Я недоумённо посмотрел на неё, не понимая, что она имеет в виду. – Если бы меня не было рядом, ты бы уже оказался в желудке у крокодила. Зубастый проглотил бы тебя, как муху, и даже вкуса не почувствовал, – сказала Лола. Я перевёл отрешённый взгляд на озеро и понял, что именно его я принял за бревно. – Эй, вы, – обратился он к нашей компании. – Какого чёрта вы сюда припёрлись? Вы мне всю охоту обломали. Я уже полчаса торчу под водой, караулю газелей, а вы их всех распугали! – возмущённо бранилось полено. И тут наконец до меня дошло: Лола оттащила меня от крокодила за секунду до того, как он собирался меня проглотить. От этой мысли душа бросилась в лапы и затрепетала мотыльком. Выходит, ещё мгновение – и я больше никогда не увидел бы свою семью, Беллу, Колумба. – Лола, ты мне спасла жизнь? – спросил я, все ещё не веря в это. – Теперь мы с тобой квиты, – подмигнула она. – Считай, таким образом я отблагодарила тебя за спасение своих детей. Всю дорогу до дома гепардов я шёл, будто прибитый валенком. В моей голове никак не укладывалось: я только что был на волоске, вернее, в одном щелчке клыкастой пасти от гибели. Оказывается, чтобы понять, насколько любишь жизнь, нужно столкнуться нос к носу с крокодилом. Посмотрев на свою спасительницу, на её малышей, я вдруг осознал, до чего же я счастливый кот! Если бы умел, в тот момент я непременно закричал бы на всю саванну: «Я люблю тебя, жизнь!» Глава 11 Я даже подумать не мог, что те самые гонки, о которых говорила Лола, – это целое шоу. О них я расскажу чуть позже, сперва хочу поделиться с вами, как мило Лола общалась с детьми. До чего же уморительно смотреть на них со стороны! Каждый раз, наблюдая за семейством гепардов, я ловил себя на мысли: насколько похожи отношения отцов и детей у людей и зверей. Я смотрел и волей-неволей вспоминал свою семью. Вернувшись с озера, кошка принялась давать родительские наставления детворе. Она строго-настрого приказала не высовывать нос из кустов до нашего возвращения. Котята слушали молча, то и дело тяжело вздыхая, а их жёлтые глаза с грустью разглядывали нас. Мне вдруг стало жалко их. К тому же боязно оставлять их одних. – Лола, может, они всё-таки пойдут с нами? – предложил я, кивнув на малышей, и невольно усмехнулся, заметив, как мгновенно засветились надеждой их мордашки. – Мамуля, обещаем, мы будем вести себя хорошо, – тут же затараторила Милли. – Да, мам, обещаем, – хором подхватили мальчишки. Дети заметно оживились. Сидя рядком на задних лапах, они нетерпеливо топтались передними, причём делали это одновременно, напомнив мне артистов из Кемеровского театра, тех, которые исполняли ирландские танцы. Помню, как я забрался на сцену во время их выступления и сорвал кучу аплодисментов от восторженных зрителей, когда принялся ловить перо, оторвавшееся от шляпки одной из девушек. Как потом выяснилось, мой танец понравился больше ирландских. После того спектакля весь интернет заполонили видеоролики моего кордебалета. Правда, влетело мне тогда от сотрудников театра не по-детски[51]. – Нет, – наотрез отказала Лола. – Даже не уговаривайте. – Мамочка, ну пожалуйста! – Малыши уставились на неё, состроив жалобные мордочки. – Лола, пока ты будешь бегать, я присмотрю за ними, – пообещал я. – Сократ, там открытая местность, – упиралась Лола. – Вдруг кто-то из зверья вас увидит, а меня не будет рядом? Я не сомневаюсь, с котами ты найдёшь общий язык, а если появятся гиены? – Мы что-нибудь придумаем, когда… – Да, мам, мы что-нибудь придумаем, – перебила меня Милли. Как же детворе хотелось пойти с нами! – Когда придём туда, на месте подыщем какое-нибудь укрытие, где сможем спрятаться в случае чего, – закончил я. – Да разве можно спрятаться от гиен? – взволнованно спросила Лола. – Они вас за версту учуют. – Встретим мы там гиен или нет – ещё неизвестно, – заметил я. – Здесь их оставлять одних гораздо опасней. Ты разве забыла, что Пабло знает, где ты прячешь котят? Он может снова нагрянуть сюда в любой момент. По всей видимости, я выдвинул очень убедительный аргумент и заставил Лолу задуматься. – Чёртов лев, – со злостью зашипела она. – Теперь придётся искать новое жилье. Как же меня достали эти переезды! Стоит только обустроиться на месте, как обязательно кто-то о нём пронюхает. И нужно снова срываться, снова бегать. – Потерпи немного. Скоро дети вырастут и смогут сами постоять за себя, – успокоил я её. – Да, мам, мы скоро вырастем, – поддакнул Вилли. – Будем сами добывать еду и заботиться о тебе. В поддержку его слов дети закивали, точно китайские болванчики. – Обещаем, – хором заверили они. – Надеюсь, так и будет. – Лола обвела их взглядом и едва заметно улыбнулась. – Ну так что? – одновременно спросили котята. – Ладно, уговорили, – наконец сдалась она. – Идём все вместе. Радостно повизгивая, они бросились ей на шею и принялись благодарно облизывать морду. – Ну ладно, ладно. – Лола потрясла головой, сбрасывая с себя липучек. – Вы меня уже начисто вылизали, теперь можно неделю не умываться. Мы выбрались из зарослей и отправились к тому месту, где должны были состояться гонки. Котята, довольные и счастливые, вприпрыжку бежали впереди, а я вышагивал рядом с Лолой. Меня прямо распирало от гордости. Я боялся, как бы не лопнуть, словно воздушный шарик, от переизбытка чувств. Ещё бы, я шёл рядом не с каким-то там Васькой или Барсиком, даже не с британцем королевских кровей Генрихом[52], а с самым быстрым, самым красивым животным на земле. – Пока идём, ты мне хоть вкратце расскажи: как проходят соревнования? – спросил я. – Даже представления не имею, что это такое. – Сократ, наберись терпения, скоро всё сам увидишь. Мы почти… – Она вдруг замолчала и будто к чему-то прислушалась. – Слышишь, машины гудят? Это туристы. Они приедут позже нас, потому что мы идём по прямой, а им приходится объезжать по дороге. Я напряг слух, но так ничего и не расслышал. – Почему ты слышишь, а я нет? – недоумевал я, вновь и вновь пытаясь уловить хоть какой-то звук. – Потому что у меня не только зрение панорамное, но ещё и узкоспециализированное внутреннее ухо, – ответил она. – Это ещё что такое? – Я вытаращил глаза. – Мои уши очень чувствительны к малейшему движению и помогают мне следить за потенциальной жертвой так, что я вижу чёткое изображение добычи во время бега на высокой скорости. Зрение и слух, как и когти, помогают мне на охоте. Надо же, я всегда считал, что у меня отличный слух и отменное зрение, но по сравнению с Лолой я глухой и слепой. Не гепарды, а какие-то суперживотные. – Откуда ты это всё знаешь? – удивлённо спросил я. – Ты что, была на обследовании у доктора? – Можно сказать и так, – улыбнулась она. – Я участвую в каком-то научном эксперименте, которые проводят сотрудники заповедника. Не знаю, в чём он заключается, но я случайно подслушала их разговоры. Ты думаешь, зря на меня этот ошейник повесили? Этот вопрос не требовал моего ответа. Вскоре тишину саванны нарушил тот самый автомобильный шум, который теперь уже и я слышал отчётливо. А вскоре показалось несколько машин, один в один похожих на джип, на котором мы с Колумбом, Омаром и Симой уносились от слонов. Транспорт двигался гуськом, оставляя после себя вздымающиеся клубы пыли на дороге. К сожалению, машины были далеко от нас, с такого расстояния я не мог разглядеть, есть ли среди пассажиров Андрей. Но я очень надеялся, что есть. – Ну вот, мы почти у цели, – сообщила Лола. – Осталось дойти до старта. Постепенно автомобили скрылись из вида, а мы продолжили путь, двигаясь вдоль дороги. – А как ты узнаёшь, во сколько начинаются соревнования? – спросил я. – Я ориентируюсь по солнцу. Обычно Бади даёт старт, когда оно зависает над горизонтом, – ответила она, посмотрев на небо, туда, где громадный оранжевый апельсин бесшумно катился к месту встречи с землёй. – Выходит, до начала осталось совсем немного? – заметил я. Лола не ответила, вместо этого она вдруг неожиданно закричала: – Быстро в сторону! Сократ, бегите с мальчишками вон в те кусты! – Лола кивнула на заросли вдоль дороги и, сорвавшись с места, точно болид «Формулы-1», помчалась к Милли. Дочь, не слыша команды матери и совершенно ничего не подозревая, спокойно бежала впереди нас. Оказавшись рядом с ней в два прыжка, Лола схватила её за загривок. Что это с ней? В тот момент я подумал: может, у Лолы случился тепловой удар? И вдруг я услышал сзади оглушительный топот, мне показалось, что земля задрожала под лапами. Неужели за нами снова гонятся слоны? Я обернулся и похолодел: прямо на нас неслось стадо страусов. Вон в чём дело! Оказывается, Лола услышала их гораздо раньше меня. – Сократ, скорей убегай! Они сейчас тебя затопчут! – одновременно закричали Вилли и Билли и помчались к кустарнику. Я стартанул с места и сам не понял, как оказался рядом с ними. Выглядывая из зарослей, мы увидели Лолу. Держа за шкирку Милли, она едва успела отпрыгнуть в сторону, когда мимо них на сумасшедшей скорости пронёсся табун африканских птеродактилей. Ох, ничего себе птички! Да они бегают не хуже гепардов. Глядя вслед чёрно-белой стае, я обратил внимание, как из-под их мощных ног вверх взлетали комья земли вперемешку с травой. Даже страшно подумать, что было бы с нами, если бы мы замешкались хоть на долю секунды. Возможно, Лола бы выжила, а вот от меня и котят не осталось бы и мокрого места. Каждый раз убеждаюсь: в саванне опасность таится на каждом шагу. Если даже её сразу не видно, надо помнить: она где-то рядом притаилась и выжидает момент, когда обрушиться на зазевавшегося путника. Поэтому животные здесь всегда начеку. Взять хотя бы Лолу: вроде охотница, но она не может себе позволить расслабиться. Даже ночью, когда мы спим, она бдительно охраняет нас, потому что на любого хищника всегда найдётся другой, более сильный зверь или даже целая стая. Казалось бы, страусы – птицы, их-то чего бояться? Да, они не съедят, как дикие звери, они всего лишь затопчут живьём и даже не почувствуют. Господи, как можно жить так круглые сутки и даже годы? Когда стадо скрылось из виду, мы продолжили путь. Дети натерпелись страху не меньше меня, особенно Милли. Теперь у неё напрочь пропало желание бежать впереди всех. Котята липли к бокам Лолы, как репейники, и шли рядом, путаясь у неё под лапами. Я так и вовсе не мог шагу ступить после пережитого стресса, лапы онемели и перестали подчиняться, я еле-еле переставлял их. Точно лысым вернусь домой. Чувствую, доведёт меня эта Африка до панических атак, скоро буду, как тот сурикат, дрожать от вида собственной тени. – Мы пришли, – сообщила Лола. Могла бы и не говорить, я это сразу понял, когда мы оказались на открытой равнине, которую разделяло пополам узкое асфальтированное шоссе, убегающее за горизонт. – Лола, откуда здесь такая хорошая дорога? – Удивлению моему не было предела. Я-то привык видеть в саванне в основном грунтовые, а здесь – автострада, прямо как у нас в центре города. – Это бывшая взлётная полоса, здесь раньше был аэропорт, – со знанием дела ответила она. На полях, примыкающих к трассе, была натянута металлическая сетка, вдоль которой росли колючки и небольшие кустарники. За ограждением возвышалось старое обшарпанное строение с выбитыми стёклами. – Вон то, что нам нужно! – Лола кивнула в сторону зарослей с одной стороны дороги и направилась туда, призывая нас следовать за ней.