– Но зачем? – удивился я. – Ложись давай! – крикнула она. Крикнула так, что стало понятно: либо я с боем прорываюсь из этого дома, либо подчиняюсь. Причем не факт, что первый вариант сработает. Ух Сергей, ну и суровая же жена у тебя. Подчинившись, я побрел в сторону дивана, на ходу стягивая с себя верхнюю одежду. – Откуда шрамы? – сразу последовал вопрос. Шрамы они давно видели, но сейчас видимо пришло время говорить откровенно. – Какие именно? – Откуда на руках я могу догадаться. А на груди? – Порезался. – Угу, – сказала она недовольно, но уточнять всё же не стала. Шрамы были не только на груди. Ещё и по всему телу. Мелкие, едва заметные, они брали количеством. Большая их часть досталась в лаборатории, когда меня резали и ставили опыты. Другую часть получил при побеге. Ещё пара шрамов от волка, который всё же успел меня укусить. – Досталось тебе, парень, – наклонился надо мной Сергей. – Не мешай, – шикнула на него Ольга и принялась меня ощупывать, когда я лег на диван. Её теплые пальцы проминали каждую мышцу, в каким-то местах задерживались, в каким-то сдавливали так, что я вскрикивал. Медосмотр с элементами пыток длился час, не меньше. Женщина не успокоилась, пока не прощупала большую часть моего тела. – Ну что там? – поинтересовался Сергей, который отходил на кухню, но к финалу осмотра пришёл к нам, держа в руках поднос с чашками и чайником. – Никогда такого не видела, – вынесла женщина вердикт, хватая кружку, – С медом... мм... спасибо. Сейчас это как нельзя кстати. – Сильно потратилась? – Полностью. Очень уж... непростой организм. – Объясните, что узнали? Слушать о себе непонятные, но не сулящие ничего хорошего разговоры, было неприятно. – Одевайся и садись. Выпей чаю. Я немного поработала с твоим телом, должно полегчать. Будет хорошо, если съешь что-то сладкое. Мед как раз подходит. Можешь прямо две-три ложки съесть. – Без хлеба? – Можешь с хлебом. – Фух. – Не любишь мед? – Не люблю, когда слишком сладко. Сладкое я впервые попробовал в новой жизни. Немного успел к нему привыкнуть, а потом опять отвык. – Ничего, потерпишь, – отмахнулась от меня женщина, смотря куда-то вдаль. – Так что со мной? – А? Ах да, точно, – вернулась она в реальность, – Давай сыграем в игру. Я задаю вопросы, ты киваешь или мотаешь головой. А потом мы сделаем вид, что этого разговора не было, идет? – Если вы расскажете, что со мной, то идет. – Деловой, – нахмурилась она, – Ты когда-то бывал в лабораториях? Кивок. – Бывал там против своей воли? Кивок. – Долго? Больше года? Кивок. Надеюсь, я об этом не пожалею. – А родители твои имели дар? Медленный, неуверенный кивок. Об этом не говорили в семье. По смутным обрывкам я догадывался, что что-то они умеют, но... В живую так и не увидел. – Ясно всё с тобой. Игра почти закончилась. Ещё чуть-чуть и сделаем вид, что этого разговора не было. – Что со мной? – Так сразу и не знаю, как ответить. Давай я лучше тебе сказку расскажу? – Ольга... – попытался вмешаться муж, но заполучил такой взгляд, что сразу заткнулся. – На одной далекой планете, – кажется, Ольга решила придумать сказку прямо на ходу, – Жили были дивные существа. Любили эти существа объединяться в группы и... в общем, не самыми мирными они были. – Да уж, – хмыкнул муж и заполучил ещё один строгий взгляд. – Воевали часто. Всё придумывали новые способы, как врагов своих обставить. Но не просто это придумать. Надо.. кхм... много экспериментов провести. И.. кхм... скажем так... Иногда что-то удаётся, но не очень удачно. – Я неудачный результат экспериментов, которые ставили надо мной в лаборатории? – Да, – кивнула женщина с задержкой, теперь смотря строго уже на меня, – Иногда один род берет в пленных членов другого рода. Преимущественно детей. Это запрещено законом, но времена сейчас лихие. После того, как последний князь пал, некому следить за порядком. – А на войне все средства хороши. Если у тебя совести нет. – добавил Сергей. – Что мне делать с этим? – Патологических отклонений я не обнаружила. Опасных тенденций тоже. Такое чувство, будто твой организм всё никак решить не может. То ли ему развиваться дальше, как того хотели те, кто ставил эксперимент, то ли законсервироваться. – Что это значит? – Консервация – это такое умное слово, обозначающее мучительную смерть. Прекрасно. Найду всех Коршуновых и убью жесточайшим образом. – Как то можно помочь организму, чтобы он сделал правильный выбор? – В твоём случае скорее да, чем нет. Пойми, тут нельзя дать гарантий. Неизвестно, что с тобой делали. Это ведь эксперименты... – стушевалась Ольга. – Понятно. Так как мне быть? – Давать посильную нагрузку... Нужно обеспечить твоему организму стресс, чтобы он начал развиваться и интегрировал все те изменения, которые с тобой сотворили. – Иначе говоря... – Иначе говоря, я попрошу мужа, чтобы он составил для тебя изматывающую программу. С учетом твоей общей слабости. А я буду присматривать и следить, чтобы процесс не зашёл куда-то не туда. Сегодня отдыхай, а завтра начнёте. Так начался новый цикл в моей жизни, в котором я стал изучать возможности организма, получив то, что хотел. *** Первая неделя свелась к коротким пробежкам и легким разминкам. Этого хватало, чтобы нащупать предел организма. Как только я чувствовал усталость, сразу шёл в дом, где меня осматривала Ольга. По косвенным признакам я сделал вывод, что она обладает какой-то силой. Ничего конкретного я заметить не смог, но слишком многое она видела и понимала, просто щупая. – Вы целитель? – Немного, – нехотя ответила женщина. По её нахмуренным бровям видно, что она не хочет говорить, даже такому молчаливому типу, как я. Но видимо она заметила в моих глазах жгучее любопытство, поэтому всё же ответила, – Я не полноценный целитель, а полевой. Закрыть рану или провести диагностику смогу, а что-то более серьезное – уже нет. – А почему? – Это бестактный вопрос, юноша! – Простите. Я не разбираюсь в этом. – Как же ты жил, что не знаешь элементарных вещей?