Следующие несколько часов прошли в напряжённом общении со всеми подряд, порой одновременно. Особо пикантной была необходимость принимать процессуальные решения на ходу, и тут же воплощать их собственноручно — дань обстановке, чёрт бы её побрал. Вместе со всеми недо-революциями. Когда майору Дирку позвонили из очень авторитетного места в Столице и, оторвав его ровно на минуту, выдали «рекомендации» по делу, он даже спорить не стал: — Хорошо. Если вы так считаете, освобожу его прямо сейчас. Соединение разорвалось, а он по инерции закончил в потухший экран: — Жираф большой, ему виднее. Глава 7 — К сожалению, документов на дом Жойс Кайшеты у меня нет, но я могу всё объяснить. И доказать. — Со сдержанным достоинством выдаёт представитель нотариата. — Они были изъяты лично ею, шесть дне… ___ Проиграв запись из таблетки, он выдержал подобающую случаю паузу в пяток секунд, даже траурно склонив голову. К сожалению, Анна оказалась на это время выведена из строя необходимыми процедурами то ли опросов, то ли допросов. Поскольку являлась чуть ли не ключевым незаинтересованным (формально) свидетелем исполнения мною федерального безопасника и Саяры Исфахани. За кого другого я бы, может, ещё и подумал, переживать или нет. Но Хаас мало того, что вообще не при делах с точки зрения государственного обвинения (понять это даже моих небольших познаний хватает). Она ещё и профессионал именно на той самой стезе хитрых юридических бесед. Что у федералов не выйдет впарить или вменить ей что-либо серьёзное, я даже не сомневаюсь. Ну а муниципалы кашлять на Клан, председательствующий в Ассамблее, тем более поостерегутся. Насколько я успел заметить по Анне, основной удар инфры в исполнении Саяры поглотила защита её концентратора. Мысленно перекрестившись, под аккомпанемент заявлений нотариуса, думаю: правильно я его отдал Анне. Саяра, чтоб ей в гробу икнулось, била на поражение. Интересно, что это ей в голову вступило? Кстати, она ведь и в палате втихаря искрой по мне отработала. Причем настолько филигранно, что этого никто не заметил. Интересно, сохранится ли её удар в записи сенсоров медсектора? Больная с-сука. Теперь её уже не спросишь, какая вожжа под хвост ей влетела. С того света ещё никто не отозвался. Задним числом я, естественно, прихожу к мысли, что валить их с безопасником без разговоров, возможно, было не лучшей моей идеей в жизни. К сожалению, других вариантов в имевшей место, как говорит майор Стоун, обстановке не просматривалось. Само появление в палате консорциума Штавдакер — Исфахани плюс безопасник, с учётом прохода ими охраны Хаас на входе, означало только одно: имел место конфликт их с охраной от Анны (иначе и быть не могло). И этот конфликт закончился не в пользу последней. В принципе, всё тот же Стоун учит действовать в такие момент весьма определённо. Лучше потом долго разбираться, но живому, чем… Если бы я лежал в палате один, возможно, вначале поговорил бы. Хотя-я-я, удаление Камилы в чётко подгаданное время тоже не случайность и говорит не в пользу версии возможности мирного диалога. Ворвавшись через какое-то время через головы дознавателей в собственный госпиталь, Карвальо чётко дала это понять всем без исключения. Её поначалу пускать не хотели, но она, плюнув на всё, принялась орать, что с собственным начальством и командованием округа, если понадобится, объяснится сама. А вот если все находящиеся на территории медсектора, невзирая на чины и звания, не примутся исполнять её требования, как послания Бога, то жалеть такие сопротивляющиеся начнут немедленно, в режиме реального времени. Для аргументации она активировала ещё какой-то усиленный режим и пообещала, что до работы автоматизированных встроенных систем охраны осталось ровно пятнадцать секунд. Теперь уже двенадцать. Итогом общего компромисса стало моё помещение обратно в реанимационную капсулу, но уже с фиксаторами, типа как потенциально опасного буйного помешанного. Я и не знал, что госпиталь позволяет даже такое. Кто-то из юстиции пытался обсудить с Камилой вопросы параллельных допусков, но она холодно отбрила его: «Особый режим функционирования, госпитальный. Теперь отсюда никто не выйдет без контроля, и не войдёт, иначе как после электронных подтверждений секретариата гарнизона». Не разбираюсь в этих делах, но секретариат, кажется, тоже встал на уши. Потому что ходили вперёд-назад все подряд, а входная дверь работала, как часы. Только голосом робота предлагая поднести свой глаз к сканнеру на стене каждому желающему пройти сквозь неё. На какое-то время в горячке я не обращал внимания на собственные ощущения, тем более что вроде как стал чувствовать себя лучше. А потом чего-то резко поднялось давление, в голове зашумело, ещё и круги появились перед глазами. Капсула противно хрюкнула на весь этаж и моментально примчавшаяся Камила пустила мне по венам какую-то химию: — Спи. — Успокаивающе кивнула она. — Всё нормально. Не переживай. Но если уснёшь, так будет лучше. — А когда мы сможем с ним пообщаться? — запоздало среагировал от дверей кто-то из дознавателей в момент, когда я уже отрубался. — Как только разрешу, — мстительно процедила в ответ Карвальо. — Особый режим госпиталя, — напомнила она. — Мне тут что, часами его теперь ждать?! — искренне поудивлялся в первый момент её собеседник. — Если прикажу, то и по стойке «смирно»! — Рявкнула наша капитан, аппетитно тряхнув сиськами в разрезе халата перед моими глазами. — Вон отсюда, стать за жёлтой чертой!.. ___ Не в меру добросовестный представитель нотариальной ветви юстиции старательно оговаривается, что документы на дом Жойс он не пропил, а вовсе даже законно отдал ей самой. После чего лезет в какую-то папку, видимо, за подтверждающими бумагами. — Спасибо, не надо деталей. — Недослушиваю до конца его пассаж. — Я полностью в курсе этого момента. Она же продавала дом на прошлой неделе, ей деньги были нужны. Завещание, видимо, сделано раньше. А второго дома у неё не было… — О каких деньгах и товаре идёт речь в письме? — на первый взгляд вежливо, интересуется сотрудник прокуратуры, высовываясь из-за спины нотариуса, как чёртик из табакерки. Ну понятно. Любое дознание или следствие материальные вопросы интересуют в первую очередь. Знаю на личном опыте. — Вам какое дело? Это не ваша информация. — Ворчу в ответ. Чуть размыслив, решаю быть самим собой и слов не подбирать. И раньше таким не страдал, а уж теперь… Говоря прагматично, смертная казнь мне не положена в любом варианте, так как я несовершеннолетний. Я, конечно, не строю иллюзий на тему справедливости нашей судебной или правоохранительной систем, но с момента тюряги у меня появились в друзьях и доброжелателях, как минимум, Хаас и Бак. Это если считать только тех, кто может радикально повлиять на ситуацию и не допустить беспредела в процессе разбирательства. Бак, кстати, расположившись методически грамотно за спинами всех, под неодобрительными взглядами Камилы семафорит мне знаками целые поэмы. Если я точно его понимаю, он предлагает сейчас ни с кем не спорить, ничего не доказывать, в бутылку не лезть и положиться на старших товарищей. В завершении он тычет пальцами в циферблат своего допотопного наручного будильника, который носит на запястье, и выбрасывает на пальцах, через сколько часов меня вообще освободят от любых ограничений. Если говорить о юридических, не медицинских. Если я правильно его понял. Ладно. Дальше Квадрата не отправят даже в самом худшем случае. Тем более, как по мне, я был полностью прав. Глядишь, и разберутся нормально, с помощью Хаас с той стороны и кафедры с этой. А с учётом Жойс, находившейся в соседней капсуле, я б и по второму разу стрелял, не думая. Повторись эпизод дважды. А в Квадрате, если что, тоже есть участок территории, где условия практически полностью повторяют второй полигон нашей кафедры. Там тоже тренироваться можно. Как показывает личный опыт… И на тамошнем положняке можно жить. Опять же, братва подогреет, случись что. И нормальный народ попадается. Тот же мастер Донг, по слухам, в нашем Квадрате бывал минимум дважды, и как бы не по паре лет за приговор. Ещё Гутя… Кажется, лекарства Камилы не такие и простые. Меня, вероятно, местами несёт, в плане самоконтроля и точности мышления. Да и терять особо нечего, как оказалось. Потому с наслаждением добавляю прокурорскому: — Не нужно совать свой нос, куда не просят: его там и прищемить могут. — Вы сейчас угрожаете федеральной прокуратуре? — он тут же саркастически поднимает левую бровь. — Боже упаси… кто я такой? Будьте добры, моего законного представителя пригласите сюда. Без Анны Хаас я вообще не вижу поводов для бесед с федералами вообще, с вами — в частности. Особенно в свете новых муниципальных законодательных актов. Вы сейчас точно не нарушаете нового муниципального меморандума?! Я не федеральный, я местный, если что. По крайней мере, буду именно на этом настаивать в ходе судебных разбирательств. При упоминании фамилии моей белобрысой подруги, все присутствующие федералы моментально корчат такие лица, как будто заглотили целиком по сырому лимону. Кажется, я попал, куда надо. А успех всегда надо развивать. — Она вам расскажет и о законности такого вопроса, от вас мне, и много чего ещё! — вещаю по инерции. — Если это официальный разговор вас со мной, то почему он не оформлен надлежащим образом?! Эй, ало! Я к вам обращаюсь! Где протокол беседы?! Где уведомление об официальном характере разговора?! Какой правовой статус этой беседы?! Благодаря чипу и оставшемуся от Алекса программному обеспечению, вижу: федералы действуют в этом вопросе не от своего имени, а попутно. Имеет место то, что Анна наедине называет «выполнение заказа». Правда, условия мне сейчас неясны, но, судя по довольному лицу куратора, этого и не требуется. Бак перемещается поближе и, став от них чуть сбоку, вопросительно смотрит на прокурорского, чуть подняв подбородок. Сотрудник прокуратуры упирает взгляд в пол и ничего не отвечает. Спасибо Алексу. Хорошие программы, причём их тут в отдельной директории целый блок. Надеюсь, хоть он отправился к себе домой, как и собирался. Потому что после удара искрой Исфахани, да после случившегося с капсулой Жойс, я поначалу не заметил, когда он исчез. А уже оклемавшись, в итоге не обнаружил его во внутреннем пространстве. — Может, вы сироту обокрасть решили?! С чего у вас такой интерес к материальным активам несовершеннолетнего?! — подобным образом ору ещё минуты три, благо, изображать истерику почти не приходится. Все нужные слова рождаются сами собой. Это видео и письмо Жойс писала явно до ввода муниципальных пошлин. Сходу не сформулирую, почему вижу, но понятно по контексту. Если я хоть что-то понимаю в делопроизводстве, мне сейчас, помимо прочего, придётся вступать в наследство по её имуществу на таможенных складах муниципалитета. После этого, надо будет заново делать сверку по объёмам товара плюс распределения их в каналах: перевести товар в деньги в этом случае важнее всего, плюс это надо сделать срочно. Такое понимаю даже я. Видимо, у прокурорских есть и свои интересные мысли в эту сторону, вернее, были. Такие мысли надо купировать в зародыше… Перемолвившись между собой, представители различных ведомств в итоге приходят к какому-то согласию. Меня начинают расспрашивать исключительно о двух выстрелах из ствола Жойс, сделанных моей рукой. Хорошо, что есть Хаас. Ссылаюсь на её прямой запрет вести подобные беседы без неё. Федералы опять переглядываются между собой и как-то скучнеют. Кто бы мог подумать, что наша маленькая блондинка окажется основным козырем в данной ситуации.