— Ты не теряешь ничего в любом случае. Если у тебя нет в её адрес этих самых интересных планов, то я ничего вам и не испорчу. — Зачем-то откровенно издевается Камила. — А если они у тебя всё же есть, я о намерениях сейчас, то гадить в будущем тебе так и так в её присутствии придётся. Пусть привыкает, что и ты в туалет можешь пойти. — Вот ты стерва! Да ты просто издеваешься сейчас! Зачем?! — Должны же у меня быть какие-то личные мелкие радости в жизни, — равнодушно пожимает плечами наша капитан. — Коротышка, марш в капсулу и пристегни к себе те присоски, что выше пояса. Будем заново тесты делать. А то ты что-то слишком рано засобирался… — Завершает она уже на Всеобщем. — У Жойс регистрируются кое-какие функции. — Добавляет она совсем другим тоном. — Сейчас буду запускать кое-какую терапию, стабилизировать пытаться. Не хочу оставаться здесь одна. — Боишься? — с запозданием доходит до меня. — Да. Боюсь. А ещё ты куда-то намылился. И хочешь меня оставить одну. — Я в твоём полном распоряжении, — моментально залезаю обратно в капсулу и выполняю предписанные манипуляции с присосками выше пояса. — А вообще, конечно, странно. Боевая хирург Карвальо, которая сшила и собрала заново столько народу… — ЗАТКНИСЬ. То был другой народ, не Жойс… Можешь пока поговорить со своей белобрысой. Я наушники надену и громко их включу. Скажи ей, защита и звукоизоляция сейчас на всём медсекторе. Может с тобой разговаривать, не опасаясь, что кто-то услышит. Камила и в самом деле тут же извлекает из рабочего стола пару огромных наушников и водружает их себе на голову. — Ты о чём-то спросить хотел? — Проявляет догадливость Анна. — Да, хотел. Какое-то время мнусь, не зная, с какой стороны подступиться. Я уже успел обдумать текущую ситуацию и разговор с юной звездой юстиции в качестве первого шага напрашивается сам собой. Решаю идти в лоб: — Мы можем что-то предпринять, чтобы выяснить: кто на меня изначально охотился в моём номере? Какие меры могут быть предприняты, чтобы это не повторилось? И кто будет отвечать за смерть Жойс? У меня не так много точек опоры; и перед тем, как идти куда-то ещё, хотел вначале спросить тебя. — Я хотела тебе предложить нашу защиту. — Уверенно отвечает Анна. — На твой вопрос: отсюда нам, муниципалам, не видно. Понятно только, что это тоже какие-то федералы. Тело в номере, материалы дела, вещдоки изымаются сейчас галопом по одной непростой процедуре. Я, если честно, по поручению отца наоборот тебя хотела расспросить: что вы за семья? Чем и где вы так в Столице могли наследить, чтобы за тобой полноценную охоту организовали? — она закусывает нижнюю губу на пару секунд. — Знаешь, я же и сама учусь в этом заведении. И здесь то преподаватели расскажут что-нибудь «интересное» из собственной практики, то старший курс с каких-нибудь отработок колониальных вернётся… Ситуации бывают самые разнообразные, но общая тенденция вот: работа по несовершеннолетнему даже в колониях, где у них и гражданских прав толком нет, не просто большое исключение. Это Чрезвычайное Происшествие. О котором, если оно становится известным, потом приходится заполнять достаточно большое количество неприятных документов. — Если не секрет, откуда ты в курсе таких подробностей? — Да какой там секрет… мы ж юристы. Очень часто хвосты некоторых интересных форм докладов тянутся из колоний сюда, в муниципалитет. А нам потом приходится этим заниматься. — Получается, я через тебя никак не смогу выяснить, откуда дует ветер? — Даже через моего отца никак не сможешь, — уверенно качает головой Анна. — Алекс, я очень дорожу тобой как другом, но я была бы плохим юристом, если бы не предупреждала сразу о пределах наших возможностей. Мы, я сейчас о Клане в целом, всегда говорим своим клиентам: это мы можем наверняка. Или — здесь вероятность процентов семьдесят, но вы можете не опасаться. Потому что именно ваш кейс не имеет внутрисистемных противоречий. Или — а здесь мы ничего не сможем сделать, по таким-то и таким-то причинам. — Она фокусирует взгляд на мне и делает вывод. — Вот в твоём нынешнем случае, определить источник угрозы с нашей стороны не представляется возможным. — Анна предостерегающе поднимает ладонь, не давая мне её перебить. — Поэтому я вполне официально делаю тебе следующее предложение. Понятия не имею, что у тебя были за планы, но давай ты от них полностью откажешься? Разорвешь все имеющиеся контракты на федеральном уровне, если вдруг у тебя есть незакрытые на кафедре? И установишь любого плана официальные отношения с Хаас? — Звучит, как отдача себя в твоё рабство, — фыркаю, поскольку в голове возникает сразу несколько разноплановых мыслей. — Дурак, что ли?! — Изумляется Анна. — Я же не договор с односторонними обязательствами предлагаю! Отец может тебя усыновить, как вариант… например, на время. Либо мы можем установить с тобой родственные отношения, тут есть три варианта. — В этом месте наша маленькая блондинка отчего-то краснеет до состояния бордовой свеклы и торопливо добавляет. — Не подумай в сторону брака! Первый вариант — как брат и сестра. Второй вариант— как опека одного над другим, без разницы, кто кого. — Третий вариант — всё-таки брак? — Глядя на её смущённая лицо, не могу удержаться от смеха. — Есть вариант помолвки, без обязательного брачного контракта впоследствии, но с установлением опеки моего отца над тобой. — Анна быстро справляется со смущением, хотя в первую секунду от её красного лица можно прикуривать. — Вариантов может быть масса, вот их принципиальная суть: ты официально объявляешь о брошенных якорях в муниципалитете. И так же официально входишь в Клан. Соответственно, любое кривое слово против тебя, особенно в условиях действия нынешнего Меморандума, является агрессией против всех Хаас. А мы умеем защищаться на своей территории. — Спасибо за предложение, — говорю как можно более серьёзно. — Это действительно классный вариант, но я буду держать его как запасной. Пока. — Почему? — моментально вцепляется в последнее слово Анна. — Я же не один пострадал, — пожимаю плечами, указывая взглядом в сторону капсулы Жойс. — Хреновым я был бы мужиком, если бы после этого всего спрятался за твою спину. Забыв о святом правиле отомстить за девушку. — Я так и думала, что ты именно это ответишь. — Съеживается блондинка. — Но и не предложить тебе самого рационального выхода, с моей точки зрения, я тоже не могла. Ладно, пусть будет запасной вариант… — Хаас, а ты серьёзно сейчас говорила про брата и сестру? — осторожно спрашиваю после некоторой паузы. — Зачем это тебе, или вам? В чём моя выгода — понятно. А вам на кой этот геморрой? — Говорила более чем серьёзно, — она поднимает взгляд и переводит его с кончиков своих ботинок на мою переносицу. — Отец сказал, что лучше такой близкий друг или брат, как ты. Чем мои тараканы в голове — и вообще никакого мужчины рядом. Он говорит, ты очень патриархален в некоторых вопросах и с тобой он без опасений оставил бы меня почти в любой ситуации. — Странно слышать, — признаюсь. — Всё-таки мы с тобой не кровные родственники, да и не одного пола. — Да ну, ты же порядочный, — как о чем-то несущественным, отмахивается Анна. — Отец говорит, с тобой всяких глупостей в мой адрес можно не опасаться. — Какое трогательное доверие к моим душевным качествам, — не считаю нужным скрывать иронию. — Батя так и сказал: если повесить на тебя чувство ответственности, это убьёт в тебе любое деликатное поползновение в адрес моих форм не самой первой привлекательности, — хмыкает Хаас, что-то припоминая. — Ничего себе, у вас разговоры… — Мы же юристы, — слегка удивляется девочка. — Мы должны реально смотреть на вещи, а не пичкать самих себя иллюзиями. Внешность — не самая сильная моя сторона, и я это знаю. Когда настанет пора искать реального мужа, я буду в гораздо большей безопасности, понимая, что я не красавица. И что жениться на мне по любви можно только из каких-то других соображений, не из сексуальных, — без тени юмора поясняет Анна. Видимо, Камила всё это время что-то хитрит со своими наушниками. У меня и до этого момента было подозрение, что она всё слышит: во-первых, я не ощущаю никакой музыки с её стороны, хотя и должен. А во вторых, именно в этом месте она хрюкает и давится какой-то конфетой, которую жуёт между делом. Через секунду мои подозрения подтверждаются, поскольку Карвальо говорит, не оборачиваясь: — Коротышка, ты же не поверишь в этот чёс? Ссыкуха, похоже, без ума от тебя и из своего папаши вьёт веревки. А их мамаша может считать, что ты никуда не денешься, попав к ним на контракт однажды. Глава 13 — Камила, иди в задницу! Карвальо в ответ раздражается гомерическим хохотом и добавляет: — Коротышка, я серьёзно. Мы с тобой не чужие люди и я не планирую допускать того, о чём потом могу пожалеть. — Карвальо, не х#ей. То, что мы с тобой не чужие друг другу, не даёт тебе прав в отношении меня с точки зрения рабовладения. — Даёт, Коротышка, ещё как даёт, — наиграно вздыхает Камила. — Мы в армии. У тебя хоть и достаточно хитрожопый статус без особых обязательств в дисциплинарном плане, но возможностей капитана-врача в отношении такого невеликого персонажа, как ты, ты явно недооцениваешь. Особенно если это — твоя лечащая врач, в силу твоего анамнеза знающая даже количество фолликул у тебя на гениталиях. — Карвальо, давай не будем ссориться на ровном месте?! Ты сейчас похожа на больную извращенку!.. — Гы-ы, страшно? — продолжает ржать Камила. — Ладно, не ссы. Я адекватная. Развлекаюсь… Но ты же не будешь спорить, что весь предыдущий бред в исполнении этой ссыкухи выглядит полным чёсом? — Если бы не видел откалиброванные чипом эмоции, то да. — Соглашаюсь хмуро. — А так, как ни смешно, но сейчас именно тот случай, когда она искренне верит в то, что говорит. Что, конечно же, не исключает совсем другой позиции у её родни, как ты намекала. В потенциале. Хотя-я-я, батя там тоже адекватный. — Коротышка, ты что, искренне веришь в адекватных аристократов?! — сейчас Камила уже не шутит, а говорит вполне серьезно. — Будешь смеяться: нет, не верю. Но это — то единственное исключение, которое полностью подтверждает правило. Камила, я был с ними вместе на клановой Ассамблее, где они представляли мои интересы! Поверь, я у них на побегушках или в роли раба с прислугой — это как в той старой книге. «Для Атоса это будет слишком много, а для графа Де ля Фер — слишком мало». Говори это кто другой на её месте, я ещё миллион раз подумал бы, что ответить. Но в данном случае всё сказанное — чистая монета. Иногда банан — это просто банан. И не называй её ссыкухой при мне, пожалуйста. Тут реально их попытка протянуть руку помощи. Карвальо глумливо хихикает и запускает в рот ещё одну конфету. — Другое дело, что я не собираюсь принимать ни одного из прозвучавших предложений, — продолжаю, — по крайней мере, на данном историческом этапе. По целому ряду причин. — Слава яйцам, — нейтрально кивает наша доктор. — Больше не лезу в ваш содержательный диалог. — Стесняюсь спросить, а что бы ты сделала в противном случае? — мне и правда интересно, потому что эмоциональная гамма Карвальо до конца неясна. — Пф-ф-ф, Коротышка! Тут просто, как у кролика морковка. Ввела бы тебе сейчас в медицинскую карту подозрение на психиатрию, пока без точного диагноза — и поверь. У армии хватило бы технических возможностей закрепить тебя такими фиксаторами, да в той капсуле, где скажу, что даже прокаченная физуха тебе не помогла бы. — Ты что, правда могла бы так поступить со мной?! — я ошарашен и обескуражен. — Вот ты тормоз занудный… — вздыхает Карвальо, не отвечая прямо на вопрос. — Камила, мне сейчас, чтобы не терять времени, очень нужно сбегать к Моше. Я могу? Тебя не подставлю? — меняю неприятную тему, тем более что бежать действительно пора. — Вообще-то, после овода, даже по касательной, тебе полагается валяться в реанимации, — неуверенно в предполагает она. — Я не контролирую ситуацию, — деликатно напоминаю ей тонкости сложившейся обстановки. Надеюсь, она ещё способна понимает намёки, потому что врачи в силу специфики мышления могут быть очень далеки от операционного анализа. — Я хочу сходить и попытаться договориться… — многозначительно двигаю бровями. — СТОП! Не продолжай, поняла… В принципе, по-твоему текущему состоянию противопоказаний к прогулке я не вижу, — продолжает она уже на Всеобщем. — Но чтобы я не разыскивала тебя с психиатрами по территории, даю тебе ровно сорок пять минут. По истечении которых чтобы был обратно в капсуле. Я боюсь вкрутить Жойс терапию одна. — Камила, не хочу командовать, но у Жойс сейчас, насколько чувствую, идёт попытка стабилизации за счёт внутренних резервов. — Ты серьёзно? — Да. Я ханьской искрой чувствую. Чоу говорит, у меня второй уровень. Карвальо мгновенно подбирается: