. — Неважно, чего ты хочешь, — заметил Доннел. — Тебя втянут в драку, чтобы поднять свою самооценку. Поскольку ты иномирец, есть опасность, что смутьяны не последуют правилам альянса и не остановятся, когда ты будешь беспомощно валяться на земле. Тебя легко могут забить до смерти. Я услышала слабый вскрик Феникс. Брейден выглядел испуганным. — Мне придется взять тебя в свою охотничью группу и лично за тобой приглядывать, — сказал Доннел. — С луком от тебя пользы не будет, значит, тебе придется помогать отыскивать стрелы и птиц. Для этого твоя нога достаточно зажила? Брейден с готовностью кивнул. Доннел, наконец, уронил прядь Феникс. — Мы без проблем пережили непростой момент вашего первого ужина на публике, но сейчас люди пьют домашний виски. Блейз лучше спокойно проводить вас наверх, пока кто-нибудь не надрался. Доннел повернулся и ушел к очагу. Мы встали. Я заметила, что Тэд бросил на меня растерянный взгляд. — Что-то не так? — спросила я. — Я просто удивляюсь, почему ты не отращиваешь волосы, — сказал Тэд. — Похоже, у большинства других женщин здесь длинные локоны. Феникс вздохнула. — Тэд, это волосы Блейз. Она решает, какой длины им быть, и не должна объяснять тебе свои мотивы. — Прости, — повинился Тэд. Я взяла стопку грязных тарелок, Брейден — другую, а Феникс собрала использованные бумажные стаканчики. Тэд сконфуженно посмотрел на них, похоже, с опозданием подумав, не помочь ли в уборке самому, и взял пластиковые кувшины. — Кувшины остаются на столе, — заметил Жюльен. — Некоторые люди любят разбавлять виски. Хаос знает почему. Тэд поспешно опустил кувшины на место. Я отвела трех иномирцев к ближайшему мусорному ведру и бросила в него свою стопку тарелок. Брейден повторил мои действия. Пение у очага закончилось. Виджей и его муж, Уэстон, вышли вперед, чтобы разыграть одну из своих комических сценок. — В две тысячи двести шестом году, — начал Виджей, — Таддеус Уоллам-Крейн изобрел портал.